Спи, девочка моя. Я никуда не пойду. Я здесь.
Тучи за окном разошлись, выпустив на свободу робкие звёзды и величественную луну. Серебристый свет окатил спящий квартал, лохматые пальмы, цветные домишки, бензоколонку, запертые на ночь киоски. Большой БМВ бесшумно полз по пустынному району. Он остановился у дома Шанго. Из машины, аккуратно придерживая подол лилового платья, вышла дона Нана Каррейра. Казалось, она совсем одна на пустой ночной улице. Но стоило женщине приблизиться к подъезду, как чёрная фигура, сидевшая на ступеньках, подняла руку в ленивом приветствии.
Эшу? помолчав, спросила Нана Буруку. Что ты тут делаешь?
Он самый, тётушка. Из темноты блеснули зубы, белки глаз. Неужели вы тоже хотите благословить внуков вашей сестры?
Разумеется, спокойно ответила Нана. Дети Шанго, Божественные близнецы, должны получить благословение ещё одной своей бабушки. Ты не пропустишь меня к моим внукам?
Конечно, нет, ухмыльнулся Эшу. Ещё не хватало тебе крутиться возле малышей! Особенно сейчас, когда
Когда Шанго слаб от любви, а от Ошун и вовсе никакого толку, бесстрастно подсказала Нана.
Вот именно! Улыбка Эшу стала ещё шире. Дона Нана, по фавелам опасно ездить на таких машинах, как у вас! Тем более, оставлять их без присмотра! Я бы вам советовал поскорее уехать. Ночь сегодня прекрасная, но, сами понимаете, Бротас Короче, убирайтесь отсюда!
Я хотела бы предложить тебе сделку, малыш Эшу. Очень выгодную для тебя.
Ну уж нет, дона Нана, ухмыльнулся Эшу. Вы не держите слова! Пару лет назад вы уже обещали оставить в покое мою семью. Чем дело кончилосьпомните?
Я не трогаю вас, пока вы не лезете в мои дела, холодно напомнила Нана. Ты же не будешь упрекать меня в том, что я защищаю свои интересы?
Эшу только нахально засвистел сквозь зубы.
Но вот вопрос Дона Нана тоже достала сигареты и долго, тщательно прикуривала от «Zippo». Вот вопрос, мальчик Что будет делать твой старший брат Шанго, когда поймёт, кто на самом деле отец его детей? Не делай такого лица, малыш: меня ты этим не обманешь!
Ошун любит только своего мужа! пожал плечами Эшу. Нана сухо усмехнулась.
Какое значение имеет, кого любит или не любит эта потаскушка? Прошлой зимой ты попользовался её благосклонностью и очень недурно попользовался, надо сказать!
Эшу встал, отбросив сигарету. Лунный свет сбежал с его лица в темноту.
Ошунобычная шлюха, малыш, неторопливо повторила Нана Буруку. Шанго иногда закрывает глаза на её шалости Что ж, он сам не святой и понимает такие вещи. Но нельзя постоянно смотреть сквозь пальцы на то, что твоя жена спит с твоими братьями!
Всё было совсем не так! оскалился Эшу. Его дыхание потяжелело от ярости. Совсем не так, тётушка! Кому это знать, как не тебе!
Что ж, тогда сам объясни это Шанго, пожала плечами Нана. Что будет, когда твой старший брат узнает, что ты и Ошун трахались за его спиной просто ради забавы?
Ради забавы?! У Ошун тогда не оставалось выхода! Ей нужно было
Вот-вот! «Нужно было» «Не оставалось выхода» Ошун привыкла расплачиваться за услуги только одним способом! И ты принял эту плату: кто тебя за это осудит? Но так уж вышло, что для меня, создавшей все головы на свете, нет тайн в ваших ори! Нет ничего на свете, что не известно Нана Буруку! Ты можешь обмануть Жанаинумою дуру-сестру. Можешь обмануть своих выродков-братьев. Даже мою Эвинью ты пока ещё обманываешь! Но что будет, когда она узнает обо всём? А ведь ты ждёшь её приезда, малыш Эшу, не так ли? Вряд ли ты сможешь разбрасывать с ней песок на пляже в этом декабре! Эвиньягордая девочка. Шангоеё брат. Ошунподруга. А ты, малыш Тыпросто кусок дерьма. И сейчас тебе нечем крыть. Более того: если эта история дойдёт до твоей матери Ты понимаешь меня, Эшу? Понимаешь, хозяин замков и перекрёстков? Стоит ли это всё того, чтобы загораживать мне сейчас дорогу?
Эшу не отвечал.
Я вовсе не враг тебе, малыш, помолчав, продолжила Нана. Красный свет сигареты неровно освещал её красивое, холодное лицо. Мне незачем ссориться с тобой. Но я хочу дать своё благословение близнецам Ибежи. Дай мне пройти к моим внукам, Эшу. И я клянусь: ваша с Ошун тайна останется тайной. И для Шанго, и для Эвы.
Пообещай, что ничем не навредишь малышам! послышался отрывистый шёпот из темноты.
Я?! изумилась Нана. Я причиню вред крошечным детям? Своим внукам?! Эшу, не оскорбляй меня незаслуженно! Я всего лишь хочу благословить Божественных близнецовкак это сделали сегодня все ориша! Я не пришла сегодня вместе с другимии, как оказалось, правильно сделала! Шанго, этот болван, не подпустил к детям своего родного отца! А со мной бы он не стал даже разговаривать! Но оставлять таких малышей без защиты опасно! Разве я не права, Эшу? Не будь дураком, освободи мне дорогу. И забудем обо всём. Через неделю в Баию вернётся моя Эвиньяи ты снова будешь катать её по песку в Амаралине. Видит бог, никогда не могла понять, что она в тебе нашла! Кстатикак у тебя хватило ума поделиться с Эвой своей аше? Разве ты не знаешь, чем кончаются такие игры с детьми Нана Буруку?
Тебя это не касается, тётушка!
Нана молча, презрительно улыбнулась. Минута прошла в томительном молчании. Затем Эшу сплюнул сквозь зубы. Сунул руки в карманы. Обошёл женщину, лишь чудом не зацепив её плечом, и медленно, не оглядываясь, пошёл вниз по холму. Длинная тень его бежала сзади. Нана смотрела вслед Эшу. Луна била ей прямо в глаза, и, если бы Эшу повернулся, то увидел бы на лице Нана Буруку сокрушительное торжество. Но он не оглянулся, и через пять минут дона Каррейра осталась одна. Чуть слышно скрипнула дверь подъездаи улица опустела.
Спустя несколько минут Нана Буруку вышла из дома Шанго и Ошун. Её лицо было почти счастливым.
Боже, Эшу, поверить не могу! пробормотала она. Так легко! Так просто! И ты совсем ничего не понял? Ты не задумался, даже когда я упомянула твою аше? Что за безмозглые дети у моей сестры, подумать только Впрочем, тем лучше для меня. Нана Буруку чуть слышно рассмеялась в темноте. Эшу, малыш, я ведь не солгала тебе. Я ни слова не скажу Эвинье. В этом нет нужды: моя дочь очень скоро всё узнает сама. Она умная девочка и сделает правильные выводы. И рано или поздно поймёт, что её мать всегда права.
Ты никуда не уйдёшь! Шагу отсюда не сделаешь, проститутка! Я ещё не всё тебе сказал! И вели своей подружке убираться: наши дела её не касаются!
Эва, уходи отсюда, я справлюсь! Я знаю, как с ним надо! Эвинья, не надо Беги-и-и!
Не прикасайся к ней, сукин сын! Ты последний мерзавец, я убью тебя! Чего стоит мужчина, который может ударить женщину? Чих напрасный, улитка, тварь!
Ай! Ай, Мадонна! Эва, что ты делаешь?! Эва! Эва!!!
Капоэйрой двадцатилетняя Эва Каррейра занималась не так давно. Но от её кешады владелец художественной галереи «Армадиллу» Мануэл Алмейда отлетел к стене. На пол рухнул постеррепродукция «Подсолнухов» Ван Гога, со стола упала ваза с орхидеями, и замигала лампочка в торшере. Габриэла, отпрянув к двери, истошно завизжала. Эва схватила подругу за плечи и толкнула за порог.
Хватай сумку! Беги! Заводи машину!
А ты?..
Беги, говорят тебе! Он ничего мне не сделает! Я капоэйристка, а он пьян! Живо, Габи!
Захлопнув дверь за подругой, Эва смотрела, как Алмейда поднимается сначала на четвереньки, потомна колени. Почти спокойно думала о том, что Мануэл трезвый и Мануэл пьяныйдва совершенно разных человека. До каких пор Габриэла будет выяснять, какой из нихнастоящий?.. А больше Эва не успела ничего подумать, потому что над её головой просвистела тяжёлая ваза.
Шлюха! Сводня! Убирайся прочь! Я предупреждал тебя! И можешь забыть о своей выставке! Я не выставляю у себя бездарных потаскух!
Ваза, разбившись о стену над головой Эвы, осыпала девушку осколками. Мануэл выпрямился. В его глазах светилось безумие, а в руке качался острый мастихин. Криво улыбнувшись, Алмейда сделал шаг вперёд.
Эва улыбнулась. Закрыла глаза. И вскинула руки над головой.
Капля воды упала на лоб хозяина квартиры. За нейещё одна. Ещё. И ещё. По всей огромной комнате пошёл вкрадчивый, тихий шепоток. По французскому окну поползли водяные дорожки. Застучало по столешнице, по корпусу компьютера, по развороченной постели. Красная футболка Мануэла покрылась тёмными пятнышками. Алмейда остановился. Пьяное бешенство в его глазах сменилось изумлением. А потом пришёл страх. И, когда Мануэл, выронив мастихин, неловко упал на колени, оказалось, что пол студии залит водой, по которой вовсю барабанит тропический ливень. Потолка не было вовсе: вместо него клубились серые, перламутровые, прозрачные облака. А в двух шагах стояла, воздев руки, юная женщина в бело-розовом прозрачном одеянии, словно сотканном из дождевых капель. В ней было добрых три метра роста. Розовое сияние рассвета исходило от её лица, лишь отдалённо напоминавшего Эву. Поймав полный ужаса взгляд Мануэла, ориша Эуа спокойно улыбнулась. В глазах её стояла сверкающая радуга.