- Жасмин, твой дружок Поттер приехал в Хогвартс едва ли с половиной своей магии. Остальное запечатал отец, - Помона Спраут невесело улыбнулась. - У чистокровных это обычная практика, чтобы гиперактивные детки не разнесли все вокруг себя на мили. Так что привыкай и старайся не провоцировать.
Хороший совет, вашу мать! Если даже Шатия, добрая и спокойная Шатия, от которой я не слышала ни одного крика за все время, устроила истерику, которую смог успокоить только ее брат, напоив ее зельем по семейному рецепту. Эдит теперь вообще спала на ходу, а если ее тронуть, взрывалась градом малоприятных проклятий. Вот теперь я поняла разницу между мной и чистокровными. Эти дети, прости Мерлин, выделывали магией такое, что я вздрагивала. А их знания и арсенал проклятий были далеко не детскими. Каждого из них с рождения натаскивали на защиту своей жизни. Даже я чувствовала, что всеобщее помешательство коснулось и моих мозгов. Поэтому и сбегала из замка, полного психов, подышать воздухом. Питер был одним из немногих, кто хоть как-то контролировал себя. Он стал еще осторожнее. Сириус Блэк вообще побил рекорд ненормальности. Чего только стоило его предложение забыть все обиды между нами и дружить! От придурочного Сириуса я удирала быстро-быстро и бежала до тех пор, пока не спряталась за спиной Поттера. Джеймс был злом, знакомым и родным, а от милого и дружелюбного Блэка крыша ехала уже у меня. Эти двое чуть не подрались, но Флитвик разогнал балаган и отвел трясущуюся меня в кабинет, где долго отпаивал чаем и советовал терпеть. А что оставалось? Не бежать же в Запретный лес! Хотя совершеннолетние студенты и часть преподавательского состава поглядывали на чащу с неясной тоской. После двух недель на пороховой бочке идея с лесом, полным акромантулов, кентавров и прочих тварей мне не казалась такой уж глупой.
Чтобы хоть как-то успокоить нервы, я почти переехала в библиотеку. Я упорно искала свою мать. Просматривала альбомы выпускников, читала газеты прошлых лет, но безуспешно - ведь я ничего о ней не знала. Даже имени. Но, как говорится, упорство вознаграждается. В старом "Пророке" я нашла статью о скандальной связи выпускницы Хогвартса и младшего брата лорда Прюэтта. Была и фотография возлюбленной Прюэтта. У молодой девушки было мое лицо. Отличие было в возрасте - девушке было семнадцать, и в цвете волос, она была брюнеткой. Я прошептала, не веря и понимая, что это правда: - Мама...
Ее звали Кэтрин Ангелика Блад. Из альбома выпускников я узнала, что она закончила Рейвенкло и была магглорожденной. Эта статья да фотография в альбоме были единственным, что я нашла. Больше ничего. Я не знала, что с ней случилось. Теперь мне нужно было найти тех, кто с ней учился, и узнать ее дальнейшую судьбу. Я гладила фото холодными пальцами и гадала, что заставило эту красивую девушку избавиться от новорожденной дочери. Почему она так поступила со мной? В таком подобии ступора меня нашла мадам Пинс. Пора было закрывать библиотеку, и она обходила помещение, выгоняя немногих припозднившихся учеников. Увидев, ЧТО я читаю, она охнула, и не слова не говоря, прижала к себе, давая выплакаться. Непонятная мне боль рвала сердце острыми когтями, мне было плохо. Я понимала, что нашла маму Жасмин, а моя осталась там, откуда я пришла. Но все равно было больно, очень больно.
Я сидела в мягком кресле, закутанная в плед, и пила чай с медом. Мадам Пинс привела меня в свои личные комнаты и силком напоила успокоительным. Я пришла в себя и могла мыслить более или менее трезво, хотя меня еще трясло от прошедшей истерики. Высокая и сухая, в простом платье, мадам Пинс с удивительной нежностью гладила меня по голове и успокаивала.
- Я знала твою маму... - она отвела глаза и встала. - Я училась на курс старше на Рейвенкло. Кэтрин была талантливой ведьмой. Ей легко давались чары. Ты унаследовала ее лицо и талант. Красивая и яркая Кэтрин притягивала взгляды. Она была доброй и открытой, любила книги и твоего отца. Жаль, что эта любовь не принесла ей заслуженного счастья!
- Расскажите... - голос был хриплым от рыданий.
- Ты заслужила право знать правду, - ведьма горько улыбнулась. - Они познакомились на прогулке в Хогсмиде, красавица Кэтрин и Макс Прюэтт, брат нынешнего лорда. Любовь с первого взгляда, с первого мгновения... Максим так смотрел на твою мать. Он был старше ее на шесть лет. Ей было шестнадцать. Макс был разрушителем проклятий. Опасная профессия... Кэтрин и он встречались, разумеется, тайно. Его родня не одобряла этой любви. Я не знаю подробностей, мы не были близки с Кэтрин. То, что я говорю, - это всего лишь слухи. После выпуска Кэтрин забеременела, и они собирались пожениться, но не успели. Когда Кэтрин была на седьмом месяце беременности, Макса убили неизвестные. Тот дом, где они собирались жить, был полностью разрушен. Прюэтт яростно защищался, но шансов у него не было. Когда прибыли авроры, там было пепелище и трупы. Тело Прюэтта пришлось собирать по кускам. Я была в той группе, когда-то давно я работала в Аврорате. Мне пришлось сообщить твоей матери страшную новость. Она не выдержала, роды начались преждевременно. Я сама доставила ее в Мунго. Но спасти ту, которая не хочет жить, невозможно. Кэтрин ушла за любимым. А тебя отсекли от Рода и отправили в маггловский мир. Джордж Прюэтт, брат твоего отца, мог стать твоим опекуном, но не пожелал. Это все, что я знаю...
Значит, так? Я узнала правду о тех, кто были моими родителями, и о родне, которой не нужна. Единственное, чего я желала, пусть Макс и Кэтрин будут вместе в Вечности. От принадлежности к древнему и богатому роду Прюэтт я не получала ничего. Я - отсеченный от рода бастард. У меня нет никаких прав, и я не могу наследовать Прюэттам, даже если никого из них не останется. Я для них никто, как и они для меня. Я злорадно засмеялась, вспомнив, что род прекратит свое существование. Молли, эта клуша, выйдет замуж за недотепу Артура Уизли, родит ему семерых детей, и любящий отец отсечет ее от рода. С Предателями крови не вступают в брак. Насчет Предателей крови меня уже просветили. Так называют тех, кто отказался от своих корней и заветов предков. Они прокляты, и их магия ущербна. А близнецы Фабиан и Гидеон, драгоценные наследники, погибнут. Можно считать меня злой, что я так радуюсь чужому горю. Но Джордж Прюэтт должен был позаботиться о дочери погибшего брата, а вместо этого он выкинул недоношенного младенца на улицу, перед этим отрезав от силы рода. Жасмин могла не выжить! Видимо, лорду было на это плевать. За эти годы он ни разу не поинтересовался, что с ребенком! И я должна его любить и желать здоровья?! Жасмин имела право на состояние своего отца. Макс был далеко не беден. Но даже этого сироту лишили. Если я сейчас попытаюсь что-то доказать или добиться своего, то не удивлюсь, что исчезну при загадочных обстоятельствах. Деньги-то ближе к телу, чем дочь брата. Хотелось орать благим матом от подлости человеческой. Хотелось, значит, перехочется. Молчи, Жасмин, если хочешь жить. До спуска в гостиную я добралась в неадекватном состоянии и поняла, что просто не выдержу. Нельзя идти в таком состоянии в гостиную, слишком много будет вопросов. Нужно тихое место, чтобы прийти в себя от потрясения. Туалет Плаксы Миртл идеально подходил. Поплачем с ней в два голоса. Я чувствовала себя откровенно паршиво. Холодная вода из-под крана остудила разгоряченное заплаканное лицо. Красные глаза, опухший нос и растрепанные волосы - что ни скажи, красавица. Вздохнув, я принялась приводить себя в порядок подручными средствами. Умывание и расчесывание руками немного улучшили ситуацию. Я наложила на подоконник согревающие чары и села. Слава Моргане, Плаксы в туалете не было. Руки еще подрагивали. Теперь вопрос, а какого это хрена ты, Жасмин, сорвалась на истерику? Почему не совладала с эмоциями? Тем более, эти люди тебе чужие, ты никогда их не знала. Что это был за припадок? Ну, злость на Джорджа Прюэтта можно понять. Он сволочь, и еще какая. Но это не причина отключать мозги. Во всем нужно искать положительные стороны, а то можно свихнуться. Теперь я знаю, кем были мои родители, и почему я оказалась в приюте. Я не грязнокровка, а полукровка, что повышает мои ставки. Минус только в том, что об этом говорить опасно. Предположительно, я могу требовать деньги, принадлежавшие отцу, как его наследница. Фактически, об этом лучше не заикаться. Если Прюэтт посчитает меня угрозой, то за свою жизнь я и ломаного кната не дам. Требовать можно только тогда, когда ты - сила и что-то из себя представляешь. Может, в будущем я смогу добиться того, что мне принадлежит по праву рождения. А сейчас лучше забыть об этом для собственного блага. Для Прюэтта я букашка, которую он не задумываясь раздавит. Родственные чувства можно не брать в расчет. Но это сейчас, кто знает, что будет через годы?