Чудовища не мерзнут, мрачно буркнула она, борясь уже с пуговицами кителя.
Широко распахнув его, на груди, Муравьева переключилась за рубашку, затем, видно, потеряв терпение, пустила в ход магию, обнажив левую ключицу: под той на коже красовалась покрытая бурой коростой круглая язва с вершок в диаметре.
Меня передернуло.
Прожгла себя, чтобы на что-то переключиться со взлома, пояснила между тем Маша. Сработало. Но вот только теперь никак не заживает Знать, с испугу хорошо вложилась.
Лучше бы взломала ошарашенно пробормотал я. Маны у меня вагоннебось, не обеднел бы
Ты не понимаешь, скривилась длинноножка. Я же себя почти не контролировала. Дюжиной-другой мерлинов, как в былые времена, дело бы не ограничилось! Сколько смогла бы проглотить, столько бы и откусила разом!
И сколько это? на автомате спросил я.
Да не знаю я! всплеснула она руками. Я никогда раньше не делала этого бесконтрольно! Понятия не имею, на что сейчас способна И главное: не факт, что в следующий раз смогу остановитьсядаже ценой вот этого, ткнула она себя пальцем в ожог на груди. И поэтому нам нельзя с тобой больше Муравьева осеклась и поспешно отвернулась, но я успел заметить блеснувшую в уголке Машиного глаза слезинку. Ни в коем случае нельзя, закончила она уже в сторону.
Уяснив-таки, что к чему, я решительно плюхнулся на пень рядом с девушкой, и приобнял ее за плечи. Промедлив миг, Муравьева уткнулась лбом мне в красный кадетский погон.
Сейчас услышал я сдавленный, сбивчивый шепот. Сейчас я возьму себя в руки Подожди минутку
Если все упирается в предел манытак и дух с ней! пробормотал в свою очередь я, не найдя лучших слов для утешения. Хоть пополам мой разделимвсе равно это будет больше, чем у любых других шести «жандармов» вместе взятых!
Дело не только в мане, глухо произнесла Маша. Тут еще такое К тем, кем я скажем так, однажды воспользоваласьк ним у меня возникает чувство Не знаю, как точно назвать Омерзения, что ли. Почти всегда. Это невольно и непрошено, просто факт. И необоримо. Взять, вон, того же бедолагу Гурьева До сих пор как увижу его, так всю аж выворачивает Иногда в прямом смысле слова. И я Я не хочу чувствовать что-то подобное в отношении тебя. Ты она подняла голову и встретилась со мной глазами. Те были красными, но уже сухими. Ты был первым, с кем наедине мне было хорошо, прошептала Муравьева. И, как видно, последним. Не хочуи не будупортить память об этом! Если уж мне суждено снова стать бесчувственным чудовищемпусть хоть она у меня останется!
Ты не чудовище, только и сумел выговорит я.
Пока, наверное, нет, неожиданно согласилась девушка. Но наверняка сделаюсь, если снова с кем-то лягу. И уж прости, но это точно будешь не ты. Почемутолько что объяснила отстранившись и мягко сбросив мою руку, она принялась неспешно застегиваться.
Это неправильно, обескураженно покачал головой я. Должен быть какой-то выход Может, к целителям обратиться? пришел мне в голову очевидный, казалось бы, вариант.
Что они понимают, эти духовы целители?! презрительно поморщилась Маша. Да и сдадут они меня сразу с потрохамитому же есаулу Семенову и сдадут. Конвой меня только потому и оставил после Америки в покое, что убедился: я больше не метис. Если узнают, что все пошло по новойжитья мне не будет!
А так, в страхе и вечной борьбе с самой собойэто разве житье? брякнул я, не подумав.
На удивление, Муравьева отреагировала спокойно, даже более того:
На самом деле, не так уж все и плохо, вымучила она какую-никакую, но все же улыбку. Всяко лучше, чем было до этой осени. Во-первых, теперь у меня есть Оши. Онане я, и одновременноя. Поверь: это здорово! Во-вторыхдрузья. Тереза, Тоётоми, Златка между собой мы продолжали называть болгарскую царевну ее настоящим именем, официально же для всех та снова была Иванкой Ивановой, дочерью херсонского дворянина. Пожалуй, и Милана тоже сюда же продолжила между тем перечислять Маша. Ну и ты Мы же останемся друзьями? прищурилась она на меня уже и вовсе почти игриво.
Конечно, поторопился подтвердить я.
Вот, удовлетворенно кивнула длинноножка. Значит, Оши, друзья Прежде, до Америки, мне ни о чем подобном и мечтать не приходилось!.. Ну и, в-третьих, память о последних месяцах. Почему я и намерена сберечь ее от поругания Так что за меня как раз не переживай! вскинула она голову. Я еще посчастливее многих!
Ну, как скажешь пробормотал я, несколько сбитый с толку таким оборотом.
Внизу что-то пронзительно хрустнулословно выстрел раздался. Невольно вздрогнув, мы с Муравьевой дружно опустили глаза: на Плахе красовалась свежая зарубкаеще минуту назад ее там и в помине не было.
Глава 2
в которой я поднимаюсь до зари
На утро, за добрый час до обычного времени подъема, меня бесцеремонно разбудила Ошибывшая одна шестнадцатая часть метиса-Муравьевой, а ныне ее верный дух-фамильяр.
«Просыпайтесь, молодой князь! Скорее!»
Что? Что такое? не без труда разлепив веки, ошалело уставился я на крохотного золотистого паучка, как у себя дома устроившегося у меня на животе. Что-то случилось с Машей? прострелила мой мозг пугающая догадкану, мало ли, после вчерашнего разговора
«Нет-нет, с нами все в порядке! не замедлила заверить меня Ошипро себя саму она, как и положено, обычно говорила я, а вот в отношении своей хозяйки почему-то употребляла исключительно множественное мы. Светлана Каратова пришла в себя!»сообщила наконец дух причину моей ранней побудки.
Что?! я рывком сел на кровати.
С противоположного конца комнаты что-то недовольно пробурчал в полусне Сколковдолжно быть, попросил вести себя потише.
«То и есть, выразительно хмыкнула Оши. Зря что ли я старалась?»
Вот уже на протяжении четырех месяцев по поручению Муравьевой в тайне от целителей корпуса она билась над возвращением Светке ее утраченной в холопстве личности. Поначалу, казалось, дело заспорилось: муки, нещадно терзавшие мою бывшую одноклассницу со дня снятия клейма, насколько можно было судить по реакции на них Каратовой, мало-помалу ослабевали, а порой теперь и вовсе отступалииногда на час, ну а то и на целые сутки. Соответственно, все меньше времени Светка была вынуждена проводить в глубоком магическом забытьи, и все большебодрствуя.
А вот дальше нарисовался глухой тупик. Несмотря на все усилия Оши, во сне ли, наяву ли, Каратова так и оставалась безвольной, неразумной куклойни проблеска сознания, ни намека на характер.
Своих мохнатых паучьих лапок дух, конечно, не опускала, продолжая настойчиво копаться в Светкином мозгуа может, в сердце, не знаюно у самого меня надежда на успех нашей затеи понемногу начинала притупляться. И вот теперьэта громкая утренняя новость!
«Я к ней!»беззвучночтобы не бесить соседа по комнатебросил я Оши, спрыгивая с кровати и хватая со стула черные форменные брюки.
«Ясное дело! усмехнулась дух. И пожалуйста».
«Что пожалуйста?»не понял я.
«Ответ на ваше сердечное спасибо, молодой князьмне за радение. Так вот: всегда пожалуйста!»
«Спасибо, спасибо! скороговоркой выговорил я, торопливо застегивая рубашку. Я просто еще толком не»добавил сбивчиво.
«Да я не в обиде, ехидно заявила Оши. Люди забывчивы на благодарность, знаю. Но доброе слово и духу приятно!»
«Спасибо, милая Оши!»четко выговорил ядаже замер при этом на миг для пущего эффекта.
«Говорю же: всегда пожалуйста, молодой князь!»
* **
С тех пор, как Каратову поместили в корпусный лазарет, я там, почитай, заделался завсегдатаем. Сперва целители пытались меня из своих владений гонять, но после смирились и даже настроили охранные артефакты так, чтобы я мог, лишний раз не дергая персонал, пройти и в здание, и в Светкину палату в любое времявзамен на клятвенное обещание этим правом не злоупотреблять.
Существовали, конечно, формальности, которые по-любому следовало соблюсти. Поэтому как ни спешил я увидеться с бывшей одноклассницей, сперва мне пришлось снять и оставить в прихожей лечебницы шинель и шапку, а затем тщательно вымыть руки особым раствором и накинуть на плечи длинный белый халат. Только после этого нужная дверь передо мной гостеприимно распахнулась, я рванул через порог