Куда идти-то?
Лесенку, вырубленную в скале у свинарника, видела?
Которая к птичнику выводит?
Ага. Как на нее вступишь, все время левой рукой по стене веди. Запомнила? Потому как если правой поведешь, напрямик к горячим источникам выйдешь. Заживо сваришься.
И сколько рукой вести?
Пока тебя не окликнут.
***
Завидев меня с котелком и корзиной, свиньи засуетились, завизжали в предвкушении кормежки и были заметно разочарованы, когда я прошла мимо. Лесенку, если бы ее мне не показал Палек, ни за что не нашла быстоль умело она была спрятана меж скалистых выступов. Птичник тоже встретил суетой, но быстро угомонился. Надев на сгиб локтя корзину, я приложила ладонь к стене и почувствовала (не увидела, а именно почувствовала), что в ее теле вырублена гладкая канавка, которая будто путеводная нить вела меня к тому месту, где затаились охотники. Звук моих осторожных шагов разносило пугающее эхо. Ветер задирал юбку и холодной рукой прикасался к лодыжкам. Пришлось ускорить шаг, чтобы он не успел закинуть юбку на голову, до того сильны были его порывы.
Тени то сгущались, то расходилисьэто дневной свет нет-нет и пробивался через расколы в потолке. Пылинки плясали в остро режущих темноту лучах. Но я и такому освещению была радакухарка забыла предупредить меня о лампе. Скорее всего, нужно было снять ту, что висела у входа в птичник. Но как тогда я несла бы котелок?
«И зачем мне свет? Не стану отрывать ладонь от стены, попаду к нужному месту и без огня», успокаивала я себя, когда один из отрезков пути оказался совсем уж темным. Только что свет буквально слепил, прорываясь из щели сверху, и вот точно упал тяжелый занавес.
Старясь как можно быстрее пересечь жуткую тьму, я наткнулась на что-то мягкое. От неожиданности упала на колени. Котелок такого поворота не выдержал и тут же расплескал содержимое. Пытаясь подняться, путаясь в длинной юбке, я невольно отняла руку от стены и оперлась на непонятную преграду. Меня едва не вырвало: подо мной лежало мертвое тело. Кровь еще была теплой, что тут же навело на мысль, что убийца где-то рядом и слышит мое дыхание.
Я попятилась, безуспешно пытаясь обнаружить чужое присутствие.
Вот и встретились, милая, со спины ко мне прижалось сильное тело. Думала, не узнаю свою Милену в служанке? У меня бы ты была королевой
Стоило заслышать вкрадчивый голос, как не осталось сомненийДикрей меня нашел. Я громко всхлипнула. Ладонь, пахнущая кровью, запечатала рот.
Тише-тише, не надо шуметь. Или ты хочешь, чтобы я еще кого-то убил? Опусти корзину, она тебе больше не пригодится.
Я скинула с локтя ношу. Корзина глухо ударилась о камни, и в пугающей тишине ясно послышалось, как из разбитой бутылки выливается молоко.
Я сказал, опусти, а не брось, шипение Дикрея резало слух. Я кивнула, показывая тем, что больше не буду шуметь.
Немного постояв, прислушиваясь к тишине, Дикрей вновь зашептал:
Сама пойдешь, или взвалить тебя на плечо?
Я помотала головой. Но как только рука Дикрея сползла с моей талии, со всего маха саданула тень за спиной зажатым в руке котелком. И попала!
Я ни минуты не сомневалась, что жизнь моя будет недолгой. И что меня ждет перед кончиной, лучше не представлять, а потому вложила в удар всю свою ярость.
Темнота не была мне помощником, но не была и врагом. Шарить руками в надежде, что отыщется приведшая меня сюда стена, казалось бесполезнымя понятия не имела, где она находится, а потому просто побежала. Вперед, подальше от грязно выражающегося разбойника.
Дикрей, через мгновение пришедший в себя, побежал следом. Его бухающие шаги подстегивали.
Я, споткнувшись, кубарем скатилась по крутому склону, который зашвырнул меня на уровень ниже. Котелок, подскакивая и ударяясь о камни, грохотал так, что я вовсе перестала соображать, где верх, а где низ. Эхо множило звуки. Сначала я кинулась за своим единственным оружием, но вовремя сообразилазачем мне котелок? Он так и покатился в темноту.
«Не останавливайся! Не останавливайся, иначе смерть!» поторопила я себя и сунулась в первую же попавшуюся щельподальше от все еще грохочущего котелка.
Животный страх гнал меня вперед, и я сама не заметила, как петляя и ныряя то в широкие, то узкие проходы, выбралась на карниз, опоясывающий скалу снаружи. Серое небо и шипящие под ногами волны давали обманчивое ощущение свободы. Казалось, взмахни руками, и ты взмоешь ввысь.
Чайки кружились над головой и кричали: «Давай к нам! Давай! Здесь безопасно!», а я бежала, бежала и старалась не слушать обманщиц. За рокотом моря и гомоном птиц я не слышала, гонится за мной Дикрей или нет, а потому летела подобно стреле, выбравшей цель. Сердце стучало в ушах, а собственное дыхание оглушало.
Карниз закончился широкой аркой, и я, влетев в нее, едва не оказалась в яме для «жертвоприношений». Только тут я сообразила, где нахожусь. Мое ликование закончилось криком негодования, когда из того прохода, к которому я стремилась, вынырнул Дикрейвзмокший лоб, нижняя половина лица в крови. Видимо, я сломала ему нос.
Я не рискнула бежать назад к карнизу: я так сильно устала, что навряд ли выдержала бы обратный путь. Скорее всего, чайки похвалили бы меня за полет вниз головой. Но радовать крикливых обманщиц я не хотела, а потому потихоньку, глядя Дикрею в смеющиеся, а от того еще более жуткие глаза, направилась к пещере, в которой когда-то пряталась за валуном от виверны.
Что, милая, едва не убилась? Дикрей осторожно двинулся навстречу, готовый к тому, что я в любой момент кинусь в противоположную сторону. Не желая обманывать его ожиданий, я оглянулась на зияющую пустотой арку. Муж остановился. «Странно, но я до сих пор считаю Дикрея мужем».
Лучше смерть, чем жизнь с тобой.
Ты всегда была глупой. Глупой наивной девочкой.
Ты не менее глуп, если влачился за такой как я.
Влачился? он засмеялся, и эхо с готовностью подхватило его мерзкий смех. Как он мог мне нравиться? Правильно ли ты помнишь то, что происходило между нами?
Я думала, этому имя любовь
Любовь? он печально поцокал языком. Ты помнишь служанку, которую послала к Гулю с известием о деньгах лорда Кархаля?
Я вздрогнула от кинутой в лицо правды. Я сожалею о свершившемся и корю себя, но никогда не буду открывать душу Дикрею. Не ему судить меня.
Вот с ней у меня действительно была любовь. Ха-ха-ха! он стащил с головы шапку и оттер ею лицо, размазав кровь еще сильнее. Отправить ко мне мою же любовницу! Да я за неделю до тебя знал, что Кархаль собирает деньги на выкуп, а тут такой сюрприз: девочка Мирудских опустилась до уровня разбойников!
Люзия не могла Она Она была замужем за нашим конюхом.
Люзия могла. И охотно бегала ко мне на болота. А в постели она М-м-м, как же она была хороша в постели! А ты говоришь, влачился. Да за кем я только не влачился! Валета, Ганька, Марися Это тоже любовь?
Ты спал со всеми нашими служанками?! я задохнулась.
Я не мог допустить, чтобы такая добыча, как ты, ускользнула из моих рук. Я знал о каждом твоем шаге.
Зачем я тебе была нужна?
Имя. Мне нужно было твое родовое имя. Это то, чего не могла дать ни одна из шалав.
А теперь? Зачем я тебе теперь?
Незачем. Но я не люблю проигрывать, он вновь двинулся в мою сторону. Я хочу, чтобы король нашел твое растерзанное тело. Я не стал первым, но я буду последним твоим мужчиной. Я сделаю ему так же больно, как и он мне.
Ха-ха-ха! теперь рассмеялась я. Зло, с брызнувшими из глаз слезами. Это заставило Дикрея замереть. Ты еще не дотронулся меня, а уже проиграл. Я не нужна королю. Разве ты не видишь, на мне нет шелка и кружев? я рванула душащий меня платок, и он мохнатым зверем упал к моим ногам. Дышать стало легче.
Дикрей ощупал взглядом криво сидящую юбку, рубаху с чужого плеча, обрезанные сапожки.
Не надо меня больше насиловать. Ты и так стал последним мужчиной, который до меня дотронулся.
Воспользовавшись замешательством мужа, я побежала. Я хотела жить. Боги, как же сильно я хотела жить! Поэтому кинулась туда, где наши шансы уравнивались. Сейчас виверна не казалась мне такой уж жуткой. Дикрей, распаленный моим отчаянным сопротивлением Дикрей, был гораздо страшней.