Женек, я не знаю, что сказать, подруга смотрит мне в глаза и двумя пальцами стирает остатки помады с уголков губ.
А ничего не нужно говорить.
Если ты думаешь, что я сейчас буду извиняться и оправдываться, ты ошибаешься, она встает, опираясь рукой на журнальный столик. За мужиком нужно следить, Женечка. Не оставлять одного, ну и обслуживать так, чтобы он не смотрел по сторонам. Кривая ухмылка портит ее лицо. На моем месте могла быть другая или уже была.
В одном Герман был правТаня мне не подруга и никогда ей не была, просто дешевая подстилка.
Пошла вон. Выкрикивает Милосердов. На ковер падает пара обуви и дамская лаковая сумочка.
Скажи спасибо, что открыла тебе глаза, подруга, мерзко улыбается Таня, собирая вещи. Как видишь, ты не пуп земли, и одной красивой мордашкой не удержать мужчинуэто запомни на будущее.
Что сейчас чувствую? Шок!
Язык прилип к небу, а в душе смерч из гнева, обиды и жалости к себе.
Я невероятно жалкая! На глазах жених изменил с моей лучшей подругой, но не получается подобрать нужных слов. Даже примитивные оскорбления не срываются с моих губ.
Закрой рот и вали отсюда. Герман грубо хватает Таню за предплечье и тащит к выходу.
Я босиком, визгливо огрызается она.
Заткнись, иначе пожалеешь.
Оглушающий хлопок двери, отчего я вздрагиваю. Герман молча проходит мимо меня. Достает бутылку с алкоголем и щедро наливает в бокал.
Я приму душ, и мы поговорим, осушает емкость, с грохотом возвращает бутылку на место.
Наконец я отмираю. Не знаю почему, но не плачу. У меня трясутся пальцы рук, подкашиваются колени, я дышу на полвдоха, а слез нет.
Шум льющейся воды за дверью. Надеюсь, что успею собрать свои вещи и уйти до того, как Герман выйдет из ванной. Не хочу разговаривать. Не вижу смысла. У измены не может быть оправдания, и она служит доказательством: мое решение уйти верно.
Я захожу в гардеробную, а в ней нет моих вещей. Все, что висит на вешалках и аккуратно разложено по полкам, подарено Милосердовым.
Что ты ищешь? Капли воды разбиваются о пол, падая с мужских волос.
Собираю вещи. Но, как оказалось, моих вещей здесь нет.
Я не хочу встречаться с Германом взглядом.
Мне не дают выйти из спальни, перехватывая и прижимая к стене телом.
Моя одежда моментально промокает.
Это не конец, шепчет мужчина и гладит меня по волосам. Женя, посмотри мне в глаза. Слышишь! Не конец!
Ты ошибаешься, я решаюсь взглянуть. В светлых глазах ни капли раскаяния, а затягивающая темнота злости.
Ты не уйдешь. Нельзя взять и разрушить отношения из-за какой-то шалашовки. Милосердов чуть отстраняется и смотрит на мой живот. Наш ребенок! Я не отпущу вас.
Нет никакого ребенка, Гер. И я рада, что так сложилось.
Господи, зачем я это сказала?!
Вспышка гнева захлестывает мужчину. Один сильный толчоки мой затылок обжигает боль.
Не смей так говорить, цедит он сквозь зубы, удерживая за шею. На меня попадает слюна. Со стоном я стараюсь отвернуться, но мой подбородок фиксируют. Ты родишь мне детей, Женя. Будешь улыбаться, встречая после работы и никогда, слышишь, никогда не заговоришь в подобном тоне. Я понятно объясняю?
На мое отрицательное мычание, получаю хлесткий удар по лицу.
Десятки «почему» крутятся в моей голове
Почему все это происходит со мной? Почему я не смогла увидеть гниль в душе любимого человека? Почему искала ему оправдания?
Я тебя люблю, ты это понимаешь? он стирает кровь, набежавшую в уголке моих губ.
Это не любовь, Гер. Любимому человеку не причиняют боль. Мужские пальцы впиваются в предплечья, оставляя синяки. Мужчина рычит, сжимая все сильнее и сильнее. Не любовь, шепчу, утопая в потемневших глазах.
Ты не права, кричит он, отшвыривая меня. Ноги подворачиваются, и я ударяюсь об угол кровати, выставляю руку, чтобы смягчить толчок. Тишина. Комната заполнена моим тяжелым дыханием. Ты не права, повторяет уверенно, подходит ко мне и протягивает ладонь. Поднимайся, нужно приложить лед к губе. Вставай! Моих сил хватает на то, чтобы отрицательно покачать головой и сжаться в комок. Хорошо, я сам принесу лед.
Герман выходит из спальни, а я верчу головой в поисках телефона.
В висках пульсирует до темных звездочек перед глазами.
Он не в себе!
Герман меня не отпустит!
Глава 10
Из коридора слышны удаляющиеся шаги. У меня не больше минуты. Я поднимаюсь. Не буду обуваться, возьму только сумочку, в ней паспорт, телефон и немного наличности.
Корю себя за то, что не развернулась и не ушла сразу, а стояла, словно загипнотизированная, наблюдала, как теряю близких людей.
Мне удается проскочить незамеченной мимо гостиной. Тихие хлопки босыми ступнями кажутся оглушающими. Беру сумочку и ощущаю на себе взгляд. Все мышцы сводит от напряжения.
Куда ты собралась?
Мужской голос спокоен. Милосердов чувствует себя уверенно. Он не подходит ко мне и не пытается развернуть к себенаблюдает.
Хотела взять телефон, вру и надеюсь, что мой голос не дрожит, предавая. У меня болит рука.
Говорю чистую правду. Боль ощутила, когда выставила левую руку перед собой, и удар пришелся на нее. Не поворачиваюсь, открываю сумочку достаю телефон, а сама прячу паспорт за тарелку для ключей.
Что с твоей рукой? интересуется участливо. Герман приближается, протягивает раскрытую ладонь. Покажи, я демонстрирую кисть, на глазах сустав наливается краснотой. Идем. Ушиб, констатирует, бегло взглянув.
Меня усаживают на стул в кухне, Герман достает лед, выбивает прозрачные кубики и складывает в пакет. Обматывает полотенцем, протягивает.
Приложи.
Что мне остается? Да только выполнять сказанное, тщательно подбирать слова в разговоре, не провоцировать и ждать, что представится возможность сбежать.
Мужчина мягко забирает телефон из здоровой руки, кладет его на столешницу, отодвигая дальше от меня.
У меня горят губа и щека, саднит затылок, боль в руке с каждой минутой становится ощутимей.
Милосердов открывает холодильник, интересуется:
Ты голодна?
Мне не хочется есть, не хочется пить, пульсирует лишь одно желание, вернуться на полгода назад и ни за что не принимать приглашение на кофе.
Нет.
Он достает контейнеры с едой, накладывает в большую тарелку щедрую порцию, ставит разогревать.
Ты убедилась, что Танюша тебе не подруга? интересуется будничным тоном, сервируя стол на одного. Стелет салфетку, кладет нож и вилку, наполняет соком два стакана, один ставит себе, второй напротив меня.
Убедилась.
«А еще убедилась, что человек, клявшийся мне в вечной любви, оказался настоящей мразью» этого я не говорю вслух.
Это хорошо, он тщательно измельчает мясо на маленькие куски, откладывает нож, накалывает на вилку кусочек и протягивает мне. Ешь, тебе нужно выпить обезболивающее, лучше этого не делать на пустой желудок, я покорно открываю рот, жую. Пойми, все, что сегодня произошло, к лучшему. Мы оба поняли, что отношения в любой момент могут быть разрушены. А это значит что? отпивает глоток сока и смотрит, ожидая от меня вопроса.
Что?
Что их нужно беречь. Любые отношения нужно беречь, родная. Тем более те, в которых люди любят друг друга. Ты же меня понимаешь? и вновь взгляд, полный ожидания.
Понимаю.
Мне ничего не остается, лишь соглашаться. Он же безумец! Тронутый на всю голову безумец! Опьяненный деньгами и безнаказанностью.
Я жую очередной кусочек мяса, Герман наклонятся, подносит бокал с соком к моим губам:
Выпей. Сейчас таблетку дам, достает аптечку. А мой взгляд падает на тяжелый графин. Держи. Как рука?
Я глотаю таблетки. К покраснению прибавляется отек и проступает синева.
Болит.
До свадьбы заживет, улыбается он своей шутке. Никогда не понимал этой поговорки, фыркает и продолжает меня кормить. Заканчивает с обедом и пододвигает стул вплотную к моему. Женя, родная, надеюсь, мы поняли друг друга? И ты не станешь ставить мелкие обиды выше нашей любви и нашего будущего, договорились?
Теплая ладонь гладит мою спину и притягивает к себе, вынуждая положить голову на мужское плечо.
Конечно.
Хочется выть от отчаяния. Невольно я вспоминаю разговор с девчонками. Предостережение, высказанное Леной, мне казалось таким глупым и далеким. Ведь в нашей голове плохое случается с кем угодно, но только не с тобой.