После недолгих приветствий, когда взгляды всех были направлены на столичного актера (как и положено людям его профессии, Джулиан Кин легко перенес чужое внимание, более того, он его словно едва замечал), мы уселись, наконец, за накрытый стол.
Миссис Картрайт пришла именно к этому времени. Она выглядела чрезвычайно цветущей для вдовы, так что любому стало яснобезутешностью тут и не пахнет.
Разговор тек о погоде, природе, разумеется, об убийстве не было произнесено ни слова. До того момента, пока мистер Кин с детским простодушием не спросил:
А что же с тем убитым стариком? Полиция еще никого не арестовала?
Слова показались слегка неуместными, однако никого не возмутили и даже не удивили. За время ужина все присутствующие сделали слегка разочаровывающий вывод: Джулиан Кин оказался настолько же глуп, насколько красив. Пока шел обмен гладкими светскими фразами, которые все мы заучивали настолько, что едва понимали их смысл, недостаток ума в мистере Кина сложно было разглядеть, но стоило только разговору потечь свободно, как вопиющая неразвитость этого человека бросалась в глаза.
Глупость Джулиана Кина была особого родапочти детская, наивная. Если бы он оказался глупей еще немного, люди бы с полным на то правом могли бы назвать молодого актера идиотом. Мистер Кин не относился к тому сорту людей, которые, ничего не зная и не понимая, пытаются выставить себя большим докой. Молодой человек как будто осознавал, что ни с кем не может соперничать в уме или кругозоре, и не пытался, с легкостью принимая собственное несовершенство. В Джулиане не было ни самолюбия, ни мнительностиодно только добродушие.
Полиция еще ничего не узнала относительно смерти моего мужа, с потешной чопорностью произнесла миссис Картрайт, подчеркнув «моего» в своей фразе.
Ситуация была неловкой и комичной, хотя бы потому что Элен Картрайт единственная в комнате был одета в черное и старательно изображала скорбь. К тому же сомневаюсь, что миссис Браун ничего не говорила гостю об убийстве, а вдову в начале вечера приезжему представили.
Судя по тому как растерянно захлопал ресницами мистер Кин, он просто пропустил все мимо ушей.
Прошу прощения, миссис Картрайт, пролепетал он. После молодой актер открыл рот, чтобы, должно быть, как-то сгладить неловкость, и закрыл его. Наверное, у юноши просто не нашлось нужных слов.
Я даже подумала, что все к лучшемув любом случае, горе Элен Картрайт искренним не было, а если бы Джулиан Кин продолжил говорить на эту тему, наверняка нагородил бы еще одну гору глупостей.
На глупости мистер Кин был горазд. Наверное, поэтому его общество не вызвало никакого неудовольствия у братьев Дарем. Они смотрели на него как два волкодава на вертящегося рядом пуделя. К тому же Джулиан Кин был невысок ростом и тонок в кости, чем разительно проигрывал в стати и викарию, и его брату. Наверное, для мужчин было важно превосходить возможного противника физически.
Миссис Мидуэл с потрясающей светскостью просияла улыбкой и увела разговор в сторону чего-то совершенно невинного, но при этом и категорически безынтересного. Стоило признать, что устами младенцав данном случае, Джулиана Кина, глаголила истина. Нас куда больше интересовало убийство, тем более, что всех без исключения допрашивали. Впрочем, относительно актера было неясно, удостоила ли его вниманием полиция или нет. Хотелось спросить, но я не посчитала уместным прерывать обсуждение поздней весны, которое так вовремя затеяла миссис Мидуэл. Тем более, если бы полиция добралась до актера, он в силу своего простодушия выложил бы это даже без вопросов.
В итоге все свелось к тому, что миссис Мидуэл решила разузнать о жизни мистера Кина, что было вполне закономерно, ведь обо прочих уже и без того все было известно.
Оказалось, что Джулиан Кин был вполне успешным актером, заключившим контракт с Королевским театром, проработал уже три года, однако на этот раз пришлось уехать до конца сезона из-за пошатнувшегося здоровья.
Образование у мистера Кина было самым посредственным: он закончил только школу, причем далеко не блестяще, после чего был замечен во время гастролей одной из трупп режиссером и, к неожиданности всех знакомых, прибился к театру.
И что же, ваши родственники не были против? не удержалась от удивленного вопроса миссис Браун, которой, очевидно, не была известна эта часть истории.
Тетушка Мэри только обрадовалась, что я уеду, просто отозвался молодой человек. И такой ответ вызвал еще больше вопросов.
А что же ваши родители? осведомилась после короткой заминки миссис Мидуэл.
Мистер Кин пожал плечами.
Отца я никогда не знал, а матушка уже давно в доме скорби. Она попала туда, еще когда я был ребенком.
Прозвучали эти ужасные и шокирующие факты настолько просто, что еще больше ужасали и шокировали. Но Джулиан Кин этого, казалось, совершенно не понимал.
Рождение вне брака в нашем обществе еще оставалось фактом порочащим и мать, и дитя, как бы ни пытались бороться с этим стереотипом. А то, что близкий родственник признан сумасшедшим, и вовсе мог стать причиной для долгих пересудов.
Я покосилась на викария, который первый должен был испытывать негодование, не просто услышав о грехе прелюбодеяния, но и увидев собственными глазами плод этого греха. Однако преподобный Дарем сохранил невозмутимость.
Расспрашивать о происхождении Джулиана Кина больше никто не решался, о прошломтем паче. Каждый в комнате начал подозревать, что и там могла обнаружиться еще парочка темных тайн, которые мистер Кин по простоте душевной непременно озвучит, тем самым создав неловкую ситуацию.
Зато разговор о театре оказался чрезвычайно приятным для всех, да и когда миссис Браун попросила своего гостя выступить, он легко и без стеснения прочитал несколько классических сонетов, явив при этом немалый талант.
Я не могла судить, что именно думали об актерских способностях молодого человека другие, но после вечера в обществе Джулиана Кина, у меня возникли вполне закономерные подозрения, что играет новый знакомый не слишком и хорошо, а причиной его успешной театральной карьеры стала исключительно одна лишь удивительная красота.
Однако тут я ошибалась. По крайней мере, читал стихи мистер Кин с истинным артистизмом, вдохновенно и совершенно прекрасно. Во время ужина я не могла избавиться от мысли, что невероятные глаза приезжего похожи на два изумрудабездушные красивые камни. Но стоило только Джулиану произнести первую строку сонета, как на дне этих глаз словно что-то загоралось.
«Божья искра», подумалось мне.
«Адское пламя», почти беззвучно шепнул Генри Дарем. Его никто не услышал кроме меня.
Странные слова, необъяснимые, они вызывали оторопь.
Вообще не удавалось понять, как рядом могут оказаться имя Джулиана Кина и те самые пресловутые адские бездны, в которых страдают грешники.
После того, как мистер Кин прочел первый сонет, захлопали только женщины. После второго позволил себе пару вялых хлопков и капитан Дарем. Преподобный оставался равнодушен, правда, вряд ли молодого актера расстроило подобное пренебрежениемне показалось, он даже не заметил, что его общество не по душе викарию.
Миссис Браун в сопровождении своего гостя покинула дом уже в девять часов, следом за ней ушла и миссис Картрайт, которая выглядела чрезвычайно воодушевленной. Изображать горюющую вдову она перестала. Даремы же задержались, поскольку дом викария находился буквально в нескольких минутах ходьбы от дома миссис Мидуэл.
В беседе мы не могли не обсудить мистера Кина. Он произвел достаточно сильное впечатление, чтобы оставить нас равнодушными.
Жаль мальчишку, с нотками высокомерия в голосе обронил капитан Дарем. У него нет ничего кроме смазливого лица, а люди его типа с возрастом только дурнеют.
Я была склонна согласиться с таким мнением, но предпочла промолчать.
В целом, казалось, что Джордж Дарем отнесся к юноше с определенной долей снисходительности.
Удивительно создание, улыбнулась миссис Мидуэл. Наверное, такими чистыми и бесхитростными были люди до того как отведали плод с Древа познания. Наивность и простота во плоти. А как вы думаете, преподобный?
Генри Дарем поморщился.
Мне этот человек пришелся не по душе, отрезал он и более распространяться на тему мистера Кина не стал.
Миссис Дарем задумчиво молчала. Возможно, она сочла неприличным обсуждать другого мужчину в присутствии законного супруга.
Глава 4 Маски
На следующий день полицейские сообщили, что похороны мистера Картрайта откладываются до завершения расследования. И, пожалуй, эта новость расстроила жителей деревни на порядок больше, чем сама смерть церковного старосты. В конце концов, похороныто же самое общественное мероприятие, и вряд ли прощание с Джеромом Картрайтом могло хоть у кого-то вызвать скорбь или грусть. К тому же найти убийцу за несколько дней, как хотел бы того инспектор Харрис, явно было полицейским не по силам.
Утешилось наше небольшое общество появлением Джулиана Кина, который, можно сказать, «вышел в свет» и появлялся на улицах Сеннена каждый день и с огромным удовольствием. Молодой актер был совершенно не кичлив, неизменно приветлив и с легкостью и радостью заводил новых знакомых, молниеносно очаровывая женщин всех возрастов, при этом не вызывая раздражения у мужчин, что было настоящим чудом.
Мистер Кин неизменно улыбался, и эту улыбку не могло пригасить даже излишнее внимание служителей закона к его персоне. Инспектора Харриса чрезвычайно сильно заинтересовало, как так вышло, что убийство и приезд молодого человека, по сути, совпадали по времени. Да и те три дня, которые актер провел затворником в доме миссис Браун, также вызвали множество вопросов. На каждый из них мистер Кин обстоятельно отвечал и, кажется, даже не понимал, что нужно нервничать.
Сущий ребенок, сетовал за чаем инспектор Харрис. Совершенно не понимает жизни. Не удивлюсь, если однажды этот Джулиан Кин скажет нечто такое, за что его и убьют.
Миссис Мидуэл с задумчивым видом покивала.
Второе убийство в Сеннене? изумилась я словам мужчины. Но это же просто невозможно!
Полицейский поглядел на меня с нескрываемой иронией.
Дорогая мисс Бэт, учитывая, что и первое убийство было чем-то из ряда вон, второеуже вполне вероятно.
В таком заявлении имелся свой резон.
И все-таки ума не приложу, кому понадобилось убивать старика Картрайта, пожаловался полицейский на свою тяжелую жизнь. Всегда сложно расследовать преступление, если жертву все настолько не любили в едином порыве. По всем правилам, убили женуподозревай мужа, убили мужаподозревай жену Но все-таки
Моя хозяйка понимающе улыбнулась и долила чаю измученному инспектору.
Но в жизни все порой оказывается не настолько просто, произнесла она, поощряя гостя продолжать.
Полицейский кивнул.
Вы в курсе, что пропала часть пожертвований в церкви? спросил он, в упор глядя на хозяйку дома. Словно из пистолета целился.
Миссис Мидуэл пожала плечами.
Ходил такой слух, отозвалась она, вызвав мое недоумение. Потому что мне ничего подобного слышать не доводилось. Жена органиста, Хельга, на что-то такое намекала, однако она иностранка. А айнварцы редко обращают внимание на слова иностранцев и еще реже верят им.
В этом пожилая леди не грешила против истины. Приезжих айнварцы исключительно терпели, и, пусть говорить вслух это было и не принято, однако считали людей всех прочих национальностей представителями второго сорта.
И когда же Хельга намекала? осведомился с видом деловым и чуть недовольным инспектор. Его кустистые брови все норовили сойтись на переносице, но Харрис старался согнать с лица угрюмую мину. До приезда викария или после?
Так вот куда пошла мысль полицейского.
Определенно, после, с улыбкой ответила миссис Мидуэл.
Впору было начать подозревать преподобного Дарема в том, что он, обуреваемый корыстью, решил прибрать к рукам часть пожертвований, но лично мне подобное казалось делом просто невозможным.
Генри Дарем вырос в состоятельной семье, такие обычно только в шаге от нищеты начинают обращать внимание на те скромные суммы, которые обычно жертвуют прихожане для церкви. А викарий сейчас явно не бедствует.
Обсудить эту тему с преподобным несомненно стоит, задумчиво произнес инспектор и потер переносицу, хотя сомневаюсь, что такой человек как преподобный опустился бы до кражи пары фунтов. А вот миссис Картрайт несомненно была близка с его братом. Джордж Дарем это не признает, но и отрицает. Юлит как гадюка под рогатиной. Да и вдова предпочитает придерживаться той же тактики.
Миссис Мидуэл посмотрела на гостя с пониманием. Казалось, что пожилая женщина знает совершенно все, до последней детали, вот только не считает нужным рассказывать.
А что вы ожидаете от этих двоих, дорогой инспектор Харрис? осведомилась она с понимающей усмешкой. Что пара любовников станут признаваться в прелюбодеянии? При наличии супругов? Свидетелей, которые бы могли с полной уверенностью утверждать, что капитан Дарем и миссис Картрайт действительно состоят в связи, ведь нет?
Полицейский развел руками.
В том и состояла главная проблема инспектора Харриса: в деревне главным источником информацииподчас вернойслужат слухи. Я провела в Сеннене три года и смирилась с тем, что моя хозяйка говорит истинную правдуслухи на ровном месте не появляются. Вот только как будто бы досужие домыслы местных жителей никак не могут принести пользы полиции.
Все знают, что они любовники, но никто не видел, чтобы они куда-то уходили наедине, посетовал инспектор. Но эта парочка удивительно осторожна. И была такой в том числе и до смерти Джерома Картрайта.
Миссис Мидуэл покивала головой, соглашаясь не столько с мужчиной перед собой, сколько с собственными мыслями.
О да, капитан и миссис Картрайт проявляли немало хитрости, скрывая свою интрижку, бедный мистер Картрайт ничего так и не понял, вероятно, до самой смерти. Мужчины вообще часто бывают слепы и не замечают очевидных признаков начавшегося романа.
Хозяйка как будто намекала на что-то.
То есть вы, мэм, считаете, что обманутый муж скандал неверной жене не устраивал и выяснять отношения с ее любовником не мог?
Миссис Мидуэл снова наполнила чаем опустевшие чашки.
Прислуга бы знала. Мистер Картрайт был несдержан в своем гневе. Если бы уличил супругу в измене, наверняка поднял бы крик, а горничная и кухарка живут в доме Картрайтов постоянно. Они бы не пропустили такого представления.
Я не могла не согласиться с суждениями пожилой дамы. Именно так бы все и произошло. Инспектор тоже посчитал ее доводы вполне здравыми.