Марик долго не мог завести стабильные отношения ни с одной из своих подружек.
Девушки менялись, как стёклышки в калейдоскопе, не задерживаясь надолго. На недоуменный вопрос матери: «Когда же ты, наконец, угомонишься?», Марк отвечал, что ищет свою любовь, такую, чтобы до дрожи, чтобы единственную на всю жизнь, чтобы если не онато лучше умереть. Ада слушала сына и боялась за него.
Такая всепожирающая любовь до добра не доводит.
Она обрадовалась, когда Марк объявил семье о своем намерении жениться на Регине.
Пусть и признался матери, что любовь, такая, как он хотел, с девушкой не состоялась, но Регина ему нравится, очень нравится, и, главное, «для жизни подходит».
Ада вздохнула с облегчением. Она знала Регину с детства, была в хороших отношениях с ее бабушкой и дедом, трагически погибшими при крушении самолёта, когда девушке было всего пятнадцать лет. Знала и о том, что Регина перенесла тяжелую болезнь, которая может стать препятствием для беременности, но семья собиралась совсем скоро эмигрировать в Америку, а уж тамошняя медицина справится с проблемой предполагаемого бесплодия. Да и есть ли оно, то бесплодие, на самом деле?
Девушка призналась Аде, что Марк детей пока не хочет и предохраняется, так откуда же взяться беременности?
Все шло к свадьбе, когда, как снег на голову, неизвестно откуда появилась эта Наташка. Конечно, не будь Ада так занята предстоящей свадьбой дочери, она заметила бы неладное намного раньше. Заметила и пресекла, поставила бы на место, раззявившую рот на чужого мужчину, нахалку.
Но когда отношения Марка и Наташки стали известны всем, изменить что-то было уже поздно. Наташка была беременна, глаза Марка горели лихорадочным блеском, и он только и делал, что повторял и рассказывал всем желающим слушать: Да! Это она! Любовь, которую он искал всю свою жизнь! Женщина-сказка! Женщина-мечта! Что если она не будет с ним, то лучше умереть!»
Свадьба с Региной расстроилась почти на пороге ЗАГСа, и совсем скоро Город у Моря гудел, обсуждая новость, а затем весело отплясывал Хава Нагилу на свадьбе Марика и Наташки.
Помня с каким трудом удалось получить разрешение на выезд от матери Регины, Ада надеялась, что и с Наташкиными документами может выйти заминка, а тем временем семья успеет выехать, оставив этой хабалке квартиру в центре Города.
Пусть себе живет, как хочет.
Но все получилось с точностью до наоборот.
Еще летом, только начав «окучивать» Марика, Наташка мотанула в Столицу Республики к своему бывшему любовнику, который к этому моменту уже стал Генерал Майором и отъедал зад в новом руководящем кресле.
Наташка попросила, чтобы он написал запрос в Душанбе и разузнал о ее матери.
Бывший, проведя с Наташкой бурную ночь в номере отеля, пообещал все сделать, велев приехать за результатом через месяц.
В положенный срок Наташка получила известие, которое кого-то могло бы огорчить но то кого-то не ее.
Генерал со скорбной миной протянул Наташке свидетельство о смерти.
Ее мать погибла от руки своего сожителя, который, напившись, разразился очередным приступом ревности, переросшим в дикую драку с поножовщиной. Сожитель отправился в тюрьму, мотать очередной срок, мать Наташки похоронили соседи, а сама она, оставшись круглой сиротой (в графе отец прочерк), получила полную свободу.
«Отблагодарив» Генерала привычным способом, Наташка попрощалась с ним, теперь уже навсегда, не став утаивать своих планов на будущее.
Будучи, в принципе, человеком неплохим, Генерал пожелал ей удачи и разрешил обращаться, если вдруг что-то не заладится.
Но все заладилось, к явному неудовольствию Ады.
В анкету вместо Регины вписали Наташку и бюрократическая машина завертелась с новой силой.
Ада понимала, что Регина осталась совсем одна, что ей нужна хоть какая-то поддержка, но пересилить себя и пойти проведать девушку она просто не могла.
Ей было стыдно за сына, ей было невмоготу взглянуть девушке в глаза, а потому визит все откладывался и откладывался «назавтра».
Ситуация разрешилась сама собой.
Незадолго до свадьбы Марика, Регина пришла в дом к Аде, и пока хозяйка растерянно пыталась пригласить девушку хотя бы в кухню, как черт из табакерки, из комнаты Марика выскочила Наташка и начала хвастать грядущей свадьбой, платьем и серьгами, которые она выклянчила, выцыганила у будущей свекрови. Ада вовсе не собиралась расставаться с фамильной драгоценностью, но сдалась под напором сына и его невесты.
Регина не долго пробыла в доме у Ады так и простояв весь разговор в прихожей, отказавшись пройти дальше порога. Через полчаса девушка начала прощаться, попросив не навещать ее.
Скоро Регина планировала перебраться на новую квартиру.
Чем девушка будет за нее платить?
Как будет жить дальше, Ада так и не узнала.
Выбежав вслед за гостьей, бросившись ей на шею, растерянная женщина попыталась рассказать о своих горестях, но наткнулась на ледяную стену, которая словно выросла вокруг Регины.
На стену нежелания вникать в чужие проблемы.
Такого отчуждения Ада, привыкшая к доверительным отношениям с Региной, совсем не ожидала, а потому покорно вошла в подъезд, подталкиваемая Региной, и понуро побрела на третий этаж, в свою квартиру, где засела ненавистная Наташка.
Марик торопил родителей с отъездом.
Ада еле уговорила его дождаться родов его сестры, Норы
Глава пятая
При воспоминании о дочери сердце сжалось в комок тоски и боли.
Не так все вышло совсем не так, как хотели любящие родители, как было запланировано и расписано.
После рождения сына прошло долгих восемь лет.
Ада уже потеряла надежду подарить мужу второго ребенка, когда однажды утром приступ тошноты сложил ее пополам. Женщина еле добежала до ванной комнаты, ее рвало долго и мучительно, но вышла к мужу Ада счастливой и улыбающейся:
У нас скоро будет дочь!
Додий обнял жену:
А может снова мальчик. Откуда ты знаешь?
Нет, будет девочка, я чувствую.
В кухню вышел заспанный Марик, которому пора было собираться в школу.
Увидев побледневшую мать, нежно обнимающего ее Додия, мальчик растерялся:
Мама, что случилось? Ты заболела?
Нет, сынок, я здорова. Просто у тебя скоро будет сестричка.
Все месяцы до родов Ада ни на секунду не засомневалась в том, что у нее родится девочка. Об этом свидетельствовали все народные симптомы: ужасный токсикоз, который резко прекратился на второй половине беременности, форма живота, отсутствие пигментации на коже, да и много еще чего.
Родившуюся в положенный срок девочку, Ада назвала Элеонорой, в честь своей, погибшей в Варшавском гетто, матери.
( когда через много-много лет, Регина спрашивала у Ады, почему у евреев национальность определяется по матери? почему принадлежность к роду считается по женской линии? а не по мужской, как у славян? Ада, попытавшись вначале углубиться в религиозные и светские подробности и видя, что девушка плохо в них ориентируется, засмеялась, взяла Регину за руку, заглянула ей в глаза:
Это, конечно, шутка, но вот смотри Кто является отцом ребенка знает только мать, да и то не всегда (Ада лукаво улыбнулась), а вот в том, кто ребенка родил, никто не сомневается. Вот чтобы не было путаницы и споров, принято определять и национальность, и семейственность по материнской линии.
Регина недоумевающе смотрела на Аду, но женщина повторила еще раз:
Это шутка для гоев. Если ты когда-нибудь решишь принять иудейство, ребе тебе все расскажет, и ты все узнаешь и поймешь)
Уже с первых дней жизни Нора проявила свой норовливый характер.
Девочка, что называется, перепутала день и ночь.
Днем она преспокойно спала в своей колыбельке, а ночью орала во все горло, не давая всей семье сомкнуть глаза.
Ада очень хотела самостоятельно заниматься дочерью, но вскоре была вынуждена нанять для девочки няньку, которая тетешкала ребенка всю ночь напролет, пока семья отдыхала, и спала буквально в те несколько часов, когда Ада, нарядив малышку, отправлялась прогуляться по бульвару.
Через пару месяцев после рождения Норы, соседка Ады, Маргарита, привезла из Рабочего Города свою внучку, Мариночку, незаконнорожденную дочь недавно погибшего сына.