Рита ХарьковскаяМИРЫ И СУДЬБЫРЕАЛЬНОСТЬ И ФАНТАЗИИТом первый
Книга Первая
Пролог
Душа сидела у ног Создателя и пыталась поймать его взгляд
Создатель отводил глаза и хмурился, от чего в небе начинали клубиться черные облака и проблескивали молнии
Это не была юная Душа, стремящаяся в мир, еще надеющаяся не только испытать боль, но и познать плотские радости Душа уже прошла шесть реинкарнаций и помнила, что мир полон злобы, ненависти, предательства, непонимания, и компенсировать боль простыми радостями бытия сложно Душа знала (впрочем, как и все Души), что в мир ее отправляют для искупления чего-то недопонятого, недоработанного, но втайне надеялась, что ее призвали к Создателю с иной целью, хотя помнила, чем заканчивались все предыдущие встречи у трона
Создатель наконец-то опустил взор, и Душа погрузилась в бездну его глаз И осознала неизбежность уготованной ей участи
Изумрудные глаза, опушенные длинными ресницами, затуманили слезы
Создатель со вздохом, полным боли и сопереживания, протянул руку и погладил белокурые кудри.
Я буду ждать тебя это в последний раз.
Легкое прикосновение пальцев ко лбу, и Душа закрутиласьзавертелась в калейдоскопе событий, прошлых и грядущих, и утратила возможность думать и чувствовать
Юная женщина, еще почти девочка, всего-то восемнадцати годов отроду, лежала в родильном зале районной больницы и смотрела, как за окном просыпалось утро
Это было третье утро ее мук и страданий. Жизнь, ею зачатая, никак не хотела приходить в этот мир, тело изболелось, мозг уже перестал адекватно воспринимать реальность, она хотела только одного, чтобы это существо, раздирающее ее нутро, наконец-то оказалось снаружи, и всё равно живым или мертвым, пусть просто освободит ее.
Ребенок, на которого возлагались такие большие надежды, их не оправдал
Красавец муж, картежник и бабник, душа компании, местечковый бард, утратил к ней интерес, как только добился своей, мужской, цели. Их свадьба была фарсом, единственной возможностью добраться до вожделенного тела гордой красавицы, воспитанной грузинской семьей, со всеми установками, запретами и указаниями, свойственными этому народу
Ее муж отправился к очередной пассии, более сговорчивой, ровно через три месяца после бракосочетания, но в ней уже теплилась новая жизнь и она отчаянно надеялась, что эта новость вернет мужа в семью
Надежды не оправдались
Совсем скоро она узнала, что «разлучница» тоже носит под сердцем его ребенка
Вся ее беременность пошла в полуистерике-полуненависти и к мужу, и к тому, кто растет в ее чреве
Муж отмалчивался, отмахивался от нее, как от надоедливой мухи, и снова, каждый вечер, уходил к другой.
* * *
Две неразлучные подружки, Верунчик и Аннушка, санитарки родильного отделения, шли на работу, не выспавшись и не отдохнув, а потому пребывая в не самом лучшем настроении Вчерашний вечер они провели с новыми кавалерами, от души натанцевавшись и изрядно выпив портвейну, нацеловавшись на парковой скамейке и добравшись до дому на рассвете
Надеюсь, эта лупоглазая корова уже разродилась, изрекла Аннушка.
Угу, вот уж послал кому-то Бог зиллячко, захихикала в ответ Верунчик.
Яркое июльское утро радовалось жизни! Многоголосый щебет птиц, аромат цветущей липы, синее небо и лучи солнцавсе славило и благословляло Жизнь!.. все, кроме распростертой на пропотевших и пропитанных болью простынях, юной женщины.
Никем и ничем неконтролируемые мысли клубились в затуманенном мозгу:
Когда, когда это дитя покинет мое тело!? Когда?! Когда я стану снова свободной, юной и стройной?! Будь проклят тот день, когда я увидела твоего отца! Будь проклят тот миг, когда мы зачали тебя!!! Уйди! Дай мне покоя!!!
Верунчик и Аннушка приняли смену и вошли в родилку. Лица вытянулись у обеих, когда они увидели роженицу, встречи с которой так стремились избежать.
Вот это номер! А ты еще тут?! удивилась Аннушка.
Давать научилась, а рожать не умеешь, захихикала ей в ответ Верунчик.
Не, надо что-то делать, а то эта корова ребятенка таки удушит, подруги переглянулись и пошли к сестре-хозяйке просить помощи.
Через полчаса санитарки вернулись в родзал. Лица у них раскраснелись и слегка лоснились, внимательный наблюдатель понял бы, что сестра-хозяйка не только подсказала им выход из ситуации, но и накапала по соточке спиртику, дабы задуманное свершилось, как положено, без раздумий о последствиях
Новейшая льняная простыня была сложена вчетверо и «родовспомогальщицы» подошли столу Юной женщине было безразлично, что и как они собираются делать, затуманенный многосуточной болью мозг отказывался думать о чем-то другом, кроме одного: «Пусть это закончится», а потому дюжие санитарки наложили простыню на живот и дружно присели, оторвав ноги от пола
Душераздирающий вопль раздался на всю больницу, и ребенок пулей вылетел из лона
Эй, мамаша! У тебя девочка! попытались как-то приободрить роженицу санитарки.
«О Боги еще и девка», подумала юная мать: «Если бы сын»
Уберите ее от меня! и она отвернула лицо от своей новорожденной дочери
В это время Верунчик и Аннушка рассматривали девочку
Давно я не видела такого красивого младенца, сказала Аннушка.
Посмотри, какие ресницы и глаза зеленые только почему она молчит? отвечала Верунчик.
В палате раздался плач Даже не плачьвой испуганной насмерть Души, которая знала, что с ней было, и видела, что будет Санитарки испуганно переглядывались и решали, кому бежать за врачом.
припозднившийся Ангел-Хранитель подлетел к тельцу малышки и легонько прикоснулся крылом к ее губкам плачь тут же утих потом так же легонько Ангел коснулся ушек девочки и она перестала слышать голос Создателя напоследок Ангел пощекотал затылок ребенка, и она забыла все, что с ней было в прошлых жизнях и все, что ждет ее впереди
Ангел поцеловал ее в лоб и прошептал: «Не бойся, малышка, я всегда буду рядом», легкий ветерок приподнял занавеску на окне
Ангел улетел
в мир пришла новая жизнь
Часть Первая
Глава 1
у затянутого паутиной изморози окна, на шатком венском стуле с высокой спинкой, неизвестно как сюда попавшем, накинув на плечи клетчатую шаль, сидела старуха Спина ее была все еще прямая, в параллель со спинкой стула, только плечи слегка ссутулились, как будто подались вперед. Черные кудри, все еще густые, лишь кое-где прорезала паутинка седины
Комната была крохотная и холодная, убогое жилье в барачном доме, отапливаемое печкой, жара которой не хватало даже на то, что бы растопить иней на окне
На коленях старухи сидела трехлетняя девочка. Она дремала, прижавшись к теплой груди прабабки, заботливо укутанная в конец шали
на спинке стула примостился Ангел
Старуха не сразу заметила его, или сделала вид, что не замечает, но пауза уж слишком затянулась, дальше играть в молчанку было глупо и старуха, слегка повернув голову, так, чтобы не разбудить правнучку, сказала с нарочитой грубостью:
Привет пернатый. Что то давненько тебя не было ну давай, рассказывай, как там, в миру? что нового? чем порадуешь?
Ангел смущенно начал оправдываться тем, что дел невпроворот, что людей под его опёкой много и с каждым годом становится все больше, что страна окончательно выкарабкалась из послевоенной разрухи и жить становится все лучше и лучше
Старуха, обведя взглядом убогую комнатенку, проворчала чуть слышно:
Угу все лучше и лучше а как же по нашей семье это очень хорошо заметно. Ангел возмущенно вздрогнул крыльями:
Ну, Ольга, ты не обобщай, не моя вина, что вы оказались в этойгм в этом да как же сказать-то поправильней? В общем, в этом доме!
Не твоя? А чья же? удивилась старуха:
Ты Ангел нашего рода, почему же допустил такое?!
Неужели ты не понимаешь, что я могу направить, указать, подсказать, но не могу заставить кого-то поступать, так или иначе.
Ангел горячился и вздрагивал крыльями:
Человек всегда сам делает окончательный выбор, и заставить его не в силах никто.
Так уж никто?
Никто! Ты вон смогла заставить свою внучку поступить так, как ты считала правильным?