Прости, было слишком хорошо
Мне тоже,прохрипела она, голос совершенно не слушался.
Рей повалил ее на горячий влажный пол, придерживая, чтобы она не ударилась, и отстранился. Жадно оглядывал все ее тело: от макушки до кончиков пальцев ног. Она дрожала от этого, но не из-за смущения. Дрожала от того, насколько ей нравился этот восхищенно-серьезный взгляд. Его рука скользнула ей между бедер, чуть раздвигая их. Он продолжал разглядывать каждую частичку ее тела.
Ты такая красивая
Иди ко мне,прошептала то, чего желала больше всего на свете.
И он послушался. Накрыл своим телом, скользнул в нее осторожно.
Такая влажная внутри
Подождал, пока пройдет первая вспышка боли и продолжил двигаться. То медленно, то чуть ускоряя темп, но очень нежно. На этот раз он лучше держал себя в руках, не позволяя себе сбиваться с ритма, стараясь не причинять неприятных ощущений.
Быстрее
Тебе будет больно.
Прошу, быстрее!
Мира была в нетерпении, она чувствовала, что ей не хватает одной нежности, нужно нечто большее. Волна удовольствия уже зарождалась в глубине тела, но той требовалась помощь. Северянка вильнула бедрами навстречу. Мужчина что-то пробормотал на незнакомом грубом языке, похоже, что выругался, и с силой вогнал себя в нее. Один, второй, третий раз.
Рей! Рей!громко выкрикивала Мира при каждом движении, только крепче обхватывая его плечи руками.
Когда она затряслась под ним, он не смог больше сдерживаться, еще несколько мощных толчков и он замер, зарывшись носом ей в волосы, не в силах выпустить эту женщину из рук даже после разрядки.
Скаар,произнес Рей, указывая на стол, за которым они сидели.
Скар,повторила Мира.
Моноец улыбнулся, и от этих огоньков, что зажглись у него в глазах, у знахарки закололо в груди.
Ты сейчас сказала «рыба». А стол будет «ска-а-ар»,намеренно растянул он слово.Понимаешь?
Мира притворно недовольно на него посмотрела и поднялась, собирая грязную после ужина посуду.
Ну, ска-а-а-а-ар,передразнила она, еще больше удлиняя гласную.
Не-е-ет,рассмеялся он, тоже поднимаясь и помогая убирать.Так говорят только в глубинке, в столице не тянут так сильно.
А, по-твоему, где? В столице что ли?возмутилась Мира.Мой рот просто не предназначен для твоего языка!
Стояла уже середина зимы. Снег толстым слоем завалил все вокруг. Даже добраться в деревню не представлялось возможным. Но Мира позаботилась обо всех запасах заранее, так что теперь оставалось только пережидать самые сильные морозы и снегопады.
Разве?моноец мягко забрал тарелки из рук Миры, положил их в таз для мытья и повернулся к ней лицом. Наклонился, коснулся губами ее губ. Она замерла. Как и каждый раз, когда он так делал. Почему сердце начинало биться быстрее? Почему поднимались на руках волоски? Она не знала, но тело реагировало на этого человека совершенно особенно. Его язык аккуратно развел ее губы
Рей!отстранилась она смеясь.Я же не в том смысле!
Он тоже не мог сдержать смех и прижал ее к горячей груди. Мира обняла его за талию и чувствовала, как мощно стучит его сердце. Они замерли. Есть такие моменты, которые хочется задержать. Остановить. Навсегда сохранить в памяти. Случился один из них. Она чувствовала его тепло и знала, что он улыбается, даже не глядя на него. Страшно было признаться, но прямо здесь и прямо сейчас она была счастлива. Где-то в глубине души продолжала корить себя за то, что смеет испытывать это чувство благодаря врагу. И все же она ничего не могла с собой поделать. Он стал слишком важен. Слишком нужен. И все же одна мысль омрачала это безоговорочное счастье.
Долго ль еще?..
Давай ложиться,тихо сказал он, в его голосе все еще не погасли искорки веселья.
Посуду нужно вымыть.
Никуда твоя посуда не убежит,он легко подхватил ее на руки и закинул на печь. Мира вскрикнула и захихикала, как маленькая, начиная устраиваться. Теперь они спали здесь. Вместе. На полу все же холодно, а на полати Рей со своим могучим телосложением нормально не вмещался.
Расплетая на ночь косу, Мира украдкой наблюдала, как мужчина стягивает с себя рубаху, затемштаны. Гасит светильник. Два шага. Он забирается к ней. Как довольный кот разваливается на лежанке, сладко потягиваясь.
Уже ставшим привычным жестом женщина подкатилась ему под бок, зарылась носом в шею, чувствуя, как его рука укрывает ее плечи. Тихо-тихо. Только ветер завывает. А вот навка больше к дому не приближалась. Видно, оберег прекрасно работал.
У вас всем делают такие рисунки?в темноте было не видно, но Мира помнила, где располагается его солнце, и положила туда ладонь.
Многим. Тем, кто родился в истинно верующих семьях.
А это как?удивилась она.
Истинно верующиете, кто верит во Всемогущего, единственного бога,объяснил Рейчар.
Но как же выбрать одного? Остальные же разгневаются!
Рей тихо рассмеялся.
Что?Мира приподнялась на локте, пытаясь рассмотреть его лицо в почти полной темноте.
Ничего, просто не знаю, как объяснить. Ты веришь в своих богов, яв своего. Для тебя их много, для меняон один.
То есть вообще один?еще больше удивилась северянка.
То есть вообще один,передразнил ее моноец.
Мира надолго замолчала, переваривая то, что только что узнала. Она снова легла, прислушиваясь к мерному ритму сердца Рея.
Знаешьначала она и замолчала.
М?..
Никогда не думала, что мне доведется учить твой язык. Он казался мне таким страшным, такимзнахарка подбирала слово.Грубым, неприятным на слух.
Чтобы скоротать время, они учили друг друга. Мира показывала Рею, как читать на ее языке, потому что этим навыком он не владел. А он знакомил ее со своим наречием.
А теперь?он аккуратно поглаживал ее по спине, отчего хотелось мурлыкать.
А теперь Теперь я слышу его и чувствую как часть тебя
Она сама не понимала, к чему завела речь об этом. После недолгой тишины Рей заговорил. Мира смогла разобрать всего несколько слов, но по звучанию поняла, что это какая-то баллада, только без мелодии. Так складно переливалось одно слово в другое, так идеально дополняла каждая новая строка предыдущую. Она завороженно слушала. Его голос сорвался. Она чувствовала, что каждое слово мужчина пропускает через себя. И так это было прекрасно, что она не заметила, как по щекам потекли теплые капли.
Тхаа аллор маакви,прошептал он в самом конце после небольшой паузы. И Мире показалось, что это выбилось из общего ритма.
Тхаа аллор маакви,повторила она.Так красиво Что это означает?
Рей молчал. Только его сердце билось в бешенном темпе. Мира ощущала, как он старательно сдерживает участившееся дыхание. И тут она поняла, даже скорее почувствовала, что именно означают эти слова. И сама испугалась. Того, что он произнес их вслух, того, что так хотела бы услышать их на своем родном языке и сказать в ответ. Но не решилась.
Вместо этого она запела. Чтобы успокоить его, но в первую очередьсебя. Запела, как ее мама когда-то, когда Мира была крохой. Как пела она сама младшим братьям.
Люли-люли-люленьки,
Прилетели гуленьки.
Сели на болото
У червоных ботах
Она пела долго, тихо, монотонно, пока не поняла, что у него выровнялось дыхание. Уже сама погружаясь в дрему, услышала:
Спасибо
Дни, а особенно ночи стояли еще холодные. Снежные. Но солнце каждый день теперь вставало раньше, а садилось позже. Неумолимо приближалась весна. А вместе с ней и вопрос: что дальше? Они оба старательно избегали этой темы. Мира все так же учила Рея писать, а он ееговорить на своем языке. Она даже уже могла довольно неплохо изъясняться. Мужчина притворно морщился от акцента, но все же соглашался, что понять северянку можно. Хотя никто из них не смог бы сказать, для чего они это делают. Только ли для коротания долгих зимних дней он приоткрывал ей завесу чужого наречия?
Мира любила украдкой наблюдать, как Рей выходит во двор и подолгу любуется снегом. Иногда они вместе ходили в лес, моноец пополнял запас дров. Конечно, это было опасно, но и вечно сидеть в четырех стенах он не мог. Она видела, как он тоскует без дела. Как иногда сидит с сосредоточенным видом и смотрит в одну точку, хмурясь. У нее сжималось сердце. Здесь он не на своем месте. Чужак. Лишний. И они оба это понимали. В такие моменты она тихо, как кошка, подходила к нему, дотрагивалась до его лица, стараясь нежными прикосновениями разгладить каждую морщинку, и улыбалась. А он чуть приподнимал уголки губ в ответ, усаживал ее к себе на колени и начинал что-то рассказывать о своей родине.