Глава вторая
В Фейвальде был день.
И славно. Я не могла сейчас разбираться с Кровавыми лунами или Дикой Охотой.
Мы прошли в белый свет Фейвальда, и я пошатнулась от ужаса, ударившего по груди. Я не могла дышать.
Я забыла опустить повязку. И Фейвальд как-то казался хуже обычного.
Он запутывался, будто двигался, как жук под тканью. Земля извивалась, сплеталась под моими ногами, и все перед глазами дрожало, от этого меня тошнило. Я подавила желчь, шагнула вперед. Я не могла опустить носилки, пока отец не вышел в брешь. Я пыталась задеть щекой плечо, чтобы опустить повязку, но удалось только усилить головокружение.
Мы вышли к Двери Жутитак я думала. Отсюда двери казались сплетенными из извивающихся змей. Ослепительный свет вырывался из трещин и вокруг краев.
Мое сердце сжалось. Я ненавидела дверь всем в себе. Если бы не Дверь Жути, половина тех, кого я знала, не пытались бы убить меня.
Отец прошел в брешь с криком ужаса, и я выдавила:
Помоги опустить ее.
Мы опустили носилки на гладкий камень, и я подавила воспоминание о Скувреле, сидящем на коленях тут дни назад, глядя на меня широкими глазами, полными тоски. Если бы я встала тут и вонзила нож себе в горло, они стали бы счастливы, да? От этой мысли меня мутило.
Я покачала головой, мама лежала на камне, стонала, а я смогла сорвать повязку с глаз.
Я глубоко вдохнула с облегчением, а отец опустился у камня, обвил руками голову и рыдал.
Это место! Это ужасное место! Зачем ты привела нас сюда?
Это ее единственная надежда, пробормотала я.
Генда, моя Генда, его шепот было сложно слышать из-за всхлипов. Я не хотел брать тебя сюда. Прости. Прошу, не умирай. Я люблю тебя.
Он был разбитым, сжимал умирающую жену костлявыми руками, его разум не справлялся.
Теперь и я плакала. Это было тратой времени. Я вытерла слезы с глаз.
Вы дураки, заявила сестра. Позор нашей семьи. И ты думаешь, почему я ушла? Почему хотела больше? Поэтому. Вы всежалкие существа.
Я сбила ее клетку, зло фыркнув. Пусть горят об те прутья! Анабета завизжала, но моя сестра решительно молчала. Я сорвала клетку с пояса и бросила в сторону. Я разберусь с ними позже.
Я подползла к матери по окровавленному камню перед дверями. Он был поразительно гладкимне пострадавшим от резьбы на двери.
Моя мама задыхалась, ее ладони дрожали. Ее лицо стало ужасно бледным, на лбу выступил пот.
Эластра, выдохнула она при виде меня.
Я делаю, что могу, напряженно сказала я, ладони замерли над ней.
Где была моя магия? Где была сила Равновесия? Я должна была ощущать ее. Так я исцелю ее и сбалансирую чем-то еще. Может, сила захочет, чтобы я убила кого-то за жизнь матери. Плевать, если цена была такой. У меня были две возможные жертвы в клетке.
Отец рядом со мной раскачивался, вскрикивая от ужаса при этом. Это место было для него смертью.
Не давай убийству пятнать тебя, выдавила мама. Ее ладонь дотянулась до моей талии, словно она пыталась обнять меня, но ее ладонь скользнула по мне и упала.
Мама, держись, сказала напряженно я. Я ищу способ тебя исцелить.
Генда, моя милая любовь, простонал отец, его руки еще сжимали его голову. Я не могу выбраться. Корни запутают меня.
Я сглотнула ком в горле.
Приведи отца к Ручью слез, выдавила мама сквозь зубы. Пообещай.
Конечно, сказала я, глядя на стрелу в ее груди. Равновесие. Если я заберу стрелу и исцелю ее, может, магия сработает, если я соглашусь вонзить стрелу в другую грудь.
Нет, Элли, она сжала мою рубашку с удивительной силой. Я смотрела в ее глаза, удивляясь вспышкой жизни в них. Ты должна пообещать, что отведешь отца к Ручью Слез.
Обещаю, потрясенно сказала я. Отдыхай. Я найду способ исцелить тебя.
Она проигнорировала это.
Если не отведешь его туда, все было зря. Остались мы двое. Я любила его так сильно.
Его безумие тоже беспокоило ее. Может, сильнее. Конечно, это было ее последнее желание. Я хотела помочь ей жить, чтобы у нее сбылись сотни желаний. Я вытерла ее потный лоб ладонью.
Конечно, мама. И я люблю тебя. И я люблю его.
Она кивнула, на ее лице была боль, но ее выражение лица было удовлетворённым.
Хорошо. Хорошо. Ты однажды будешь родителем. Ты поймешь.
Я уже понимала ответственность. Мне не нужно было для этого становиться родителем.
Я люблю тебя и твою сестру очень сильно, слабым голосом сказала моя мама. Прости, что не сказала тебе раньше. Я забыла это. Подавила это. И когда воспоминания вернулись, было слишком поздно. Слишком поздно помогать тебе.
Я рискнула взглянуть на сестру. Ее лицо было холодным и нечитаемым.
И я тебя люблю, я шмыгнула, пытаясь сдерживать слезы. Слеза покатилась по моей щеке, упала на платье матери, оставив темный след. Плевать, если ты забыла.
Помни это. Просто помни, что я люблю тебя, ее глаза стали рассеянными. Она потянулась к моему отцу. Хантер?
Генда, моя Генда, сказал отец, все еще раскачиваясь, ужас сделал его лицо маской.
Мама коснулась его рукой.
Люблю тебя навеки, мой Хантер. Мой смелый и милый мужчина, она прощалась.
Прошу, не умирай, шепнула я, смущенная своей слабостью в этой ситуации. Я хотела, чтобы она была в порядке. Я просто хотела войти в наш дом и увидеть ее, улыбающуюся и с большой кастрюлей горячего супа, а в доме было чисто.
Некоторое должно быть.
Я думала, что она закроет глаза и ускользнет. Я прикусила губу, готовясь к худшему.
Она удивила меня.
Ее ладонь сжала мою руку в последний раз, а потом с боевым кличем она оттолкнула меня, повернулась на четвереньки. Кровь полилась из ее раны. Она заставила себя встать на ноги так быстро, что я еще пыталась подняться, а она уже сделала шаг вперед. Она поцеловала моего отца в лоб на пути, а потом, истекая кровью, она шагнула к Двери Жути.
Что-то сияло в ее ладони.
Ключ.
Она забрала его из моего кармана, когда я думала, что она пыталась меня обнять.
Я открыла рот, шагнула вперед, но ключ был уже в спутанном замке, и со скрипом мертвеца, поднявшегося из могилы, она открыла дверь, посмотрела тепло на меня поверх плеча и распахнула дверь шире.
Яркий свет опалил мои глаза щупальцами. Он обжигал мои глаза болью. Он ощущался почти живым, словно многорукое существо лежало за той дверью, сделанное из света. И свет был голоден, хотел схватить нас. Я упала на колени, моргая от лилового отсвета за веками.
Когда лиловое сияние пропало, дверь была закрыта, свет угас, и моя мать пропала.
Позже в Фейвальде
Пой о смелой и храброй Охотнице!
Пой о ее чудесной матери!
Пой, пой, она заслужила!
Пой о великой жертве матери и верности дочери!
Пой о Фейвальде, который был и будет!
Истории Фейвальда
Глава третья
Я прошла к двери, сжала золотой ключ.
Не стоит, сказал голос из клетки.
Я посмотрела на ухмыляющуюся королеву Анабету в клетке.
Она была одна.
Где моя сестра? спросила я, голова вдруг закружилась.
Если пройдешь в двери, не вернешься, заявила Анабета. За дверями смерть. Ты веришь в загробную жизнь?
Конечно, сказала я, но не обращала внимания. Я искала сестру. Как она могла освободиться? Голова кружилась.
Я слышала только всхлипы отца за собой.
Это за дверью, сказала Анабета. Загробная жизнь. Суд.
Я потрясенно смотрела на нее.
Ты веришь в суд?
Всех судят, она прищурилась, словно осуждала меня в этот миг. Это общая правда.
Тогда почему ты не живешь лучше? осведомилась я. Я вытащила ключ из двери дрожащей рукой, сунула его в карман.
Почему ты нет?
Почему я не жила лучше? Потому что я не знала, как жить лучше. Вот так. Даже когда я хотела жить лучше, я возвращалась к этому. Потому что этот ужас был для меня лучше всего.
Я прислонилась лбом к Двери Жути.
Почему ты ушла? О чем думала? спросила я. Но ответов мамы не было.
Раздался шорох ног по камню за мнойтихий за всхлипами отца.
Думаю, из всех ты это понимаешь Равновесие.