Я не хочу в шестую. Не надо меня в шестую, кричал в пустоту Степан, но не в силах был ни пошевелиться, ни приподняться
***
Тут Мишка прервал рассказ и о чем-то задумался своем.
И что дальше было, через некоторое время, прервал молчание Сидор.
Да, ничего. Степан закодировался, и год уже как не пьет. А Нюрка так все у матери и живет.
В это время на крыльцо вышел Степан, в полинявшей туристической куртке, с сумкой из искусственной кожи через плечо, с надписью «Баскетбол».
Я готов, спускаясь с крыльца, бодро произнес Степан.
Они повозились еще некоторое время, втискивая сварочный, между ног севшего в коляску Степана. И поставив ему на колени, ящик с метизами, поехали на участок. Да, действительно, мотоцикл Урал, просто удивительно правильно был придуман для наших условий.
Возвращались той же дорогой, через поля и проезжая поворот на Камякино, обогнали синий трактор Белорус тащивший прицеп с большой скирдой свежескошенного сена. Мишка, проехав чуть вперед, остановился и, спрыгнув с мотоцикла, пошел назад в сторону трактора, размахивая рукой. Трактор притормозил, и из окна высунулась голова вихрастого тракториста с большим кадыком на длинной шее. Они поздоровались за руку и о чем-то стали переговаривать. Через некоторое время, Мишка снова пожал руку трактористу, и вернулся обратно, а трактор свернул с дороги, и поехал вниз, через луг, в сторону Камякино.
Это Толиктракторист из Камякино, сообщил Мишка, садясь на мотоцикл.
А я и не узнал его, удивился Степан, Он тоже лежал со мной тогда в больничке. Только в шестой палате.
Письмо получил от дочки из Лондона. Она там учится сейчас, сообщил Мишка.
И Валька, там живет, спросил Степан.
Не, Валька в Майями со своим. Квартира там у них.
Чего не жилось здесь, задумчиво произнес Степан.
Но Мишка, не расслышав вопроса, завел мотоцикл, и они поехали дальше, оставляя за собой теперь почему-то желтые клубы пыли.
На участок они вернулись уже после обеда. За это время Аристарх сколотил и выставил метров тридцать опалубки, связал и установил в траншею армокаркас с закладными металлическими пластинами под трубы.
Ну, ты даешь дед, с удивлением осматривая работу, похвалил его Мишка, Такими темпами мы и план перевыполним.
Дело не хитрое. Главное не отвлекаться, пожал плечами Аристарх, Можно сегодня успеть и бетоном залить.
Они быстро перекусили, кто, что с собой взял и, переодевшись с энтузиазмом, начали замешивать бетон и заливать ленточный фундамент. К шести часам, когда за ними приехал автобус, работа была уже закончена.
Степан остался ночевать на участке, а они вернулись в Березовку. Мишка забежал в магазин, взял бутылку зеленой, обмыть начало работы и они, вернувшись на дачи, посидели немного на веранде у Кузьмича в хорошем настроении. Жизнь, похоже, начинала налаживаться.
***
Каждый день, утром, они приходили в Березовку к офису «Атлант 21-й век» и уезжали на автобусе на участок. Погода стояла хорошая для работы, практически без дождей и они за эти две недели, залили фундамент, выставил столбики, и стали обваривали их между собой лагами из профильной трубы. А вот работы по космодрому за это время не сильно продвинулись. Отсюда, сверху холма, где располагался участок, хороша была видна вся панорама строящегося космодрома. Несколько раз по железной дороги, подвозили какие-то секции металлоконструкций, складывая их вдоль насыпи. Гостарбайтеры тоже закончив опалубку, начали заливать основание пусковой площадки. Но с бетоном были похоже какие-то проблемы, и они больше сидели, курили у бытовок, в ожидании, бетоновозов. Военныестроители, ударно выполнили отрывку второй очереди котлована. Но теперь для его засыпки качественным грунтом, закончился песок, и они все больше занимались в лагере строевой подготовкой, маршируя с песнями по прямоугольному плацу, выложенному из старых, дорожных плит. Зато два раза в неделю, во вторник и пятницу, на противоположной стороне котлована, на пригорок, съезжалась до десятка, дорогих черных внедорожников из которых выходили солидные мужчины в костюмах и спрятавшись от солнца под шатровым навесом рассматривали стройку. Это, правда продолжалось не долго, с полчаса, и постояв, они снова садились в джипы и уезжали. «Там штаб стройки проходит», прояснил ситуацию Мишка, «А это все руководители подрядный организаций». Однажды на заседания штаба, со стороны Квасквы, даже прилетал вертолет, с каким-то очень важным начальником и несколькими генералами. Мишка сказал, что это был сам вице-премьер Рогожкин, начальник всего нашего космоса. И эти, правда, тоже долго не задержались, а сели в подъехавшие зеленые, армейские Уазики и, спустившись с холма, уехали куда-то в сторону дальнего леса, синеющего на горизонте. «На рыбалку», со знанием дела прокомментировал Мишка. Чем они там занимались на самом деле неизвестно. К концу рабочего дня они не вернулись, а утром следующего ни вертолета, ни джипов возле штаба уже не было. Еще, за это время, к ним два раза приезжал прораб Самуилович и забирал их с собой на строительство такого же забора, только вокруг элитного поселка, Березовский Эдем, загрузив в кузов своего огромного пикапа, несколько десятков листов профнастила. Тут надо отдать должное, Самуилович, с ними рассчитался, сразу, выдавая каждому по тысячи рублей, в конце рабочего дня. А вот обещанный аванс из Квасквы, за забор, так и не приходил. Впрочем, им хватало шабашных денег, на хлеб, тушенку и сигареты. Все остальное, включая: соленье, картошку, было в изобилии в погребе у Кузьмича еще с прошлого года, и он настаивал, чтобы доедали. А еще и свежие овощи стали подходить.
И вот тут, как раз в пятницу второй недели, только они начали прикручивать листы профнастила к лагам, со стороны Березовки, к участку, подъехали те самые дорогие черные джипы с начальниками подрядчиков и несколькими военными. Среди прибывшей делегации был также и их шеф, Акакий Аркадьевич, в белом парусиновом костюме. Из приехавшего следом грузовика, Гостарбайтеры выгрузили шатер и поставили его недалеко от вагончика, куда тут же спрятавшись от солнца прибывшие начальники и стали с любопытством, разглядывать забор, слушать, Акакия Аркадьевича, который, с достоинством, водя указкой вдоль линии горизонтальных лаг, выдавал показатели выполненных и планируемых объемов работ. Выслушав выступление Акакия Аркадьевича, закончившееся словами: «Ну, а теперь прошу всех проехать ко мне в офис и отобедать, чем так сказать, нам космос послал», присутствующие весело рассмеялись профессиональной шутке, и быстро рассевшись по джипам, уехали в сторону Березовки.
Может, теперь хоть аванс дадут, с надеждой произнес Мишка, глядя вслед уехавшему картежу. Все сразу обрадовались. Только Сидор, отошел в сторону и стоял сильно задумчивый. Ему показалось, что один из военных был очень похож, на майора (воеводу) Грушу, с которым онИ тут он, все больше стал сомневаться в реальности всех тех историй, которые произошли с ним после окончания Кремлевской елки, но он, тряхнув головой, вернулся в реальность, и вместе со всеми стал радоваться ожидаемому авансу.
Аванс, правда, им так и не дали, даже к концу месяца, когда они закончили весь участок и начали рыть траншею до следующих пикетов. Правда, Самуилович их все чаще, как передовиков, стал привлекать к шабашке, и заплатил в конце аж по пять тысяч. А вот работы на космодроме совсем встали. Гастарбайтерам, аванс тоже не выплатили. Шабашки у них не было, они забастовали, и вообще перестали работать, а потом куда-то совсем исчезли. Солдатам песка тоже больше не подвезли. Но эти хоть были на государственном довольствие и продолжали оттачивать строевую подготовку.
И тут вдруг неожиданно, прилетел вертолет из Квасквы, но не в пятницу перед рыбалкой как всегда, а в среду. И штаб строительства под шатром прозаседался аж до самого вечера, после чего вертолет улетел, а над космодромом нависла напряженная тишина, как перед грозой.
И на следующий день, когда время уже подходило к концу работы, к нашей бригаде, подъехал армейский Уазик и из него вылез, с почти черным, загоревшим лицом, в темно-зеленой полевой форме, майорДа, это был именно майор Груша. Тут Сидор не мог ошибиться. Майор, подошел к ним, произнеся: «Здравия, желаю, товарищи мужики», и почтительно поздоровался со всеми за руку. А после того, как он внимательно посмотрел на Сидора, вдруг спросил: