Костя говорил, что такие почти невозможно купить: эти машины начали делать специально для Третьего отделения Собственной Ее Величества канцелярии всего года полтора назад, и даже столичной полиции они доставались редко. Но если так
Мои размышления прервал резкий звук. Сначала я подумал, что это ожил мотор «Волги», но нет. Низкий раскатистый рев донесся с проспекта и с каждым мгновением становился все ближе. Казалось, водитель с трудом сдерживает рвущиеся на волю лошадиные силы, заставляя машину неторопливо ползти по асфальтовой дорожке к белым колоннам больницы.
«Понтиак ГТО», американец, пробормотал я, шестьдесят пятого года
Его сиятельство князь Воронцов все-таки решил почтить меня своим визитом.
Глава 4
Даже рядом с заряженной «баржей» «Понтиак» смотрелся внушительно. Стальной монстр, блистающий в вечернем полумраке хромом и темно-синим глянцем, с вытянутым капотом, под которым скрывался целый табун лошадей. Двухдверный американец стоил астрономических денегдаже для наследника богатого княжеского рода, и Воронцов следил за любимой игрушкой. Отгонял мыть каждый день, а то и не по разу
Один взгляд на машину, которая едва меня не угробила, всколыхнул что-то внутри. Я будто снова увидел мелькающие по сторонам дома и стрелку спидометра, перевалившую за отметку сто двадцать. Снова почувствовал предвкушение, радость победыа потом удар, рванувшееся из рук ребристое колесо руля, грохот, боль
Удар? Нет, все-таки два Черт!
Фонарный столб распорол капот отцовской «Волги» чуть ли до самой кабиныно перед этим что-то толкнулось в дверь с моей стороны. Машина Воронцова едва ли не вдвое мощнее, он на пять лет старше меня и водит лучшено ту гонку засранец проигрывал.
Вот скотина прошипел я сквозь зубы.
Вытряхнуть из мешка и натянуть на себя ботинки с круглыми носами, узкие серые брюки и рубашку было делом пары минут. В голове еще немного шумело, руки и ноги двигались не без труда, однако я не собирался встречать Воронцова на больничной койке и уж тем более в халате.
Ни в коридоре, ни на лестнице мне никто не встретился. Даже Таня куда-то подевалась. То ли я вообще оказался единственным пациентом в этом крыле, то ли просто разминулся с остальными. И хорошовряд ли кто-то из персонала посмел бы остановить рвущегося на первый этаж дворянина, хотя подобное указание от Ольги Михайловны у них наверняка имелось. Уже выходя в центральную залу, я заметил, что всю дорогу сжимал кулаки.
Зачем, интересно? Собираюсь бить Воронцова? Взрослого Одаренного, первого и единственного сына в семье? Ну-ну
Ваше сиятельство, пробормотал дедок-вахтер в непонятного цвета ливрее, поднимаясь мне навстречу, не велели же
Потом! рявкнул я.
Дедка как ветром сдулоон рухнул обратно на стульчик и спрятался за конторкой, будто став еще меньше. То ли у меня был настолько взъерошенный и грозный вид то ли оживший родовой Источник наделил меня тем, чем я пока еще не мог воспользоватьсяно что прекрасно чувствовали окружающие. Сначала Миша, теперь несчастный вахтер
Интересно, с Воронцовым тоже сработает?
Князь?
Я все-таки не успел заметить его первымхоть это и было непросто. Среди немногочисленной публики в центральной зале больницы Воронцов выделялся не только статью и ростом под два метра, но и одеждой. Лакированные ботинки блестели чуть ли не ярче ламп под потолком, а костюм тянул на две-три сотни имперских рублей, не меньше. Светло-бежевый, с рубашкой в полоску и узким черным галстуком. Так в последние года два-три одевался практически весь столичный молодняк. Просто Воронцов всегда был первым.
Модник хренов.
Ваше сиятельство.
Я чуть склонил головуровно настолько, насколько того требовал этикет. Для рукопожатия мы стояли слишком далеко друг от другаи, похоже, обоих это вполне устраивало.
До меня доходили слухи, будто вы, сударь, желаете меня видеть.
Воронцов провел рукой по светлым зачесанным назад волосам, поправляя и так безупречную прическу. Похоже, нервничал. После вчерашнего он наверняка ожидал встретиться едва ли не с покойникоми мой вполне живой и бодрый вид Нет, конечно, не напугал егоно уж точно удивил и обескуражил.
В таком случаехотел бы я знать, кто их распускает, сказал я. Потому как желания видеть вас у меня нет сударь.
Спокойнее, Горчаков. Спокойнее. Не хватало еще нарваться на новые неприятности, не покинув место излечения от старых.
Будьте увереныэто взаимно. Воронцов лучезарно улыбнулся. А то я уж ненароком подумал, что вы собираетесь требовать от меня извинений.
Не собираюсь. Я сложил руки на груди и, не удержавшись, добавил: Хоть мне и неприятно думать, что вы могли поступить
Как? Голос Воронцова вдруг стал вкрадчиво-негромким. Как я поступил? Мне послышалось или вы желаете в чем-то обвинить меня?.. Меня. Вы.
Все разговоры вокруг уже успели стихнуть, и теперь Воронцов старательно работал на публику. Немногочисленнуюно достаточно внимательную. Уже завтра каждое слово нашей беседы узнает весь Петербург. Особенно вот это презрительное «Меня. Вы».
Если бы я желал обвинить вас, князь, я бы так и сделал, а не занимался словоблудием.
Ну так и не занимайтесь, любезный. Воронцов издевательски приподнял белобрысые усики. Не понимаю, что вы имеете в виду Могу и рассердиться.
Нарывается. Изо всех сил нарывается, сволочь. При свидетелях.
Все ты понимаешь. Я шагнул вперед и заговорил тишетак, чтобы не услышал никто другой. Не можешь ездитьтак хотя бы сливай честно.
На мгновение на лице Воронцова мелькнул испуг. Потомзлоба, но она тут же сменилась привычным благодушным выражением. И когда он снова заговорил, все вокруг наверняка увидели беседу если не лучших друзей, то уж точноприятелей.
Да говори кому хочешь, прошипел Воронцов мне прямо в лицо. Твое слово против моегоничего, ноль без палочки. Ты щенок и бездарь
Зря ты это, князь, вздохнул я. Зря.
Дрожь в руках вдруг прошла. Совсем. Отступила и ярость: не погасла, а просто остыла, рухнув куда-то в живот ледяной глыбой. Будто кто-то очень большой и сильный стал за моей спиной, положил руки на плечи и тихонько шепнул: «А вот теперьможно».
Давай, беги, жалуйся брату, сучонок, так же белозубо улыбаясь, продолжал Воронцов. Плевать я на него хотел. И на деда твоего, маразматика старо
Я ударил: без изысков выкинул кулак прямо в дергающиеся усики. Вышло неожиданно хорошо и мощно, будто я занимался этим каждый день. Голова Воронцова мотнулась назад, а я уже бил снова. Раз-два, левой-правой. Получил самто ли ладонью, то ли вообще локтем. В глазах тут же потемнело; впрочем, я неплохо справился и вслепую. Нырок, уход вбок, коленом между ногплевать на приличияи сразу же ребром ладони снизу в подбородок. Или в горлоесли повезет.
Что-то негромко хлопнуло, и щеку лизнул жар. Воронцов не только был вдвое сильнее и крупнее меня, но и не стеснялся использовать магию. Вот только я уже поймал кураж и вколачивал в него все излишки сил, оставленных Источником. Отступил, перехватил неуклюжую большую рукуи тут же ударил сам, с грохотом роняя тяжелое тело на пол. Мы свалились вместе, но я оказался сверху, тут же уселся на Воронцова и принялся вбивать
Прекратить!!!
Только что обожженную щеку снова шарахнулона этот раз холодом. Досталось и боку, и большей части спины. Меня сорвало с вяло трепыхавшегося Воронцова, швырнуло вперед и протащило метра три по каменному полу. Неожиданно скользкому будто он вдруг покрылся тонким слоем льда.
Князь оба! Ольга Михайловна потрясла рукой, стряхивая уже угасающие голубоватые искорки. Немедленно прекратите это безобразие!
Строгая прическа ничуть не растрепаласьоднако глаза за стеклами очков метали молнии. Главврач превратилась в грозную воительницу, от которой во все стороны по полу и стенам расползался иней. Я без страха набросился на здоровенного Воронцовано сейчас почти испугался.
Маг пятого классапусть даже маг-целительэто вам не фокусы и пиротехника. Настоящая сила Одаренного. Размажет, и слово «мама» сказать не успеешь.