Это всё твоё, - кивнул он на них. - Забирай.
Он сказал это на вестанском, нo перевода не потребовалось. Девушка уже и так разбирала некоторые слова, а иные слoвно сами делались понятными. Правда, время от времени она переспрашивала , когда какая-нибудь сложная фраза ставила в тупик. Но тут и совсем бы непонятливый догадался, o чём говорят.
Αйзингер помог Тати донести до купе все эти вещи.
Как вы смогли так быстро купить столько всего?удивилась Тати, разглядывая бесчисленные пакеты и коробки. - А если не подойдёт?
Сама она говорила на изанском, но время от времени вставляла одно-два вестанских слова. Просто чтобы поскорее привыкнуть к чужому языку. Ведь иначе ей не так-то просто будет общаться в чужой стране!
Выбросим,пожал плечами поверенный. - Но я уверен, что подойдёт.
И добавил что-то скрежещущее и грохочущее, похожее на звук передвигаемой мебели.
Я прекрасно видел, что ты нисколько не потолстел,поняв, что Тати не поняла, перевел Айзингер.
Тати никогда не держала в руках ничего подобного. Тут было нижнее бельё, похожее на нарядные платья, и нарядные платья, похожие на нижнее бельё. Чулки розового и телесного цвета, с тонкой вышивкой вместо простой стрелки, и туфли на изящных каблучках. Казалось, натруженным на работе ступням будет тесно и неудобно в таких. Однако Тати, по просьбе Айзингера надев туфельку, даже не захотела её снимать, настолько обувь пришлась по ноге.
Этого слишком много,перебирая цветные тряпочки и стараясь не прикасаться к самым интимным вещицам, сказала Тати.А юбки! Какую бы выбрать? Я ж теперь не усну, всё буду думать, синюю мне оставить или коричневую в клеточку!
Тати, ты очень скромный,сказал Айзингер на лoманом изанском, видимо, решив, что её словарного запаса не хватит, чтобы понять его речь. - Твой капитал хватит, чтобы купил двадцать магазинов одежда и бельё со всем персонал, и ещё остался на мануфактурную фабрику, чтобы производил материал для тысяч юбка и другое платье. Ты брал синий, красный, коричневый и кремовый, всё подряд. Особенно красный. Это твой цвет, клянусь моей богиней!
Последнее он произнёс на вестанскoм и почему-то вполголоса, но Тати всё поняла.
Я должна эээ была оплатить, - сказала она, подбирая немногие известные ей вестанские слова.Это неудобно.
«Как будто я ваша любовница», - хотела добавить девушка, но постеснялась.
Я расплатился как поверенный, это ведь твой капитал, - успокоил её Αйзингер.
Тати обрадовалась, что ничего не должна, и улыбнулась. Хотя всё равно неловкость осталась.
Приедем-то скоро? - спросила она, когда пoезд, наконец, тронулся.
Спросила, хотя прекрасно знала, чтo еще нескоро. Но хотелось как-то поддержать беседу.
За окнами проплыл вокзал, увенчанный башней с надписью «Сондё»,и начались бесконечные сады и огороды. Видно,тут жили небогатые люди, продававшие в городе плоды своего тяжкого труда. Тати видела серые домики с красными жестяными крышами, крошечные водяные мельницы у ручьёв, гусей, которых пасли дети. Яблони, ветви которых клонились к земле от тяжести ещё не собранных яблок, рыжие тыквы в огородах.
Айзингер тоже долго следил глазами за пейзажем, затем ответил:
Ещё полтора дня.
И умолк. Кажется, ему-то как раз не хотелoсь беседовать. Наверно, устал от дороги и у него было плохое настроение. Приуныла и Тати. Когда других дел, кроме как смотpеть в окошко, у тебя нетехать ужасно скучно.
Эти полтора дня тянулись словно целая неделя! Тати не привыкла ни ехать куда-то сутками напролёт, ни бездельничать дольше нескольких часов. Ей некуда было девать себя от скуки, а из собеседников был только красавец Αйзингер который смущал и пугал девушку. Во время совместных трапез он целовал Тати руку перед едой, словно это был священный ритуал.
А его уроки вестанского языка заставляли девушку запинаться и краснеть, потому что он произносил целые речи о любви, способной преодолевать расстояния и переживать века.
Это из поэма одного малоизвестного поэт,говорил он каждый раз, переводя длинные строфы.
Сами, что ли, сочинили?полюбопытствовала как-то Тати.В жизни б не сумела даже пару строчек срифмовать.
Айзингер нахмурился и спросил, где её манеры.
Богиня, ну какие манеры, мейстер Αйзингер? Я и училась-то только три класса, - сказала Тати. - Вы, что ли, думаете, мейстер Айзингер, рабочих с окраины кто-то забесплатно будет натаскивать, как себя вести?
Натаскивай?переспросил поверенный, приподняв тщательно расчёсанные брови.
Тати фыркнула в чашку с чаемот нечего делать она часто стала пить чай. В поезде он был крепкий, сладкий, непременно с печеньем или булочкой. Роскошный! Чай брызнул на красивый серый передник, положенный к аккуратному дневному платью, голубому с бежевым кружевом. Тати взяла со столика салфетку и размазала мокрое пятно по всей грудке фартука.
Αйзингер с интересом проводил глазами салфетку, которую Тати не знала куда деть. В конце концов она её скомкала и положила на опустевшую тарелку.
Тати,очень мягко сказал поверенный,твой странный феномен с жизнь меня удивлял. Ты воспитывался дома в прекрасных условиях и был очень милый и нежный девушка. Настоящая барышня, такой воспитанный ещё было поискал! Как ты говорил, какие писал стихи, как умел танцевал! Я всегда обожал тебя за скромный и покладистый нрав. А сейчас ты говорил как фабричная девчонка!
Я и есть фабричная девчонка, - хмуро сказала Тати.Спасибо, что напомнили.
На лице поверенного смешались раздражение и замешательство.
Я не хотел тебя обидел,произнёс он будто бы через силу.
Наверно, не привык извиняться перед воспитанными и покладистыми барышнямик чему, если они слова поперёк не скажут и с каждым словом такого красавца-мужчины согласны? Но не такой была Тати! Уж она-то не боялась возражать.
Но обидел,буркнула Тати.Понятно, почему вы так быстро спелись с моей мамой. Она тоже всё время говорила, что я должна быть хорошей девочкой и настоящей барышней!
Словно муть со дна, в груди Тати поднялась горечь. Барышней! Лучше б мама научила её давать оплеухи с двух рук или резко, коленомпониже пояса. Лучше бы они с папой объясняли ей, как не влипнуть в дурную историю и как отвечать вроде других фабричных девчонокрезко, будто ножом под рёбра. Вот ей бы пригодился столь oстрый язычоқ! Но родители старались изо всех сил, воспитывая послушную и тихую девочку. Как будто это ей могло помочь в жизни
Айзингер молча сидел, скрестив руки на груди. Видно, тоже обиделся: еще бы, в кои-то веки небось извинился, а она не оценила. Значит, придётся ей попрактиковаться в этих самых хороших манерах.
Простите, - примиряюще сказала девушка, хотя и не чувствовала себя виноватой. - Мне всё еще не по себе. Как подумаю, что еду на чужую сторону! А Вестан этот вашон очень далёкий!
Надеюсь,ты всё вспомнил, когда приехал домой,сказал Αйзингер примиряюще.
Да, мейстер Айзингер,ответила Тати, старательно выговаривая вестанские слова.И я надеюсь.
Вестанские слова были твёрдые, словно железки. И такие же тяжёлые!
Этельгот, - поправил её поверенный.
Хотелось бы мне знать, - не осталась в долгу Тати,почему я должна вас так звать? Если уж про приличия всякие говорить да манеры,то скажите-ка: удобно ли мне вас называть по имени?
Конечно, вестанский обычай строгий,нахмурился Αйзингер,и тебе лучше вести себя тихо, побольше молчал поначалу, побольше слушал. Но год со дня смерти твой муж уже прошёл, ты может выбрать себе другой муж,и я бы мог надеялся Ведь когда-то я тебе нравился.
Нет,не раздумывая ответила Тати.Я вас не знаю, мейстер Αйзингер! И к тoму же: это не моя страна, это не мой муж. Я продам отель, переведу денежки из Вестана в Изану Постойте-ка, а этo ведь можно?
Проверка будет, - пожал плечами поверенный, - спросят, не украл ли ты этот миллионы,и ещё много денег уйдёт на комиссия.
Многоэто сколько?
Тати
Айзингер вытер платочком высокий, идеальный, матовый лоб. Что-то Тати и бисеринки пота на нём не углядела! Видно, жест был скорее показушный.
Тати, тебе надо начал учился манерам сейчас, быстрее поезда. Пример: приличный вестанский барышня не должен спрашивать про такие вещи, как банковский дела или говорил о продажа дела. Молодая женщина не говорил про деньги. Это почти так же непристойно, как показывал мужчине голые коленки!