Эльвер в человеческом облике стоял поодаль и наблюдал за входом в склеп. Дверь была чуть приоткрыта. Увидев нас, он приветственно кивнул мне.
Она там. Из-за двери так и тянет свежей мертвечиной.
Вы уже решили, как достанете её оттуда?
Войдём и разорвём в клочки. Клочки сожжём. Как обычно.
Он пожал плечами, словно объяснял, как меняют покрышку на колесе. Фарги стоял, глядя на склеп.
Она сейчас выйдет сама. Она не боится масунтов, но они ей мешают. А теперь цель близка, так что опасностью можно пренебречь.
Какая цель? забеспокоилась я.
И в этот момент дверь склепа со скрипом распахнулась, и на пороге появилась Эфиопия Пали, вернее, её мертвое, но всё ещё подвижное тело. Она была бледной, почти серой, а приоткрытые пустые глаза светились во мраке неживой белизной. На шее зияла огромная рана, и вся грудь была залита уже засохшей и почерневшей кровью.
В своих высоких сапогах на неимоверных каблуках она стала спускаться по ступеням склепа. Её белые глаза были устремлены на меня.
Не успела она дойти до низа, как с двух сторон к ней подступили два масунта в человеческом облике и твёрдо взяли за локти. Её одежда зашипела в их пальцах, она дёрнулась и завыла, пытаясь вырваться.
На её лице стал заметен след от огромной ладони с пальцами, заканчивающимися когтями.
Похоже, она искала вас, Эльвер обернулся ко мне.
Что ж, она меня нашла, я подошла ближе к Эфиопии и дала масунтам знак. Отпустите её.
Они не без колебаний разжали руки, но она даже не пыталась броситься на меня. Она стояла, опустив руки и, наклонив голову на бок, смотрела на моё лицо, словно пыталась что-то вспомнить или сообразить, что делать дальше.
Ты меня искала? спросила я. Зачем?
Фарги подошёл к ней и изящным движением провёл ладонью над её головой.
Отвечай, негромко приказал он.
Он сказал: найди! хрипло произнесла она и, подняв прямую руку, указала на меня пальцем. Потом её рука опала бессильно, как плеть.
Зачем? повторила я.
Она бессмысленно смотрела на меня, наклонив голову.
Она не знает, проговорил Фарги. Всё, что ей было велено, это найти тебя. Её задача выполнена.
Я вздохнула и достала из сумки меч. Выпустив лучевой клинок, я резко ударила наискосок.
Покойся в мире. Если сможешь.
Она пеплом осыпалась на ступени чужого склепа. И тут в тишине раздался знакомый недобрый свист. Я дёрнулась в сторону и тут же почувствовала боль в плече.
Стрела! зарычал Эльвер, падая на руки, которые уже превращались в огромные львиные лапы. Несколько львов вслед за ним рванулись в темноту, а я лихорадочно зажимала немеющими от напряжения пальцами рану на плече, и вслушивалась в тяжёлое дыхание бегущих хищников.
Потом раздался странный звук, то ли карканье, то ли визг. А спустя мгновение из-за деревьев появился крупный лев. Поднимаясь на задние лапы и продолжая идти на них, он начал перевоплощение. Уже подходя ко мне, Эльвер покачал головой.
Мне очень жаль, но её раньше перехватил кто-то Мы не поняли, кто это был. Он улетел.
Я кивнула. Что тут можно сказать? Эльвер итак был встревожен. Он знал, как опасно, если кровь попадает в руки врага. Моя кровь была уже на пути к Кратегусу.
Можно попытаться установить защиту от энвольтирования, предложил Эльвер.
Она действенна? спросила я без особого интереса.
Если маг не очень сильный, ответил подошедший Альмер. Лия не такая уж сильная ведьма. А Ларс всё ещё в коме.
Не энвольтирования следует бояться, проговорил Фарги. Ты надёжно защищена от магии. И Кратегус это знает. Он не будет пытаться наслать на тебя порчу или приготовить зелье.
Скорее всего, следует ждать не магических атак, согласилась я. Кровь нужна ему для другого.
Для чего? нахмурился Эльвер.
Со мной уже был похожий случай. Только тогда женщина, которой я доверяла, передала моему противнику прядь моих волос.
Он был колдуном?
Хуже, вздохнула я. Он был генетиком.
Эльвер непонимающе поднял брови. Я мрачно усмехнулась.
Сейчас моя сила в том, что Кратегус не знает кто я. Но, проведя несколько тестов, он найдёт ответ на этот вопрос. И это поможет ему подобрать оружие против меня.
Такое оружие существует?
Против каждой силы существует контрсила. Таков закон природы.
Но где он его возьмёт? И как вообще проведёт эти тесты?
Я вздохнула и покосилась на Фарги. Он положил ладонь на мою руку, зажимающую рану, и боль утихла.
Не только люди вышли в космос, печально пробормотала я. Они вытащили за собой свои кошмары. И те тоже неплохо освоились в чужих мирах. Боюсь, что теперь поединка осталось ждать совсем недолго.
Напоминать, что вести я его буду в гордом одиночестве, я не стала.
Глава 30
Уже ночью мы сидели вдвоём с Фарги у растопленного камина. На столе стояли тарелки с закусками и бутылка бургундского из винного погреба. Свечи горели, разливая вокруг золотистый трепещущий свет, который упорно, хотя и с переменным успехом, боролся с тьмой, выползающей из углов.
Вот так и мы, пробормотал Фарги, глядя на тонкие оранжевые язычки. Бьёмся, хотя знаем, что никогда не победим тьму до конца. И сгораем без остатка.
Лучше зажечь свечу, чем проклинать тьму, проговорила я.
В данный момент ты так не думаешь.
Я всегда так думаю, возразила я. Просто сейчас я думаю не об этом.
Что это за стихи? вздрогнул он и нетерпеливо щёлкнул пальцами. У тебя сейчас мелькнула в памяти строчка.
Спрашивается, зачем я вообще утруждаю голосовые связки? проворчала я.
Ну, давай же! воскликнул Фарги. Вспоминай!
Что тут вспоминать я взяла со стола свой бокал с тёмно-красным, пахнущим виноградом и Францией вином и произнесла:
И лютня плакала, и свечи оплывали,
И за окном вздыхал столетний сад.
А вы опять далёко уезжали
И я не знала, ждать ли вас назад.
Вам было грустно, я об этом знала,
Хоть вы пытались скрыть свою печаль.
И я свою, пусть как могла, скрывала,
И, слёзы пряча, всё смотрела вдаль.
Я не читал этих стихов, задумчиво сообщил он.
Фарги вообще считал себя знатоком поэзии. Впрочем, возможно, он и был им.
Неудивительно, мой милый, улыбнулась я, поскольку эти стихи никогда не печатались. Я написала их в двадцать три года и никому не показывала. На Земле тогда был бум рыцарства. Конгресс культуры иногда инициирует такие бумы, чтоб ознакомить молодежь с искусством какой-либо определенной эпохи или цивилизации. Создаются несколько по-настоящему хороших исторических произведений в разных жанрах искусства, разворачивается рекламная компания, и вот уже в моде мечи, гербы, латы, дружеские пирушки, турниры, серенады, верность Прекрасной даме, дома в виде замков и розы. Множество роз. Мы все писали стихи, но я как-то стеснялась выставлять их на всеобщее обозрение. Мне казалось, что они не согласуются с образом самого молодого и образцового командира поискового звездолёта Земли. Зато мои друзья повеселились тогда на славу, я усмехнулась, вспомнив, как устроила разнос своим механикам, пытавшимся прикрепить герб Макинтошей на кожух реактора. Кто б мог подумать
Что именно?
Что для них этот бум сменится другим, бумом Тысячи и одной ночи и дворцов Мавритании, потом наступит черёд повального увлечения Индией, затем безумный латиноамериканский карнавал, потом что-то связанное с самураями, к счастью, без харакири. А я через столько лет по уши увязла в этих мечах, турнирах и крестовых походах.
Можешь не верить, но мы сами выбираем свой путь, проговорил Фарги и звякнул своим бокалом о мой. К тому же ты забыла о дружеских пирушках и великой любви.
Я горестной тоски полна
О рыцаре, что был моим,
И весть о том, что он любим,
Пусть сохраняют времена.
Франция двенадцатого века, усмехнулся Фарги. Графиня де Диа, да будет любовь её благословенна в веках. Так выпьем за любовь!
Я пригубила вино. В гостиной было полутемно и сумрак, разгоняемый светом свечей и пылающих в камине поленьев, окутывал таинственной дымкой сидевшего напротив Фарги. Он был фантастически красив. И все, кого я любила, были красивы. Так непохожи друг на друга, но так необычны, умны и талантливы. И чувства, которые они вызывали во мне, были так несхожи: от долгой и счастливой любви, до безумной и противоречивой мучительной страсти, от легкого флирта до пламенного обожания. И все они пропали из моей жизни, оставив тёплые, печальные воспоминания и чувство благодарности.