Что же касается пристанища, продолжал Михаил проникновенно, думаю, Лана с радостью войдет в твой дом в качестве подруги, а еще лучшежены.
С чего ты взял? смутился, точно мальчишка, Мудрицкий.
Даже в неверном сумеречном свете было видно, что его белая от природы кожа залилась кумачом.
Да ты разве сам не замечал, как она на тебя смотрит, все больше воодушевляясь, расписывал очевидное Михаил, принося в жертву возможность своего счастья.
Впрочем, союза без взаимности он себе никогда не мыслил.
Да видеть-то я видел, только думал, что мне все это кажется. Андрей даже начал запинаться. Я в такую удачу поверить не мог. Все произошло так быстро. Мы знакомы всего два дня, а кажется, я знаю ее вечность.
Михаил подумал, что для Ланы срок их знакомства измеряется иначе, но не стал уточнять.
Решай сам, усмехнулся он лукаво. Но долго думать я тебе не дам. Моя командировка скоро закончится, и, если ты так ничего не решишь, заберу Лану в Москву.
Ну уж нет, запротестовал Мудрицкий. Я ее никому не отдам!
«Только бы нам всем пережить сегодняшнюю ночь», с тоской подумал Михаил.
О своем выборе он, впрочем, не жалел, и битву, в которую ввязался, чужой не считал. Конечно, каждый уважающий себя шаман должен уметь договариваться с духами Верхнего и Нижнего мира, когда надоиспользовать их силу, если требуетсясовета спросить. Но коли обитатели Тонких миров нарушают и без того хрупкое равновесие, стремятся захватить то, что им не принадлежит, приходится применять силу, чтобы загнать их в прежние границы или уничтожить.
Обновляя размытую ночным ливнем преграду, Михаил думал, все ли он сделал правильно. Может быть, следовало попытаться запечатать проход? С другой стороны, портал, питаемый кровью невинных жертв, сочился скверной и гноем, и закрыть такую жуткую лакуну можно было, лишь загнав обратно проделавшего ее выползня.
Не по-весеннему теплый и душный вечер к ночи стал по-настоящему знойным. Усиливающийся с каждым мгновением ветер разогнал остатки облаков, и они в панике разбежались, точно испуганные овцы. Вышедшая на крыльцо Лана в тревоге следила за небом, у кромки которого, как на обуглившемся листе бумаги, догорала полоска огня. Михаил тоже чувствовал, что ветер над стационаром порожден отнюдь не перепадами атмосферного давления. Да и направление красноречиво указывало на это.
Опять, аспиды, на полигоне мусор подожгли! Чтобы им всем пусто было! выругался Кузьмич, вышедший вместе с Мудрицким на крыльцо покурить.
А природоохранные ведомства и прокуратура бездействуют! сжал кулаки Андрей, аккуратно загасив бычок в банке с водой.
С полигона на этот раз тянуло не серой, а именно дымом: отвратной вонью паленого пластика и покрышек, в которой тонул запах пожираемой огнем мокрой органики. Когда над лесом поднялось зарево, Михаил про себя только удивился, почему Константин Щаславович с его-то возможностями не прибег к этому простому, но действенному способу раньше. Надеялся до вчерашней ночи поладить с Хранительницей миром? Не принимал Михаила в расчет? Или решил поквитаться за слишком меткий удар молнии, показав силу огня подземного?
Лана, вытянувшись во весь свой небольшой рост, воздела руки к небу в запечатленном на тысячах прялок и рушников архаичном жесте призыва дождя. Но облака ее не слышали, да и духи метались по лесу, предчувствуя беду.
Когда пожар, раздуваемый обретшим почти ураганную силу ветром, помчался по верхушкам деревьев в сторону стационара, Михаил ощутил растерянность. Как бороться со свирепой стихией, против которой даже духи бессильны? Лана, всхлипывая, прижалась к Андрею. Она чувствовала боль каждого дерева, переживала агонию вместе со всеми пичугами, и зверями, застигнутыми огнем.
Да что ж это такое?! Андрей вцепился в рыжую бороду, словно та тоже пылала вместе с лесом. Сразу верховым пошел!
Отродясь такого не бывало, и опять то же самое, невольно процитировал премьер министра Кузьмич. Чтобы в мае-июне, когда и земля-то толком не прогрелась, да после такого дождя!
Надо срочно связаться с городом! решительно проговорил Андрей, направляясь в сторожку к большому ящику с ключами от всех домов и хозяйственных построек. Рация, надеюсь, работает.
Михаил с Ланой молча переглянулись, думая, вероятно, об одном и том же. Как нарочно, радиоузел находился на другом краю поселка в помещении лаборатории, где вчера и сегодня Мудрицкий проводил свои исследования. Михаил с тоской вспомнил о пейджере, за ненадобностью лежавшем сейчас в рюкзаке. Мобильное устройство, более бюджетное, нежели безумно дорогие сотовые, позволяло оставаться на связи. Но, к сожалению, покрытие пейджинговых станций не охватывало даже подмосковных лесов, не говоря о тайге.
Может, проще на лодке до поселка? суетился вокруг Кузьмич. Там телефонный узел в сельсовете есть.
До поселка можем не добраться, покачал головой Андрей, торопливо спускаясь с крыльца.
Не надо! Не ходи туда! Он только этого и добивается!
Лана повисла у Мудрицкого на руке, упираясь всем телом. Волосы ее рассыпались по плечам, в наполненных ужасом глазах отражалось не просто зарево, а сотни лесных обитателей, горящих сейчас заживо и задыхающихся в дыму. Даже здесь, на биостанции, горло то и дело перехватывало удушливым кашлем, а глаза слезились.
Чем раньше сюда приедут пожарные, тем меньший участок леса пострадает, терпеливо объяснил Андрей, ласково, но твердо отстраняя девушку.
Если ситуация переменится к худшему, добавил он, вручая Михаилу ключи от «буханки», бери Лану и гони в сторону, противоположную от полигона.
Едва они с Кузьмичом добежали до здания лаборатории, пытаясь, видимо, оживить допотопную радиостанцию, из леса вырвался огненный смерч. Гигантским прыжком он преодолел расстояние до домика сторожа, врезался в магическую преграду и запнулся, словно огонь в газовой горелке, кольцом обтекая дома и сарай с припаркованным Уазиком.
Михаил, размазывая копоть, вытер со лба испарину. Уже второй раз дедов дар спасал его от огненной погибели. Впрочем, о радости или даже простом облегчении речи не шло. Андрей и Кузьмич находились за пределами защитного круга, а в сторону лаборатории, из которой они пытались послать сигнал, двигался еще один смерч.
Дед Овтай рассказывал, что в старину жили могущественные колдуны-ветрогоны, которые умели, обернувшись вихрем, разметать целую деревню, положить замертво полчища врагов или остановить природный ураган и пожар. Михаил так, конечно же, не умел.
Я же пыталась его предупредить! имея в виду Мудрицкого, заломила тонкие руки Лана.
Ну, Андрей же не знает, с кем имеет дело, вступился за друга Михаил.
Он достал свое единственное оружиеверную дедову дудочку, но сразу же понял, что докричаться до духов с помощью хрупкого, пускай и ведовского инструмента не сможет. Лес стонал на разные голоса, захлебываясь криками боли и гнева. Но даже самые отчаянные вопли заглушал торжествующий рев пламени, для которого смолистые стволы хвойных деревьев невольно сами давали пищу. Пробиться сквозь эту жуткую симфонию Судного дня мог лишь голос первопредка. Михаил еще никогда не прибегал к его помощи, но иного выхода сейчас не видел.
Его пращура не просто так кликали Овтаем, что с мокшанского переводится как «медведь». Нарекавший внука в свою честь старый волхв-инятя сразу понял, что тот благословлен тотемом, облик которого может принимать. Это искусство дед Овтай передал Михаилу. Решение пришло в считанные секунды.
Я сейчас обращусь и попробую призвать духов, пояснил Михаил Лане. Если они меня не услышат, я схвачу этого упрямца Андрея и притащу сюда. В человеческом виде мне с ним не совладать.
Я тебе помогу, с надеждой благословила его Лана, волевым и тоже запечатленным на рушниках жестом опуская руки и простирая их в сторону реки.
В следующий миг мышцы Михаила налились силой, очертания предметов сделались четче, хотя светопередача стала, как сквозь окуляр прибора ночного видения. В чуткие медвежьи ноздри, облизанные языком, ставшим длинным и гибким, остро ударила гарь, и звериные инстинкты повелели бежать куда подальше. Человеческий разум их подавил. Михаил набрал в легкие побольше воздуха и издал призывный громогласный рев, от которого в избушке Кузьмича зазвенели стекла и задребезжала неубранная посуда на столе.