Тогда мне придется отбиваться по пути от орд зловредной нечисти, и я не уверен, что сдюжу, даже прибегнув к помощи духов, терпеливо пояснил Михаил. Особенно если учесть, что на темной стороне исподнего мира Бессмертный обретет всю доступную ему мощь.
Вера совсем стушевалась и прижалась к мужу, не желая отпускать. Их близость в эти ночи обрела какую-то особую остроту, хотя любимой временами казалось, что за ними подсматривают из угла. Но, поборов страх, она отдавалась без остатка, словно в последний раз. А ведь Михаил ее уверял, что она даже соскучиться не успеет.
Я должен завершить начатое, убеждал он то ли жену, то ли самого себя. Если Бессмертный доберется до владений Ланы, он в буквальном смысле вывернет мир наизнанку, не только тайгу, но и всю планету превратит во что-то еще более страшное, чем гигантская свалка.
Мы справимся, ластилась к нему Вера. Я пригляжу за зеркалом до твоего возвращения. Только надо отправить Леву с твоими родителями на дачу. А потом они могут немного погостить в Рязани у моей мамы.
По поводу сына Михаил и сам понимал, что владеющего ведовским даром малыша стоит держать подальше от опасного артефакта. В отличие от Веры, которая зеркало могла только почувствовать, Лева все видел, но пока не понимал, насколько опасная сущность скрывается за обманчиво спокойной гладью.
Ты вчера что-то принес? уже утром после конференции приступил он с расспросами, забегая в родительскую спальню в своей новенькой кухлянке.
Облачение будущего шамана он с боем снимал даже в жару и задавался перед Машей и Ваней, когда они играли приведенными с Севера игрушками. А уж после того, как Михаил подарил ему духа, уговорив умершего хомячка не уходить по радуге, а остаться с хозяином, Лева и вовсе задрал курносый облупленный нос.
Это какой-то сюрприз? спросил он с интересом глядя в тот угол, где было спрятано зеркало.
Михаил мог голову дать на отсечение, что сын все видит.
Нет, Левушка. Это очень опасная и ядовитая вещь, поэтому к ней близко подходить тебе не стоит.
Почему же ты прячешь ее в спальне? не унимался сын. Разве вам с мамой не вредно?
Мы с мамой взрослые и сильные, нам не страшно.
То есть она причиняет вред только детям и старикам, имея в виду дедушку и бабушку, уточнил Лева.
Может быть, все-таки лучше укрыть зеркало в моих угодьях? беспокоилась Лана, с которой Михаил в тот же день связался по телефону.
За этой вещью нужен постоянный присмотр, а вы с Андреем скоро уедете со стационара. У тебя дома ее прятатьне вариант. Это же значит пускать выползня внутрь даже без приглашения.
Но твои домашние тоже находятся под угрозой, напомнила Михаилу Лана.
Я объяснил Вере, как себя вести и чего делать ни в коем случае не стоит, а остальных до моего возвращения не будет дома.
Хотя Михаил поддерживал идею отправить Леву с родителями на дачу, он в то же время понимал ее уязвимость. Не решившись обратиться за лечением к Лане и не желая перекраивать график отпусков, он дотянул с путешествием в тонкие миры почти до сентября. А этим летом август выдался дождливым, и электрички пахли не яблоками, а грибами.
И хотя в их деревенском доме, отапливаемом русской печкой, в эту пору бывало теплее, чем в московской квартире, а в бане стоял дровяной титан, мама от бытовых неудобств периодически уставала. Хотя случалось, поглощенная заготовками, засиживалась в деревне до глубокой осени. Благо двоечники, которых она подтягивала по английскому и русскому, раньше октября и сами не проявлялись.
Думаю, их все-таки лучше предупредить, посоветовала Вера. Мама и так спрашивала, почему ты едешь куда-то один и нет ли между нами размолвки.
Пришлось сочинять очередную полуправду о том, что отпуск взят для того, чтобы провести неофициальное расследование деятельности полигона и аффинажного предприятия.
А я-то надеялась, что ты, Миша, хоть с криминалом больше не связываешься! всплеснула руками мама, которая не меньше Веры переживала, когда сын отправлялся в слишком опасные командировки.
Сидя на одном месте, карьеру можно сделать только если стелиться перед властью или иметь жирную волосатую лапу в редакции, авторитетно заявил отец.
Это последний раз, чувствуя себя со всех сторон виноватым, заверил родителей Михаил.
Он и вправду давно уже мечтал сбросить это бремя, раздав одним махом все долги. Сейчас он практически подошел к финишной прямой, но вместо вполне понятного охотничьего азарта испытывал тревогу, и в первую очередь не за себя, а за близких. Имел ли он право впутывать сюда еще и их?
У тебя все получится! наблюдая, как он пакует рюкзак, обняла его Вера. Возвращайся поскорее. Мы будем тебя ждать.
Перед отъездом Михаил еще раз дал ей указания, как наблюдать за зеркалом, и показал, где хранится копия досье, которое ему передал Боровиков. Потом отвез родителей и Леву на дачу, позволил проводить себя на автобус и, сойдя на следующей остановке, отправился по знакомой тропке в лес.
Не буди лихо
И ты надеешься, что твоя богомолка сумеет совладать с Хозяином Нави?
Хотя на этот раз дед Овтай встречал натопленной баней и напревшей рассыпчатой кашей с льняным маслом, его ехидство никуда не исчезло.
А ты считаешь, следовало отдать зеркало Лане, оставив ее один на один с ее супостатом? нахмурился в ответ Михаил. Зачем я тогда вообще вступал в это противоборство?
Он, конечно, понимал, что Бессмертный, даже будучи пленен, не утратил хитрости и коварства. И наверняка изыскивает способы, как преодолеть заслон и выбраться наружу. Тем более что Вера не имела никакой подготовки, хотя слова псалмов и молитв, которые она читала, не ведая, чем еще помочь, делали оковы на зеркале прочнее и заставляли выползня корчиться и скрежетать зубами. Существовала еще одна причина, по которой Михаил не мог отступить, и жена о ней знала. Провожая их в аэропорт, Лана еще раз осмотрела спрятанное в картине зеркало, передала Вере травы, которыми та пользовала мужа после схватки. Потом сердечно обняла обоих и, глянув глубокими зелеными глазами, указала на крутившуюся рядом Василису.
Не переживайте. У тайги теперь есть еще одна Хранительница.
Разве имел право Михаил их обеих подвести?
Дед Овтай по этому поводу, впрочем, придерживался иного мнения.
О внучке Водяного он печется, наморщил старик свой крючковатый нависающий над беззубым ртом нос. А о сыне своем кто думать будет? Один раз ты его спасти успел, а из Тридевятого царства сможешь ли достучаться? Не отец, а балалайка! Да и мать не лучше.
Дед, как обычно, бил по самому больному. У Михаила до сих пор после расставания с сыном стоял поперек горла комок. Когда уже пришло время садиться в автобус, Лева повис у него на шее и не хотел отцепляться, словно просил взять с собой или чуял недоброе, и никакие уверения, что папа скоро вернется, его не убеждали.
Я хочу с тобой к дедушке Овтаю, капризничал сын. Я знаю, ты же к нему идешь.
Михаилу пришлось прибегнуть к хитрости.
Я возьму тебя в следующий раз. А сейчас ты должен позаботиться о дедушке Валере и бабушке Вале.
Уж этот-то постреленок присмотрит! язвительно фыркал дед Овтай.
Михаил сделал вид, что пропустил замечание мимо ушей, и, взяв опустевший горшок, вышел к колодцу, разглядывая напоминающие черепа пустые тыквы на заборе и обступающий подворье лес, освещенный розовато-золотистым светом зори.
Когда он только переступил порог избы, за подслеповатыми окнами клубилась тьма, хотя на той стороне в людском мире еще даже не начало смеркаться. В сенях и горнице удушающе пахло землей, а от преющего в печи горшка с кашей исходил тошнотворный дух плесени. Или это несло гнилью от покрытых мхом, заплетенных паутиной и пылью почерневших стен, возле одной из которых, кажется, даже нашел приют немаленьких размеров муравейник? Но как только Михаил, спотыкаясь впотьмах, добрался до бани и, сняв одежду, взгромоздился на разогретую полку, наслаждаясь обжигающим, но отменно сухим паром, за окошком начало проясняться, словно светало.
К тому времени, когда он, измочалив о спину и бока хорошо заваренный можжевеловый веник и окончательно выгнав из подживших рубцов остатки скверны, ополоснулся настоянной на травах водой из бадьи, оделся и вышел наружу, он сумел разглядеть двор и хозяйственные постройки. В избе тоже стало намного светлее и уютнее. Куда-то исчез мох со стен, муравейник обнаружился на краю двора у старой березы, комель которой подозрительно напоминал один из пней, поддерживавших дедову домовину. Вместо паутины над печью появились пучки уютно пахнущих трав. Хотя вряд ли дед за время его отсутствия прибирался. Да и каша теперь пахла маслом и доброй крупой.