Ты как?
Хреново Не трогай! Болезненно дёрнулся, когда Иво попытался коснуться повязок. Не стоит Не сейчас.
Болит? Прошептал Иво.
Очень. Признался Гэбриэл, с тоской посмотрев на него. Иво впервые увидел у него такой взгляд, жалобный и какой-то растерянный, и сердце его сжалось. Ты этоПрошептал Гэбриэл, если что не бросай её! Поклянись, что не оставишь её и поможешь!
Гэйб, даже не думай! Теперь Иво по-настоящему испугался. Слышал?! Я тебя не оставлю ни за что!
Что, вместе подыхать будем?! Зло спросил Гэбриэл. И всё зря?!
Я говорю тебе: не брошу я тебя!
У меня рука не работает
Чтобы залезть в телегу, рука не нужна! Я тебя на себе понесу, если нужно, но не оставлю!
Услышав, о чём они, Алиса бросилась к Гэбриэлу, опустилась перед ним на колени и попыталась коснуться его.
Я тебе больше не нужен. Сказал он гордо. Я понимаю, что раньше ты цеплялась за меня, чтобы уцелеть. Я тебя за это не осуждаю: у тебя не было выбора. И теперь ты вот-вот освободишься совсем Будь счастлива.
Алиса издала возмущённый вопль, и тут в кухню ввалилась Марта, бледная, с дикими глазами.
Конец. Всё. Сказала, прислонясь к стене рядом с Гэбриэлом.
Что? Быстро выпрямился Гэбриэл.
Знают, что кто-то сбежал. Охранников хватились. Щас весь замок шмонать будут! И зачем я связалась с вами
Не будут ничего шмонать. Сказал Гэбриэл.
Ещё как будут!
Нет. Если поймают того, кто сбежалне будут.
Кого поймают?
Меня.
Гэбриэл? Вскинулся Иво. Не вздумай!
Другого выхода нет. Сказал Гэбриэл. Глаза его были измученные, тёмные и пустые. Ты же сам понимаешь? И я не собираюсь сдаваться. Я просто сбегу один, а вас потом Марта вытащит. Я суматоху устрою, засвечусь, и про вас просто никто не вспомнит.
Он дело говорит! Оживилась Марта.
Этовам снею. Было у стражника в кармане. Он отдал Иво мешочек из замши. Надо пробираться в город Гранствилл, Марта говорит, Хозяин там нас достать не сможет.
Он туда и близко не сунется, принца Элодисского он на дух не переносит! Подтвердила Марта.
Значит, будем пробираться туда. Сказал Гэбриэл спокойно. Марта, покажи мне дорогу во двор.
Алиса продолжала цепляться за него, и он сказал:
Давай, погуби нас всех, валяй! И Алиса бессильно опустила руки, с ужасом глядя на него. Гэбриэл опрометчиво посмотрел ей в глаза, и сердце тут же ухнуло в пропасть. Он едва не кинулся к ней, но заторопилась Марта, потянула его за собой, и Гэбриэл сказал только:
Иво, поклянись, что не бросишь её! И придёшь с нею в Гранствилл!
Клянусь. Подбородок Иво дрогнул. Только и ты приходи, слышишь?!
Гэбриэл попытался улыбнуться, но вышла только кривая усмешка. Не глядя больше на Алису, чтобы не передумать, он быстро пошёл за Мартой. Сердце его вновь превратилось в кусочек тёплого воска. Он так её любил! Как он мог с нею быть таким жестоким?! С каждым шагом обида его таяла; скоро Гэбриэл уже ничего не хотел так сильно, как вернуться и поцеловать Алису, сказав ей, что простил и любит. Он хотел сказать об этом Марте, но та показала ему коридор, сказала, что он выведет его во двор, и исчезла, отчаянно труся. С какой-то странной спокойной уверенностью Гэбриэл, не таясь и не прислушиваясь, пошёл дальше один. Галерея вела во двор, крытая слева и сверху; справа, за полукруглыми просветами, был двор, лошади, поившие их конюхи, куры, забыто квохчущие по всему двору, человеческие голоса, всё такое громкое, отчётливое, непривычно врезающееся в уши. Фыркали лошади, скулила собака. Гэбриэл шёл, словно во сне. Он не видел и не слышал всего этого десять лет!.. Спустился во двор по широким ступеням, машинально перешагнул кучку конского навоза, взглянул на небо Оно было огромное, голубое, с крохотными белыми облачками. В проёме ворот видны были часть скалы, долина, переходящая в холмы и лесные дали, кусок города с красными и свинцовыми крышами. У Гэбриэла перехватило дыхание. Свет, воздух, солнце! Мрачная готовность к смерти, остатки обиды слетели с него, как шелуха. Жизнь была так близко, такая манящая! Он быстро оглянулся. По стене шли двое стражников в такой же, как у него, одежде; он почему-то сразу заметил именно их, и ещё почему-то так же сразу понял, что они идут закрыть воротаи тогда всё, конец. Заметил неподалёку от ворот двух осёдланных лошадей, такой же уверенной и спокойной походкой, не прибавляя шагу, двинулся к ним. Отвязал одну, погладил, вскочил в седло. Он не ездил верхом десять лет, но тело само помнило, что надо делать и как.
Эй! Окликнули его. Лошадь переминалась под ним, прицениваясь к седоку. Гэбриэл машинально справился с нею, оглянулся. К нему шёл стражник в чёрной одежде, но с открытым лицом, необычнымон был эльфийский кватронец, светловолосый, но темноглазый, с тёмными бровями и ресницами, необычайно красивый. Тяжко заскрипела решётка перед тем, как начать опускаться. Гэбриэл взглянул на неё, на стражника Сдёрнул шарф с лица и пустил коня в галоп, прямо на стражника, который увернулся, выругавшись. В последний момент Гэбриэл успел проскочить под решёткой, но в спину и в плечо тут же вонзились арбалетные болты. Конь, в которого тоже попали, закричал пронзительно, садясь на задние ноги. Гэбриэл успел заметить тропу, уходившую от моста и от дороги над обрывом, под которым волновались древесные кроны, уже покрытые нежной апрельской листвой, и, превозмогая боль и слабость, бросился туда. Тропа была ненадёжная, опасная, может, и не тропа вовсе, а сток паводковой и дождевой воды, но раздумывать и бояться было некогда. Гэбриэл начал свой сумасшедший спуск, и вроде бы кусты и камни быстро скрыли его от стрелков, но позади раздалось хриплое рычаниеза ним пустили псов. Ещё минута, и огромный чёрный мастифф вцепился ему в бедро. Закричав, Гэбриэл проткнул его мечом, но второй пёс справа схватил его за руку повыше запястья, ломая мощными челюстями руку. От дикой боли помутилось в голове, Гэбриэл ещё успел ткнуть мечом куда-то, кажется, в собаку, не удержался на ногах, и заскользил вниз по склону, роняя оружие, цепляясь за камни, увлекаемый тяжестью и в смерти не разжавшего челюстей пса Сознание милосердно покинуло его, и с обрыва он рухнул, не сознавая, что летит. Трое стражников, почти настигшие его, постояли на том месте, где он сорвался вниз, и один сплюнул ему вслед:
Готов.
Само собой. Второй вложил меч в ножны. Видишь, сколько крови? Он, поди, уже дохлый свалился.
Хозяин потребует тело. Холодно, низким красивым голосом произнёс темноглазый кватронец. Надо найти.
Каргов приведут из подвала, и пойдём. Место запомните Куда теперь торопиться-то?
Гэбриэла спасли деревья. Ветви подхватили его, сдержав падение; благодаря им, он упал не на камни у подножия обрыва, а в неглубокий ручей. Ледяная вода привела его в чувство; он выполз на берег, оставляя кровавый след, но встать и даже приподняться уже не смог. Падая, он поранился о ветви и камни, что-то ещё сломал, кровь заливала лицо. Дрожа в лихорадке, рыча от боли, он лёг на бок, инстинктивно прижимая к груди сломанную руку, с последней осознанной мыслью: увидеть напоследок небо. Но залитые кровью глаза не открылись. Гэбриэл застонал от отчаяния, и тут, совсем близко, раздался пронзительный крик ястреба. Откуда-то пришла уверенность: если он попросит, желание будет исполнено. Немеющими губами прошептал чуть слышно:
А-ли-саИ, уже угасая, выдохнул:
спастиПереставая дрожать и погружаясь во тьму.
Разведчиков оказалось двое, эльф и эльфийка. Назвались они Падуб и Омелаэльфы всегда назывались чужим своими прозвищами, которые обычно были растительные. Редко кто назывался Белкой, Лисой или ещё каким зверем, как, например, Кинурысь. Разведчики проводили Гарета и Марчелло за пределы Таурина, к одной из сторожевых башен. По дороге Падуб говорил на нордском, и Марчелло проникся к нему благодарностью за это:
Мы нашли её под скалой, у ручья, на самой границе. Она кватронка, потому и смогла выжить. Дайкина бы умерла.
Что она говорит? Спросил Гарет.
Она сама тебе расскажет. Но предупреждаю: смотреть на неё жутко.
Что с нею?