Нет!!! Изумлённо задохнулась Алиса. Вы что?!!
Дорогая моя, чуть нагнулся к ней Гарет, но ваши преступленияэто единственная причина твоего молчания. Что вы натворили? Убили и ограбили кого-то, сбежали, Алиса съёжилась при этом слове, бродяжничаете и побираетесь, что?! И пока я не выясню, я не отпущу тебя. Я отвечаю за безопасность и покой этих земель, и угроза от какой-то бандыэто моя забота. Я хочу знать всю правду, и я узнаю, поняла? Марчелло!
Итальянец, постоянно находящийся поблизости, тут же нарисовался в комнате.
Присмотри за ней. Не трогать и не обижать, но глаз не спускать! Она мне нужна. Если кто-то попытается что-то узнать о нейГарет с удовлетворением заметил, как побледнела и задрожала Алиса, проследить и выяснить всю подноготную! Следить за трактиром, выяснить всё!
Вы думаете, сеньорОсторожно начал Марчелло, и Гарет резко перебил его:
Да, Марчелло, я это думаю. И эта девчонкаключ к правде, первый за столько лет! Можешь быть уверен, я его не выпущу!
Запертая в тесном, хоть и чистеньком, чуланчике, Алиса свернулась в клубок и тихо заплакала. Как она соскучилась, как боялась и тосковала! Гарет разбудил её тоску; внешность его, голос, родной и любимый, запахсотрясли душу Алисы, смутили её сердечко. Тоска так скрутила её душу и тело, что она, не вынося этой муки, зарыдала в голос, умоляя:
Гэбриэл, вернись! Найди меня, спаси меня, пожалуйста, пожалуйста-а-а!!!
Иво приехал в Гранствилл после обеда следующего дня. Остановившись возле харчевни «Старое место», на заросшем цветами косогоре, он присел в траву, пустив лошадь пастись, и, перекусывая, стал рассматривать город.
Его предупредили, что Гранствилл намного больше Блумсберри, но слышать, представлять, и увидетьбольшая разница. Такого Иво не видел никогда. Здесь Ригина, довольно большая и широкая река, делала две петли меж меловых скал, на одной из которых стоял замок Хефлинуэлл, (Иво принял его за ещё один город), а на другой, напротив замка, находилась деревня Белая Горка, еле видная в лёгкой дымке. Под скалой, на холмах, лежал город, окружённый мощными крепостными стенами с квадратными башнями и острыми шпилями. Ворота Блумсберри Иво показались отдельным маленьким замком; очень красивым, кстати. Город Гранствилл был не самым большим городом по меркам Нордланда; Клойстергем и Блэкбург, столицы Далвегана и Анвалона, были гораздо больше, но Гранствилл признанно считался самым красивым, чистым и благополучным. Здесь издавна селились самые искусные в Нордланде ювелиры; город торговал деревом и держал монополию на торговлю воском, мёдом диких пчёл и мехами, которые продавали гранствиллцам эльфы Элодисто есть, высочайшего качества, идущие в королевский дворец и за границу. Вообще, здесь торговали всем, что давал лес: мехами, дичью, пенькой, смолой, дёгтем, древесиной, грибами, ягодами и различными травами. Здесь были богатые гильдии меховщиков, аптекарей, самая богатая и влиятельная в Нордланде гильдия ювелиров; оружейники, одни из лучших в Нордланде, в эльфийском кварталеза их клинками и кинжалами ехали со всего света. Естественно, процветание города наложило отпечаток и на его облик: Гранствилл был чистым, красивым, несколько чопорным и сонным, но великолепным городом. Когда-то очень давно, в первые века существования, город находился на том же холме, что и Хефлинуэлл, но был полностью сожжён дикарями, которых впоследствии усмирил Карл Второй Основатель. После этого, по какой причине, толком никто не мог сказать, город заново начал отстраиваться уже на другом берегу Ригины, и поначалу занимал тот холм, где теперь находилась Старая Крепость, район, примыкающий к порту, с ратушей, собором Иоанна Богослова, или просто Богословом, и городской площадью. В Гранствилле, единственном из нордландских человеческих городов, был Эльфийский квартал, где оседло проживала уникальная в своём роде эльфийская община, объединяющая и Ол Донна, и Элодис, и даже нескольких Фанна. Эльфы вели торговые дела с людьми, держали магазины и мастерские, здесь было в некотором роде посольство эльфов в Нордланде, где можно было договориться о торговле, поставках и вообще каких-либо отношениях, поскольку в города эльфов ход людям был заказан. Изначально Эльфийский квартал находился отдельно от Гранствилла, как обособленная крепость, но постепенно слился с городом и стал его частью. Разрастаясь, город обрастал улицами, площадями и новыми стенами, и теперь части старых стен внутри города становились стенами домов и границами улиц, придавая неповторимое очарование Гранствиллу. Иво видел Старую Крепость, вздымающуюся выше остального города, но ниже Хефлинуэлла на другом берегу, контуры Богослова, одного из самых красивых соборов Острова, башню ратуши По Ригине шли суда, большие и поменьше, хоть и не такие шикарные, как «Единорог» морские суда по Ригине не поднимались, она была широкой, но не очень глубокой рекой. Между городом и замком красовался каменный мост с высокими арками, под которыми могли проплывать даже речные шхуны с парусами, идущие в Ригстаунпостройка, как говорили, эльфов. Эльфы же приложили руку к строительству Хефлинуэлла, замка огромного, великолепного, достойного славы и величия Хлорингов, самого большого и красивого в Нордланде и одного из самых красивых и больших в Европе. Иво любовался им, забыв про еду и лошадь, гадая, кто там живёт, что это за город, и как вообще можно было сотворить из грубого камня такое чудо?.. Кровь Фанна давала ему возможность наслаждаться красотой, как иные наслаждаются едой или питьём; он получал физическое удовольствие, созерцая эту картину. Хутора, мельницы, деревни, поля и монастыри окружали Гранствилл, сколько хватало глаз, в зелени полей цвели васильки и маки, бело-розовой кипенью цвели сады, на пастбищах паслись местные коровы, палевые либо почти чёрные, с белыми ремнями по хребтам, крупные, с короткими рогами, резвились телята
Неожиданно в городе, близком, но всё ещё призрачно-таинственном, зазвонил колокол Богослова. И тут же откликнулись большие и малые колокола во всех городских, пригородных и монастырских церквях, и округа наполнилась тягучим сладостным звоном, от которого душа Иво стянулась в узел. Он вскочил, отряхиваясь, поймал лошадь и поспешил в город.
В воротах у него спросили, кто он и зачем идёт в город. Иво, как его научил Нэш, ответил, что служит в трактире «Золотой дракон», и идёт по поручению хозяйки, Марты, за покупками и с записками к её партнёрам и родне. Показал записку от Нэша. Заплатил пошлину, два геллера, сумму мизерную на тот момент, и был пропущен на Золотую улицу. Слева были дома, построенные так тесно друг к другу, что казались сплошными, с редкими и очень узенькими переулочками между ними. Все первые этажи этих домов были лавками: аптекарей, алхимиков и травников, справатакие же добротные и большие дома и ювелирные лавки с заманчивыми цеховыми вывесками. Улица была вымощена камнем, кругом были цветники, кусты сирени, набирающие цвет, по стенам вились плющ, девичий виноград и хмель. Лошадь пришлось оставить в конюшне у ворот, чтобы не пакостила на улицах; Иво заплатил за её содержание талер, и получил деревянный номерок. Ему нужно было пройти до главной площади, свернуть направо и найти улицу Тихую; там, в угловом доме, жила сестра Марты, которая должна была приютить его и помочь с заказами и расспросами. Иво дошёл только до главной площади, где и застыл, не в силах отвести глаз от Богослова.
Главная площадь Гранствилла была местом людным, шумным и красивым. Здесь стояла посреди искусственного пруда, созданного эльфами, конная статуя Генриха Великого, на поднятую руку которого считалось доброй приметой для молодожёнов повесить цветочный венок; цветы вешали и на голову, и на конскую морду, в общем, Генрих Великий стоял весь в цветах, свежих и чуть увядших. В воду бросали мелкие монетки, геллеры и пенсы, и детвора бултыхалась в пруду, отыскивая эти монетки на днепосле свадеб их было видимо-невидимо. Сначала Иво остановился перед этим прудом, с весёлым недоумением наблюдая за малышнёй, и тут откуда-то сверху полилась дивная музыка Он задрал голову, и увидел представление, единственное в своём роде: ангелов на фасаде собора. Механических ангелов создал приезжий итальянский мастер, бежавший от инквизиции; в час пополудни они выплывали из распахнутых ажурных створок высоко на фасаде собора, под хрустальную простенькую мелодию кружились в танце, расправляли крылья, поднимали руки, и исчезали обратно. Длилось представление пять минут; всё это время Иво, видевший подобное впервые в жизни, стоял, оцепенев, с мурашками по коже, с комом в груди Это действо показалось ему таким дивным, таким прекрасным, таким волшебным! Только ради этого стоило жить, стоило рисковать жизнью и терпеть любые мукитак ему казалось в эти минуты! Настоящие ангелы! От природы склонный к мистике, немного экзальтированный, совершенно не похожий на Гэбриэла, Иво был сокрушён великолепием собора, сладостью колокольного звона, чудесным танцем ангелов. Люди входили в собор, и из открытых дверей Иво слышал пение, от которого душа его трепетала и улетала куда-то Робея, но жаждая послушать по-настоящему, он дерзнул войти внутрь. Сердце его, смутно тоскующее по чему-то такому, запело от счастья: он пришёл, куда надо! Мягкий цветной свет из оконных виражей, торжественность, пение невидимых певчих, обстановка, запахивсё это окончательно сокрушило его дух, и он, упав на колени, молитвенно сложил руки. Те молитвы, которым когда-то учил его дед, он забыл, но устремился к Богу всем сердцем, очнувшись лишь, когда молодой священник коснулся его плеча и тихо сказал: