Какие хорошенькие пареньки живут в Гранствилле! Повезло тамошним девчонкам! Меня зовут Гретель, а тебя?
Иво.
Ух, ты! Прямо по благородному! У меня аж мурашки побежали! Гретель неожиданно схватила руку Иво и прижала к горячей открытой коже чуть повыше груди. Чувствуешь? Недвусмысленно глянув вниз, быстро сказала:
Жди меня на заднем дворе, в пустом стойле, где охапка сена! И скрылась. Иво, словно пьяный, налетел на стол, на косяк, выбрался на задний двор, нашёл стойлото, не то?! Его охватила паника. А что, если он просто чего-то не понял?.. Но Гретель быстро развеяла все его опасения: появившись почти сразу за ним, сама прыгнула ему на шею и жарко поцеловала. Поняв, что он не в состоянии ответить, удивилась:
Ты что, не целованный, что ли?! Ух, ты! Вот повезлоСунула руку ему между ног, ахнула:
Это копьё у тебя такое?! Ну, и повезло же мне!!! Быстро распустила ворот, и Иво схватился руками за её маленькие, но крепкие груди, совершенно теряя голову. Гретель с тихим визгом повалилась на сено, вскрикнула от наслаждения, вцепилась в плечи Иво, вскрикивая:
Ой, какой он у тебя О, какой ты сладкий!!! О, как здорово!!!
Вот ублажил, так ублажил, сладкий мой зайкаВыдохнула, когда Иво замер, тяжко дыша.
А ещё можно? Спросил он, не очень, впрочем, веря в такую удачу.
А ты хочешь ещё?! Поразилась Гретель. Ах ты, мой зая!!! А как ты хочешь, так же, или по-другому?..
А можно, я сзади?
Да конечно!
Они сделали это сзади, и стоя, и ещё, пока Иво совершенно не выдохся, а Гретель не размякла и не пожелала сделать для Иво всё, чего он только пожелает, накормить его всем, что он только хочет, и вообщечуть ли не облизывала его, вне себя от удовольствия. Иво в целом был не против, и вообще: новая жизнь начала ему нравиться. Вернувшись к Алисе, он не утерпел и рассказал ей, что с ним произошло, добавив:
А я и не знал, что Чу прости, Алиса, девушки, сами не прочь! И это так здорово!
Наверное, она влюбилась в тебя. Решила Алиса. Как я в Гэбриэла. А ты?
Я? Удивился Иво. Но она же старая, ей лет двадцать пять Я не знаю!
Зато тебе хорошо. Вздохнула Алиса. А то я стала переживать за тебя. Тебе же нужно. Но я
Перестань. Иво похлопал её по руке. Ты мне теперь сестрёнка. Я тебя сам не трону, и никому не дам. Ты с Гэбриэлом! А я ему поклялся.
Алиса с тихим вздохом прижалась к его плечу. Она начинала верить, что всё на самом деле переменилось, и этот кошмар уже никогда не вернётся. После издевательств со стороны Локи и Ашура она так боялась мужчин и насилия, что с трудом держала себя в руках при виде чужих. Этот кошмар так глубоко её ранил, что она просто не в состоянии была его забыть и стать прежней. И защита Иво и Нэша была ей жизненно необходима, они спасали её от ужаса и паники. Но не от тоски по Гэбриэлу, усиливающейся с каждым днём. Это начинало превращаться в болезнь: неизвестность, невозможность что-то узнать наверняка, что-то сделать, так угнетали её! Да ещё его обидаГэбриэл и не подозревал, что сделает его обида с её нежным сердечком! Она не просто чувствовала себя виноватойона накручивала себя, преувеличивая свою вину, и к этому моменту уже чувствовала себя преступницей, без всяких смягчающих обстоятельств и без всякой надежды на амнистию. Если бы не Иво, не устающий терпеливо утешать её и убеждать, что она ни в чём не виновата и Гэбриэл обязательно её простит, Алиса, наверное, совсем пала бы духом. А так Прижавшись к Иво, она погрузилась в мечту о том, как Гэбриэл встретит их в Гранствилле, и как она попросит у него прощения, и как он её простит, и как они наконец-то поселятся вместе, как мечтали, на берегу Фьяллара, в прекрасном лесу
Гарета мучили кошмары. Ему снилось, что собаки вцепляются в его руку и ногу; что он падает, падает с обрыва, и вот-вот умрёт, и это было так жутко, что он стонал и метался во сне. Его мучила боль, терзал жар, он просыпался, пил холодную воду, и не получал облегчения. Падая обратно на постель, он смотрел в темноту воспалёнными глазами и молился. Гарет чувствовал, что его брат стоит на краю могилы, и молился, чтобы тот выдержал и дождался его. Он обращался к брату быстрым, лихорадочным шёпотом, просил держаться, обещал помощь Потому, что всё, что он сейчас могэто молиться и просить. «Единорог» быстро обогнул южный берег Острова, под крики чаек вошёл в порт Сандвикена, и здесь встал на якорь: нужно было дождаться вестей о Дикой Охоте, которые обещали доставить знакомые Марчелло. Адольф Феррис, граф Сандвикенский, тут же явился с визитом и приглашением в свой замок, и был чрезвычайно настойчив. Даже отмазка Гарета насчёт своего недомогания его не успокоила. Он настаивал, говоря, что тем более Гарету нужен покой и домашний уход, который они ему обеспечат с радостью и гордостью, так как являются самыми преданными вассалами Хлорингов на этом Острове, во всём мире и во всей Вселенной вообще. Марчелло, как всегда, выручил патрона: мешая свою речь с непонятными латинскими, греческими и арабскими словами, дал гостю понять, что Гарету нельзя не только плыть дальше, пока не полегчает, но вообще вставать, ходить и тем более ехать на чём бы то ни былои в портшезе нельзя тоже! Гарет, внутренне смеясь, со страдальческим лицом слушал о том, что лимфаона суть жидкость, аква минерале, которая под этой фазой Луны и Меркурия чрезвычайно уязвима, и любое колебание её в теле молодого герцогасмертельно опасно. Что бы ни думал граф о скорой возможной кончине молодого Хлоринга, которая как раз его-то и устраивала больше всего на свете, ему пришлось удовольствоваться этим и убраться восвояси. Гарет и Марчелло потом почти полчаса хохотали, вспоминая, какую чушь нёс итальянец, и с какой рожей слушал его граф. Последний прислал Гарету в подарок довольно хорошее португальское вино, которое Марчелло проверил на наличие ядов. Как ни странно, ядов там не оказалось, а магия, которой зарядила вино Александра Барр, на полукровку Гарета, в котором текла чистая кровь Перворожденных эльфов Гонна, на него не подействовала ничуть. Марчелло не любил португальские вина, и Гарет, к счастью для остальных своих спутников, наслаждался хорошим вином в одиночку, так и не узнав, что для него было припасено в этом «подарке». Барр, которая находилась тут же, в Сандвикене, с яростью вынуждена была признать: она не может ничего сделать с Гаретом Хлорингом так же, как не могла ничего сделать с Гором в Садах Мечты. Гор часто недоумевал, раздумывая, почему после всех издевательств и пыток неизменно оставался в живых, и почему даже у Аякса его всё-таки забрали и даже вылечили?.. Ему и в голову не могло прийти, что этим он обязан своей внутренней стойкости. Барр хотела сделать из него слугу-зомби, но, не сломив его волю, сделать это она не могла никак, и надеялась, что пытки и боль в конце концов сломают его. Просто отпустить ненавистного сына ненавистной эльфийской луа в смерть и утратить всякую надежду на власть над ним Барр не могла, а Драйвер привык слушать её во всём ну, почти во всём. Даже сейчас, когда живой Гор стал для него смертельно опасным, он не сказал Барр ни слова упрека. А она, в свою очередь, успокоила его, заявив, что вернёт щенка, нечего и сомневаться.
Пока что она не могла даже найти его. Он был невидим для её магии, и что она только не делала, какие только жертвы не приносила, уничтожив за несколько дней кучу чёрных животных, убив и расчленив трёх девственниц и трёх мальчиков, её магия оказывалась бессильна. Полукровка исчез, словно канул в воду. Но Барр была настойчива и не верила, что её магия и её сила в конце концов не приведут её к закономерному успеху. Кровь Гарета Хлоринга могла бы помочь, но её следовало добытьи это по её просьбе граф Сандвикенский так настаивал на визите. Нет, убивать его Барр не собираласьне сейчас и не здесь, не вблизи от Драйвера, которого тут же обвинят в его смерти. Добыть кровь можно было и другими способами, тем более, что нужно-то было всего ничего. Гестен, болван, не смог Теперь и граф провалился. Барр шибко надеялась на цирюльника, но оказалось, что проклятый полукровка не бреетсяу него, как и у эльфов, не было никакой растительности на лице. А время шло Подослать наёмных убийцно Гестен сказал, что это бесполезно. Проклятый полукровка дерётся, как дьявол. Гестен, считавшийся на юге непревзойдённым бойцом, не смог его даже оцарапать. Следовало ждать, но не сложа рукиБарр настойчиво искала и другие пути и возможности.