Аяя! Не бойся! крикнул я, приземляясь недалеко от неё, но не совсем рядом, я не хотел увидеть страх в её глазах.
Не подходи, Арий! воскликнула она, отступая выше по каменистым и всё же поросшим травой крутым склонам горы. Не приближайся
Не бойся меня, не крича, сказал я и бросил ей туфли, потому что ободрать ноги на этих кручах она сможет с первых же шагов.
А ты не подходи, сказала она, всё же отодвинувшись ещё на несколько шагов.
Я стою, не двигаюсь, Аяя, остановись, сказал я.
Она остановилась, но всё же готовая ещё отступить или снова улететь.
Зачем ты здесь? Чего ты хочешь? спросила она, вглядываясь в меня, словно с трудом узнавая. Диавол всё же предал меня?.. Что ж, вероломство Его изобретение Тычто убить меня убить хочешь?..
Убить? мне стало дурно, словно вся кровь разом оттекла от головы и сердца. Ты могла подумать, что я хочу убить тебя? Что я могу? Могу этого хотеть
В его голосе что-то дрогнуло, и словно обнажилась разверстая трещина, как рана. Я нанесла её Арик и в глазах мелькнуло чего я не видела так давно, что решила, что этого и не было вовсе никогда или этого никогда раньше не было? Боль, спрятанная доселе глубоко-глубоко, но неизжитая, жгучая. Что он станет делать с этой болью?
Тогда для чего ты для чего явился?
Он опустил руки и плечи, пожал плечами, развернув ладони.
Я не знаю, Аяя Наверное, я не могу жить без тебя.
Я села на землю и верно, хоть и поросшую пучками травы, но сухую и острую, и собралась обуться.
Можешь, не лги, ты без меня прожил почти одиннадцать веков, сказала я, отряхивая ступни, в которые впились мелкие камешки.
То не была жизнь, то
Не надо, перебила я, поднявшись на ноги. Не надо мне говорить, как это не жить Я лучше тебя это знаю я здесь
Тогдаон шагнул было ко мне, светлея лицом.
Как мне хотелось броситься ему в объятия! Снова утонуть в своей любви к нему, позволить ей снова жить, дышать и петь обнять его сейчас, зажмурившись от счастья, почувствовать его тело, его руки, его чудный запах Но нет, то всё обман и наваждение, всё то же наваждение, что длилось две сотни лет обман и самообман как долго я обманывала себя и ждала его возращения, что его сердце оживёт, откроется для меня, а оно камнем лежало в его груди, белым камнем, который ничего не принимает, и всё отталкивает, даже свет и моя любовь соскальзывала с этого камня. Я не обольщаюсь, я не светило, не солнце и не звёзды, она соскальзывала как вода, даже не смачивая поверхность и всё после стольких лет растворения друг в друге, он вдруг вытолкнул меня Пусть я нехороша, пусть я вовсе не Богиня и не ангел Любви, как бы много все не говорили об этом, но я любила его всегда, и он всегда это знал
Нет нет, никаких объятий, не смотреть в его глаза, которые топят в себе всё это тупик, ловушка, из которой выход только вот такая смерть при жизни
Не приближайся, Арий! сказала я, снова отступая и вытянув руку.
«Арий»проговорил он. Не назовёшь больше Огнем?
Огнь выжег меня дотла
Прости меня, Аяя
Не надо! закричала я.
Как он не понимает, что мне больно даже слышать его голос! Моё сердце полно им, до сих пор вся моя душа, в каждом её уголке он, и я едва могла дышать через всю эту заполненность столько лет я рвалась на части между тем, чтобы броситься назад к нему, забыв обо всём, и его холодными глазами, которые как стеной отодвигали меня. И вот он вот он передо мной, поглощает меня своими глазами, и то не холодная вода теперь, не лёд и я тону, тону в них ещё немного и я почувствую его тепло на расстоянии какое же мучение я думала, что уже не буду чувствовать этого никогда я так надеялась, что омертвела. Но, оказывается, я жива и это очень больно
Я задыхалась, так быстро стучало сердце, захлёбываясь, я задыхалась, мне казалось, я упаду но если я упаду, он коснётся меня а ничего страшнее и непоправимее этого не было.
Нечего прощать нечего всё Всё прощено и забыто Всё забыто, прошло и ничего ничего нет Зачем ты здесь?
Чтобы видеть тебя.
Невеликая радость, подумаешь Ты двести лет не мог смотреть в мою сторону без отвращения
Отвращения?!
Отвращения ещё презрения ненависти не знаю
Да ты что, Яя я я же
Не надо этих слов, Арий. Ни слова о о любви я не могу более этого слышать и думать Не надо большея готова заплакать, но надо было держаться
Аяя что хочешь, делай со мной, что хочешь, но
Я ничего не хочу. Ни-че-го не хо-чу.
Ты не любишь меня больше?
Считай, как хочешь Что не люблю, что не любила, что притворялась, что изменяла, что что теперь я просто ничего больше не хочу. Я здесь отдалась безвременью и небытию насколько могла. Нет смерти для меня, я умерла вот так.
И меня тем убила Почему, Аяя?..
Она побледнела, выпрямляясь, словно я ударил её.
Почему?!.. в её голосе дрогнули струны, обрываясь и замолкая. И она заговорила, торопясь, дрожа и мелко просеивая слова, Да, нет причин Ничего нет, и ничего не было Всё прошло, всё закончено, не о чем говорить.
Боги прости Я не то не то хотел сказать, вся вина на мне
Нет никакой вины, просто всё кончилось, Арий. Забудь меня, как забыл, что было когда-то, и возненавидел меня теперь забудь и ненависть, и месть.
Как страшно что она так думает обо мне кем я был, что так изранил её, отправил сюда на добровольную смерть
Я и не думал мститьбессильно произнёс я.
Всё ложь! «Не думал»Сейчас не думал, после вспомнишь.
Да нет же!
Всё, кончено! Всё всё, Арий
Яя!
Кончено! Я не вернусь. Никуда не вернусь никуда Ни в долину, ни Я умерла, так и считай. Это мой загробный мир, меня нет больше нигде и ни для кого, особенно для тебя Забудь меня.
Ты что говоришь?! Что ты говоришь «забудь» я жив и во мне жива ты.
Нет! Забудь это! Нет меня!..
Глава 8. Пробуждение
Ветра и штормы носились вокруг острова, вспенивая волны, срывая их верхушки, набрасываясь на берега злыми укусами, не давая лодкам добраться до нашего городка. Рынок из-за этого не работал, но в лавках по улицам припасы оставались. Сей день опасно было выходить на нижние и самые верхние улицы, любой пешеход рисковал быть смытым волнами или сброшенным ветром в море, такой бушевал шторм. Ветер бросал в стёкла брызги, и казалось, что это не дождь, а брызги морских волн долетают до наших окон, интересно, сколь долго этот ужас продлиться?
И не помешает ли это Арику вернуться оттуда, куда он отправился за Аяей. Он сказал, что обернётся за пару дней. Я не говорил с ним, он сказал это Вералге. Я не хотел говорить с ним, и даже смотреть в его, хитрой бестии, лицо я тоже не хотел, потому что иначе я не сумел бы сдержаться и разбил ему его. Его самодовольный вид, его уверенная наглость, его радость, всё это бесило меня.
Я не мог забыть того Арика, каким он был всегда и каким он стал, когда я его нашёл в его долине. Теперь я не видел своего брата, это был нахальный мерзавец, похожий на него, который посмел говорить о том, что Аяю надо наказать. Он станет наказывать Аяю! Он! Или кто-то из этих станет наказывать её за то, до чего он её сам и довёл! И объявил Аяю преступницей, требуя какого-то там наказания! Мерзавец! Проклятущий мерзавец!
Не надо Эрбин, не злись на брата, что бы ни происходило, вы единственные из нас, кто друг другу родня, сказала на это Рыба.
Я покачал головой, не соглашаясь, за много лет Арик не придумал, как попросить прощения. Не у меня, хотя передо мной он виноват как никто, но перед Аяей, за всё. За всё. За то, что лишил её ребёнка, а после дома, и своей преданности. Своей преданности, вот это главное преступление. На кого полагалась Аяя? Кому доверяла безоговорочно, всегда, кому? Кто стал для неё всем и он, этот человек, главный в её жизни, её бросил и предал настолько, что она сбежала от него, как сбегают из темницы. Вот в чём его главное преступление. И этого я ему не прощу. Как и моей испоганенной судьбы. Как счастлив я мог бы быть я всё потерял, а он взял и испортил то, что я сам ему отдал: возможность любить и быть с той, кого он так добивался Вот за это я его ненавижу. Ненавижу.