Покидая холодное помещение, Георгий выцепил взглядом несколько надписей на коробках и с тоской подумал, что в обычных магазинах такие продукты едва ли встретишь. Он злорадно спросил себя, не натравить ли сюда Васильева с проверкой, но решил, что это будет слишком жестоко. Да и, скорее всего, после его ухода здесь все будет шито-крыто
Заведующего моргом при «цээрбэ», стоявшим в списке под номером два, звали Михаилом Исааковичем Лазаренко. Это был полноватый мужчина старше шестидесяти лет с типично старорусской докторской внешностьюбородка клинышком, очки в толстой оправе, немного лукавый прищуренный взгляд интеллектуала. Едва только Георгий завел с ним разговор насчет учета тел, как старик огорошил его восклицанием:
Так вы по поводу пропажи тел? Наконец-то! А то я уже переживать начал.
Волков попросил объясниться.
У нас три умерших пропали за последние дни, сказал Лазаренко. Я уже два раза в милицию обращался, обещали разобраться. Заявление я сразу написал, как первый раз случилось. Заведующий нахмурился. Странно, что все так нелепо выходит. Собственно, я уже смирился с тем, что могу полететь с должности. Но никто и пальцем не пошевелил, даже не позвонили. А что, у вас в комитете решили это дело в свои руки взять? Милиция не справляется?
Если и была в его словах ирония, то Георгий сделал вид, что не заметил ее. Он достал из портфеля фотографии. Пока только лица двух первых «жмуриков» крупным планомфас и профиль. Фото тела на стройке решил пока придержать, чтобы не пугать старика, почему-то забыв о том, что находится не в том месте, где должны бояться вида обезображенных тел.
Возможно ли, что это ваши пропавшие?
Лазаренко долго рассматривал снимки, вертел их в руках, задумчиво похмыкивая.
За другого не ручаюсь, но вот этот точно наш! уверенно произнес он и вернул Георгию фотографию. Это был снимок из леса.
Волков не ожидал, что будет так горячо.
То есть вы утверждаете, что этот человек был мертв, когда находился у вас? Это была глупая фраза, может, потому Лазаренко и улыбнулся.
Мертвее не бывает, ответил он. Тягчайший перитонит. Он не жилец был. Знаете, он у нас, наверное, месяц в холодильнике пролежал. Безымянный, никто на него прав не заявил. Никто не знал, куда его деть. Наконец решили передать студентам в анатомичку. Уже и труповоз для него заказали. А он исчез на следующий день. Смех смехом, но будто не хотел под нож отправляться
Лазаренко тяжело закашлялся.
Простите отдышался он. Впрочем, под ножом этот человек как раз и побывалу него чуть ли не через весь живот глубокий разрез. Поножовщина, знаете. Отсюда и перитонит.
То есть как разрез? Вы не путаете?
Рана очень серьезная. Трудно не заметить.
Георгий лихорадочно вспоминал. Ничего такого при осмотре тела не было отмечено. Тот ли это человек?
Вы уверены?
Уж поверьте, это факт! Лазаренко прицокнул языком. Да, кстати, где вы его нашли?
В лесу.
Георгий не зналстоит ли показывать собеседнику те снимки, где погибший был в одежде. Казалось, что заведующий посчитает все это за розыгрыш, идиотскую шутку, маскарад. И в самом деле, получается, что кто-то нарядил труп, напялил на него домашние тапочки, а перед этим вспорол и снова зашил ему живот, да так, что эксперты не заметили? Все-таки это, наверное, не то тело. И Лазаренко мог ошибиться.
Но что-то заставляло его не торопиться с выводами. Пока заведующий вернулся к изучению снимка другой жертвы, Георгий достал из портфеля записи. Вот копия акта осмотра тела, найденного в лесу, многократно изученная. Взгляд бегал по бумаге строчка за строчкой, пока, наконец, Георгий не наткнулся на то, что искал: «на животе в левой боковой области едва заметен тонкий шрам».
«Не может быть!»
Он сунул лист под нос Лазаренко:
Смотрите, здесь написаношрам едва заметен!
Заведующий сначала прочел в очках, потом без очков, как будто они могли переврать. Посмотрел на Георгия:
Молодой человек, ваши эксперты что-то напутали, там было очень серьезное ранение, приведшее к смерти
А как тогда объяснить это?
Он все-таки достал и остальные фотографии. Они хоть и сделаны были неважно, однако любой по этим снимкам мог бы определить истинную причину смертипри падении на старые отломанные ветви в шею воткнулся острый сучок. Что касается шрама из описания, то на одной из фотографий он тоже присутствовал, и, естественно, едва просматривался.
Как это понимать? спустя минуту уставился на него Лазаренко.
Я бы то же самое хотел спросить у вас, Михал Исакич, не особо церемонясь, фамильярно произнес Георгий. Вы уверены, что не ошибаетесь? Может, это не то тело?
Я еще на память не жалуюсь. Мало того, вот этот тоже наш, заведующий ткнул пальцем в дачный снимок. Его я даже принимал лично. Сейчас припоминаю. Причина смертисильнейшая интоксикация. Технический спирт, знаете. Его мы не успели вскрыть, но не сомневаюсь, что нашли бы цирроз печени. Его подобрали где-то в подворотне, привезли в нашу больницу, но врачи оказались бессильны. Тоже, кстати, ни родственников, ни знакомых, кто бы согласился взять на себя похороны. Долго хранился у нас. Если не ошибаюсь, он пропал первым.
Лазаренко спросил разрешения взглянуть на остальные фотоотпечатки. Что ж, пусть поглядит. Волков дал ему все снимки, в том числе и те, что со стройки. Лазаренко долго и внимательно рассматривал каждую фотографию. При этом качал головой и, не переставая удивляться, прицокивал языком:
Они все наши. Все трое. Это точно! Но все-таки почему в одежде? Это что, чья-то злая шутка?
Именно это я и хочу выяснить.
Все это, по меньшей мере, очень странно, заведующий вернул фотографии. Знаете, попахивает извращенными наклонностями.
Михал Исакич, у меня к вам просьба. Вы могли бы изучить эти тела еще раз? Чтобы исключить ошибку.
Готов хоть прямо сейчас.
Я позвоню только, договорюсь. Можно воспользоваться вашим телефоном?
Да, конечно, ответил Лазаренко и подвел его к тумбе, где стоял древний аппарат цвета слоновой кости со стертыми цифрами в номеронабирателе. Чтобы не ошибиться, отсчитывая дырки пальцем, Георгий набрал номер дежурного:
Это Волков. Соедините меня с Яковлевым.
Почти сразу в трубке раздался зычный голос шефа: