«Наши»?
Я поймал себя на мысли, что думаю обо всех этих людях, как о своих. Вот же блин! Что это со мной?
А между тем уже взошло солнце, нормальное солнце, такое же, как и у нас дома. Сейчас я вставал бы, мылся, завтракал и шёл бы на остановку ждать своего троллейбуса, а я тут. Тут! Сидел бы сейчас на лекциях, боролся бы со сном. Утром мать обычно «пилит» меня, что я долго вечером не ложился, сидел за компом, а сейчас выгляжу, будто всю ночь разгружал вагоны.
Я усмехнулся. Она актриса, она всегда преувеличивает, любит красивые слова и много внимания уделяет внешнему виду. Это же надоразгружал вагоны! Откуда она знает, как бы я выглядел, если бы, в самом деле, всю ночь разгружал вагоны?
Тьфу ты! Что за ерунда лезет в голову? Кругом такое, а я думаю невесть о чём.
Рядом закричали от боли, и я дёрнулся как от удара. С раненого рыцаря снимали кирасу, и, по-моему, латы с руки, и воин этот кричал. Наверное, у него была сломана рука, где-то я читал, так бывало часто в то время. В то время
Крик захлебнулся стоном, и я отвернулся, стискивая зубы от этого безумия.
Видели барона Эрно? Это всё не унимался Эварт. Я тащился следом на верёвке, как телок привязанный.
Наверное, он тамОдин из оруженосцев махнул рукой на осиновый лесок.
Ну уж нет, туда я не полезу. Там ещё дерутся, мало ли что. Я упёрся, не желая идти следом за упрямым оруженосцем, и Эварт, почувствовав моё сопротивление, обернулся, недовольно сверкнув глазами.
Ты что?
Я туда не пойду. Хочешь, иди сам. Я не пойду.
Почему? Он ещё и удивляется.
Знаешь, яне воин, я не хочу получить по башке просто так. А если прилетит какая-нибудь шальная пуля?
Шальнаякто? Он удивился. Я бы тоже удивился на его месте.
Кто-ктопередразнил я. Пошли, раз уж тебе так надо. Но если что, в пекло я не полезу, учти
Да там уже всё, не бойся
Мы обошли осинки. Их красные листья трепетали над головой так тревожно, что я уже сто раз пожалел, что согласился пойти с этим Эвартом. Но он оказался прав, бой уже закончился. Живые помогали раненым, отступающих нападавших не было даже видно.
Где барон? спросил первую же группу своих Эварт.
Там смотрите, махнули рукой за спину, он там был, где-то на правом фланге, а мы слева
Эварт прибавил шагу, и я невольно тоже, вот же втемяшил себе в голову«где барон? где барон?» Воюет твой барон, где же ещё!
Я смотрел вокруг и всё никак не мог отделаться от мысли, что мне всё это снится. Ну не может этого быть со мной по-настоящему! Всё это просто сон, глюк наркомана, как в том старом анекдоте. Блин!
Эварт что-то заметил и припустил бегом, яследом. Ну, наконец-то. А вот и барон Эрно. Он лежал на земле и рядом с ним были его люди.
Барон! Милорд! Милорд! Эварт принялся тормошить сеньора, снимать шлем, расстёгивать ремни лат, кое-кто из оруженосцев постарше принялись ему помогать. Я просто стоял рядом. Похоже, все их усилия уже бесполезны, барон даже не шевелился. Когда сняли шлем, все вокруг вздохнули с огорчением. Да-а
Я ничего не пойму, сетовал один из воинов, не видно ран или крови, вот, только на руке. Он просто упал с коня Может, позвать врача, может, ему ещё можно помочь?
Но никто не двинулся с места, все словно замерли, будто уже смирились, или навалился ступор. Я такое уже видел однажды. В электричке женщине стало плохо, а все вокруг как в столбняке, никто и пальцем не шевельнул. Потом только кто-то спохватился
Ну-ка. Я протиснулся вперёд, к Эварту. Пропустите меня! Народ немного расступился, я опустился рядом и тут же два пальца под подбородок барона. Как там учили нас на медицине на первом курсе? Нашёл запястье, благо, с него уже сняли латные рукавицы, нашёл пульс. Слабый, конечно, но пульс есть. Он живой, наверное, просто потерял сознание.
Я вскинулся ко всем этим людям вокруг, все смотрели на меня с каким-то тайным ожиданием, будто я сейчас вдруг совершу чудо мановением руки. А я попросил банально:
Дайте воды! Есть у кого-нибудь вода?
Все оживились вдруг, задвигались, прошёл этот дурацкий ступор.
Воды! Воды! У кого есть вода?
Мне подали серебряную фляжку. Я плеснул холодной водой на лицо барона, на лоб, щёки, шею. Прохладная вода ожгла кожу ладоней. Чёрт, а связанными руками как же неудобно всё!
Это поможет? не веря, спросил Эварт, глядя на меня недоумённо.
Да живой он, живойответил ему я. Сейчас придёт в себя, подожди немного Лучше развяжи мне руки. Я протянул оруженосцу запястья, и тот, как на автопилоте, развязал мне руки. Я до этого столько его упрашивал
Я потрогал лоб барона, нашёл пульс на вене под подбородком. И тут барон Эрно открыл глаза. Все вокруг возликовали с радостью. Ну, слава Богу! Я почувствовал, как кто-то коснулся моего плеча в благодарном жесте, а Эварт смотрел на меня с благоговением, будто я превратил воду в виноне меньше!
Как вы, милорд? спросил кто-то из окружающих у барона.
Тот удивлённо смотрел на всех. Наконец, барона усадили на земле, помогая с латами.
В груди болитпрошептал чуть слышно. Что-то со мной Дышать больно
Я догадался. Быстро начал шарить по карманам. После того случая в электричке, когда у женщины стало плохо с сердцем, я всегда стал носить с собой валидол в специальном таком металлическом патроне. Он ни разу мне пока и не пригодился, но сейчас
Возьмите, положите под язык, пусть рассосётсяЯ дал одну таблетку барону, тот взял. Сейчас пройдёт, вам станет легче. Старайтесь дышать спокойно и глубоко. Это приступ стенокардии, он пройдёт, поверьте мне.
Барон Эрно молчал какое-то время, потом спросил:
Ты что, учишься на медицинском факультете?
Я молча дёрнул головойнет.
Слушай, Арс из Эниона, ты всё равно поедешь с нами в Нандор, понятно?
Ладно, я согласился. На то, что меня отпустят, я уже не надеялся.
Глава 3
Я сидел на длинной скамье и следил за поединком двух молодых оруженосцев. Это Эварт с Колином. Эварт сейчас только что под орех разделал меня, а теперь сменил поединщика. А я что, яне воин, я от этого далёк. Конечно, за прошедший месяц я многому научился, сказал бы мне кто об этом месяц или два назадне поверил бы!
Я научился ездить верхом, стрелять из арбалета, кое-что умел теперь и с мечом, мало, конечно, Эварт всё делал лучше меня. Да что там говорить, он этим занимается с детства, а я всего месяц. Но я быстро учусь. Длинный лук мне не давался, тут нужна особая сила и сноровка, это только в кино девушки-лучницы лихо стреляют от бедра, на самом деле, не всякому удастся даже согнуть настоящий боевой лук, тем более, натянуть тетиву. Этому тут учат с детских лет. А ещё я не могу привыкнуть к тяжести доспехов, даже кольчуги. Она одна весит, наверное, килограмм двадцать, такая тяжёлая, собака. Они тут все это железо учатся таскать лет с восьми. Я видел здесь двоих мальчишек. Наденут латы или эти дебильные кольчуги и ходят весь день по замку. Я бы свихнулся!
Я в их возрасте кораблики пускал в ручьях вдоль дороги или сидел в песочнице с пацанами, а они Я вздохнул.
Месяц. Целый месяц. Я вчера только посчитал, я каждый вечер отмечал гвоздиком на стене под гобеленом в своём углу. Шесть по пять дней. Тридцать. Месяц! Я здесь целый месяц.
Дома, наверное, мать с ума сходит, меня и искать, скорее всего, перестали. Я теперь тампропавший без вести. По телеку показали мою фотку, ориентировка в полиции, объявление в местной газете, наверное, информацию обо мне напечатали на вкладыше для лапши «Доширак» в коробке Я засмеялся своим мыслям, но из всех ребят вокруг никто не обернулся и внимания не обратил. Я уже начал к этому привыкать. Здесь все такне обращают на меня внимания. Может, только в первые дни ещё как-то и озирались, шушукались, что я спас жизнь самому барону, а потом привыкли. Я стал своим и, тем более, не самым успешным.
Что я тут такого умел по сравнению с ними, чтобы быть у всех на языке? Да ничего!
Меня переодели в местное, определили угол в комнате у кухни, где жили все оруженосцы и военные слуги. Я стал своим.
Но я хотел домой. Я жутко хотел домой. Каждый прожитый день я не переставал думать об этом, вспоминал, как я оказался здесь. Просыпался рано утром и каждый раз надеялся, что окажусь в своей постели, буду дома. И радовался бы и звону будильника, и голосу матери, и шуму города, и с превеликой радостью сидел бы на лекциях. Но всё это стало вдруг зыбким, как во сне, будто и не моё уже, будто и не со мной, будто и не моё прошлое.