Эрика обратила внимание, что в голосе Владислава появились странные хрипловатые ноткинеужели сорвал? Не может быть, он не похож на начинающего музыканта, не способного рассчитать свои силы, к тому же он только что пел без малейших признаков усталости или проблем с голосом Владислав продолжал чуть громче:
И сегодня мы сыграем песню, которая, должно быть, хорошо вам знакома. Наверное, именно с этой группы для многих началась тяжелая музыка. В том числе и для меня. Это группа
В общем шуме Эрика различила названия почти всех известных ей группкаждый вспоминал своих любимых исполнителей. Перекрывая возгласы из зала, Владислав выкрикнул:
«Ария»!
Судя по единодушному восторгу, Владислав не ошибся в предположении. Да и количество футболок с охваченной пламенем эмблемой говорило само за себя.
А название песни я вам не скажу. Потому что вы сами узнаете ее. И, надеюсь, споете вместе со мной.
Секундная пауза взмах руки взвилась волна светлых волос
Я здесь, я пришел к тебе,
Пришел вопреки судьбе
Эрика замерла. Песню она давно знала наизусть, но такого ей слышать еще не приходилось. В отличие от многих музыкантов, перепевавших «Арию», Владислав не пытался подражать Кипелову, хотя их голоса и были чем-то похожи. В его исполнении эта песня звучала едва ли не еще жестче и яростнее, чем оригинал. Он почти срывался на крик, каждая строкасловно удар бича:
Ты помнишь, давным-давно
Я жил, как во сне, легко,
Но раненный кем-то волк
Вонзил мне клыки в плечо
Наверное, не только Эрика в этот момент невольно взглянула на левую руку Владислава. Где все-таки он получил эти шрамы? Но мысль мелькнула и ушла, и остались лишь давно знакомые слова:
И я стал таким, как он
Невидимым ясным днем,
Убийца и злой хозяин в мире ночном
Эрика снова на мгновение встретилась взглядом с Владиславоми невольно вздрогнула: таким холодом вдруг повеяло от его лица. Сейчас было трудно представить, что он только что улыбался, непринужденно общался с залом Даже черты лица как будто изменились и стали жестче, в голубых глазахлед. Владислав подошел к самому краю сцены:
Ты невинный ангел, ангел поднебесья, в этой жизни странной
Ты не моя! выкрикивает Дима в протянутый в зал микрофон.
За тобой тень зверя
Вы повсюду вместе! это уже Саня чуть оттеснил брата в сторону.
А теперь поверь мне: зверь этотя!
Голос понизился до зловещего полушепота, странным образом сохраняя при этом всю свою силу:
Позволь, я коснусь тебя
Войдет в кровь звериный яд,
И лунный священный свет
В тебе свой оставит след
Владислав опустился на одно колено, оказавшись точно напротив Эрики. Она не подпевала, хотя и любила эту песнюлишь завороженно смотрела ему в глаза. Почти не осознавая этого, Эрика протянула руку к сцене, и Владислав на мгновение сжал ее ладонь: «Позволь мне тебя коснутьсяили убей!». Просто совпадение, просто так удачно попала эта строкано Эрике стало не по себе. Ощущение, что Владислав обращается именно к ней, пришло снова и уже не пожелало уходить. Впрочем, это ощущение посетило не одну Эрикудевушка из первого ряда тронула ее за плечо: «А вы что, знакомы?». Эрика молча помотала головой.
Стоном отчаяния взорвалось соло. Владислав вскочил на ноги, тряхнул головой, откидывая с лица волосы, метнулся к ударной установке, снова на край сцены Словно он сам, как и многие в зале, сейчас находился в полной власти музыки, он смотрел не в зал, а куда-то поверх голов, ища взглядом что-то неуловимое, видимое, наверное, только ему. Пронзительный вскрик гитари Владислав рухнул на колени, сжав кулаки. Его руки в тяжелых браслетах казались скованными. Это мерцающий свет искажает движения или он действительно с трудом вновь поднялся на ноги? Раскинул рукирезко, словно и вправду разрывая невидимые путы. Голос, мгновение назад безупречно чистый, снова зазвучал чуть хрипло:
Смотри же в мои глаза,
Твой взгляд не понять нельзя
Ты хочешь меня убить,
Убить и про все забыть.
А ночь, словно боль, темна,
Зверь здесь, и он ждет тебя,
Ты чувствуешь вкус охоты: зверь этотя!
В последний раз припев полностью спел зал. Владислав лишь беззвучно проговаривал текст, вытянув вперед руку с микрофоном. Лишь на последней строке его голос влился в общий хор: «А теперь поверь мне: зверь этотя!» и он бессильно уронил голову на грудь, так что длинные волосы полностью закрыли лицо. Из зала протянулось множество рук, пытающихся хоть слегка коснуться его, но он их не видел и не двинулся навстречу. И на мгновение вновь показалось, что он действительно не в силах пошевелиться
Прошло несколько секунд, прежде чем Владислав заговорил снова:
Зверь. Зверь в каждом из нас. И сейчасто время, когда этот зверь пробуждается. Время, когда граница миров на время исчезает. И никто не может знать, с кем или чем он встретится и каким вернется назад. Если вернется.
На его слова откликнулся тихий перебор гитары. Зал молчалслишком непохоже все это было на привычные комментарии со сцены. Может быть, сейчас, за несколько дней до Самайна, подобные речи произносили многиено не таким голосом и не с такими интонациями. Владислав как будто размышлял вслух или вспоминал что-то почти забытое. И так же задумчиво-отрешенно он начал петь:
Правда или бред,
Или сон чужой
Только помню я
Мой последний бой
На мгновение все смолкло, три пары рук замерли на струнах И резко, как вспышка пламенисовсем другой мотив, стремительный и яростный:
Я замираю, раскинув руки,
Я призываю тебя из мрака,
Алое пламя тронет ладони,
Алое пламяпредвестник битвы
Владислав застыл перед микрофонной стойкой, кулаки сжаты в угрожающем жесте. Сейчас он как никогда походил на готового к броску хищника. И вновь полунапев-полушепот:
Вправду ли звучат
Не мои слова
Только боль от ран
До сих пор жива
Очень тихо, сквозь зубысловно на самом деле пересиливает давнюю боль. Микрофон в левой руке, правая стиснула плечо, закрывая шрамы. Так зажимают только что нанесенную рану И освещение на сцене сменило цвет, окрасив алым высокую фигуру на переднем краю Но через мгновение ударом бича хлестнул следующий куплет:
Полночь смешает наши обличья,
В схватке сойдемся ночью осенней,
Я задохнусь от порыва ветра,
Дикого ветра нездешней силы
И так же, как всего несколько песен назад, почудилосьзала и сцены больше нет, стены растворились в темноте осенней ночи. Это скрипнула дверь или где-то вдали ветер колышет ветви? И откуда в полном народа зале вдруг потянуло холодом? Голос Владислава звучал почти как заклинание:
Я почти забыл
Темноту лесов
Только слышу вновь
Полнолунья зов
Последнее слово слилось с началом солостранно, как голос и гитара могут так неразрывно переплестись Эрика смотрела на Владислава и едва узнавала его. Резкие, изломанные движениятень, мечущаяся в мерцании стробоскопов. Остальных музыкантов почти не было видно в полумраке. Внезапно Владислав остановился, словно натолкнувшись на незримое препятствие. Отрешенное лицо, блуждающий невидящий взгляд, пальцы судорожно комкают и без того порванный ворот В зале и в самом деле было душно, но Владиславу, казалось, вообще не хватает воздуха В следующее мгновение он рванул с себя футболку с таким остервенением, как будто тонкая ткань жгла кожу. Эрика ясно услышала треск материи, не выдержавшей такой хваткии вслед за этим Владислав действительно вздохнул свободнее. А по залу прокатился тихий восхищенный возглас, да и сама Эрика не сдержаласьи было отчего. Она еще в самом начале отметила безупречное сложение Владислава, а теперь, когда он стоял перед ней обнаженным до пояса, и вовсе не могла отвести от него глаз. Не атлет, не вечный житель спортзалавоин. С какого-то момента Эрика думала о нем именно так. Может быть, такое сравнение навеяла песня, а может бытьвесь облик Владислава, его точные движения, его глубокие шрамы на плече, его взгляд, где от песни к песне разгоралось странное полубезумное пламя Владислав сорвал со стойки микрофон: