Им словно овладела какая-то неведомая сила. Куда только девалась былая неподвижность! Теперь он ни секунды не оставался на месте, от его перемещений по сцене голова шла кругом. Длинные волосы растрепались, глаза горелиЭрика улыбнулась, вспомнив какую-то статью об «одержимости» рок-музыкантов «нечистой силой». Уж не Владислава ли однажды увидел автор?
Вперед! машина сорвется с места,
Вдаль по трассе, солнцу навстречу,
Разрывая надвое ветер.
Дорогатвоя, и путь бесконечен.
Сжатый кулак отбивает в воздухе ритм:
Слышишьбьется стальное сердце,
Видишьрассвет озаряет трассу,
Чувствуешьвы слились воедино,
Знаешьдороге конца не будет.
Владислав словно проживал на сцене каждую строчку. Не было вокалиста, исполняющего песнюон сам сейчас был этим гонщиком, бросившим машину в безудержный полет к солнцу.
Вперед! и руль ты сжимаешь крепче,
Сталь и асфальттвои владенья,
Ты исчезаешь в алом рассвете,
В огне растаяв серебряной тенью.
Во второй раз припев подхватила половина зала, даже Эрика, впервые слышавшая эту песню. Но мотив вел за собой, и молча слушать было невозможнотолько подпевать во весь голос, прыгать на месте и тянуть руки к музыкантам Эрика взглянула в лицо Владиславуон улыбался. И улыбнулась в ответ.
Вперед! и трасса уходит в солнце
Под рев мотора и песню ветра.
Никто не ждетс тобой лишь скорость
В твоей дороге до края света.
Слышишьбьется стальное сердце,
Видишьрассвет озаряет трассу,
Чувствуешьвы слились воедино,
Знаешьдороге конца не будет.
Последние аккорды были почти не слышны за возгласами зала. В общем шуме Эрика различила: «Вперед!!!», «Ве-тро-бой!», «Владислав, давай!!!». Владислав неожиданно церемонно поклонился публике. Волна светлых волос почти коснулась сцены. Кто-то потянулся вперед, но Владислав уже снова стоял во весь рост, не обращая внимания на попытки до него дотронуться. Отошел назад, присел перед ударной установкой, как будто собираясь с силами. Только сейчас Эрика разглядела, что странные линии на его плечевовсе не татуировка, как ей сначала показалось, а старые шрамы, глубоко исполосовавшие руку. Что это былоавария, драка? Почему-то Эрика вновь и вновь возвращалась взглядом к этим шрамам. Владислав их не скрывает, как поступили бы многие на его месте «А зачем? резонно заметил чертенок. Он про свою руку уже и не помнит, наверное, привык, что так выглядит. Да и не сказать, чтобы это его портило». Но странно, что он нормально владеет рукойтакое впечатление, что плечо было порвано чуть ли не в клочья
Час настал, проговорил Владислав, словно бы ни к кому не обращаясьлишь когда на его слова откликнулись гитары, Эрика поняла, что он просто назвал следующую песню. На сей раз мелодия текла неторопливо, не прежняя буряспокойные воды равнинной реки. Не яростный огоньтихое пламя свечи. Над залом поднялись огоньки зажигалок, многие взялись за руки. Эрика почувствовала, что Саня ищет ее руку, и вложила свою ладонь в его. С другой стороны ее взял за руку Дима.
Час настал, я от дней суеты ухожу,
И сомкнется листва за спиной.
На вершине холма на луну погляжу
И услышу вдали волчий вой
На этих словах Владислав встал и медленно подошел почти к самому краю сцены. Протянул руку, указывая на невидимый лунный диск. Эрика вдруг вспомнила, что вчера видела над городом луну, и до полнолуния не хватало только маленького краешка На мгновение луч прожектора, выхвативший из тени фигуру Владислава, показался серебристым лунным светом, и словно нет никакого зала, а есть лишь осенняя ночь Может быть, и в самом деле вдали мелькнет тень хищника? Но наваждение тут же развеялось, и остался лишь голос Владислава:
Пусть над миром летит серой стаи призыв,
Пусть луна мою шерсть серебрит,
И ответит на песнь мою ветра порыв
Над курганом, где вереск шумит.
В задних рядах кто-то неумело изобразил волчий вой. Владислав рассмеялся:
Ну, так не годится! Это, по-вашему, волки? Так разве что щенята скулят! А вот так можете?
Он запрокинул головусветлые волосы отливают серебром, как и браслеты на рукахглубоко вдохнул В исполнении Владислава вой получился настолько похожим, что многие невольно поежились, словно повеяло ледяным осенним ветром. Казалось, вот-вот откликнется та самая серая стая Нет, в луче света по-прежнему стоял один Владислав. Повторить за ним никто не решился.
Небольшая передышка словно придала музыкантам новые силытемп вновь взлетел до предела. Два гитариста, похожие друг на друга, как братья (разве что гитара у одного была белая, а у второго синяя, только так Эрика их и различала), играли словно один человек, пусть даже их партии и не совпадалиэто походило на какой-то музыкальный диалог при полном взаимопонимании собеседников. Типтон и Даунинг , наверное, оценили бы таких последователей. Тот, что с белой гитарой, еще успевал строить рожи первому ряду и показывать на Владиславахотя тот вряд ли нуждался в привлечении к себе дополнительного внимания. От него и так невозможно было отвести взгляд. Он выкладывался по полной, словно выступал в первый и последний разносился по сцене безумными зигзагами, падал на колени, вновь поднимался, в какой-то момент чуть не сбил стойку от микрофона (Саня уже приготовился ее ловить, но стойка удержалась), и вновь и вновь его сильный голос взмывал над залом. Казалось, усталость была ему вообще незнакома. Хотя раз или два Эрика заметила, как Владислав схватился за ворот своей футболки, словно тонкая ткань мешала дышать. В зале действительно было жарко, но Владислав даже не притронулся к бутылкам с водой, стоявшим на сцене. Он как будто вовсе не замечал происходящего вокруг. Впрочем, и сама Эрика, заслушавшись, почти утратила чувство реальности. Она не знала, сколько времени уже длится концертно это было и неважно. Был только зал, сцена и этот голос Порой ей казалось, что Владислав обращается лично к нейслучайность, конечно же, ему не до того, чтобы выделить из десятков лиц кого-то одногоно все же раз за разом взгляд пронзительно-голубых глаз встречался с ее собственным
Пауза между песнями чуть затянулась. Владислав то ли вспоминал следующую песню (Эрика заметила, что на сцене нет вечных листков со спискомнеужто весь сет помнят наизусть?), то ли собирался с силами. Потом огляделся, словно внезапно проснувшись и только сейчас заметив протянутые к нему руки. Владислав улыбнулся:
Так хочется до меня дотронуться? Иначе вы в меня не верите?
В зале засмеялись.
Ну тогда ловите!
И он прыгнул со сцены на руки первым рядам. Казалось, по-звериному гибкий силуэт на мгновение застыл в воздухе, прежде чем рухнуть вниз. Его подхватиличеловек тридцать, не меньше, и вдвое больше тянулось хотя бы прикоснуться. Эрика осталась на местевсе равно пробиться через толпу было почти нереально. Поэтому она просто наблюдала, как Владислава с рук на руки пронесли почти по всему залу, правда, раз или два чуть не уронив. Все-таки не самая легкая ноша, с его-то ростом и сложением. Почему-то Эрика была почти уверенадаже случись такое, он успел бы приземлиться на ноги. Впрочем, проверять не пришлосьудержали. Даже не хотели отпускать. Краем глаза Эрика увидела, что футболка Владислава порвана на плечене выдержала хватки десятков рук. Но он каким-то почти неуловимым движением высвободился и залез обратно на сцену, подтянувшись на металлической конструкции с краю. Что было принято с неизменным восторгом. Хотя Саня, потирая лоб, проворчал: «Ну точно ненормальный Нашел в чем со сцены прыгать, пришибет и не заметит!». «Не стой под стрелой», съехидничала в ответ Эрика. Впрочем, в глубине души она Сане искренне сочувствоваласудя по всему, удар был весьма ощутимый.
А Владислав уже снова стоял в центре сцены, оглядывая зал и словно чего-то выжидая. Когда общий шум немного стих, он заговорил:
Вообще-то мы играем только свои песни. Но когда-то давно, в самом начале своей истории, «Ветробой» исполнял песни и других групп. Я, правда, этого времени не помнюменя тогда здесь не было.