А сейчас темным объявлен дар менталиста, глухо произнесла Дани, потому что я слыхала, что непобедимая армия короля Маттиаса состоит из механоидов.
Умница, искренне похвалил Ксеон, то есть, будь у моего отца армия из обычных людей, мой дар не был бы признан темным. И инквизиция бы не занималась отловом других менталистов, запечатывая их дар.
Ему показалось, что Дани зябко передернулась, как будто вспомнила что-то очень нехорошее.
Так что глупо бояться мага, которого объявили темным, Дани, заключил Ксеон.
А тетка Джема вас боится. Думает, вы с ней что-нибудь плохое сделаете, хмыкнула девушка.
Плохое, милая, может сделать просто плохой человек. Как, например, мастер Аламар. Но отнюдь не темный маг.
Она вскинула глаза. Смотрела завороженно, о чем-то задумавшись.
А почему мастер Аламар плохой человек?
Ксеон пожал плечами.
Ему нравится мучить других людей. Меня, например. Он сделал все, чтобы я тут валялся, выл от боли и молил Всеблагого о смерти.
Но он же не просто так
Ты милая наивная девушка, Ксеон мягко улыбнулся, ты даже не представляешь себе, сколько на свете людей, которым просто нравится мучить других.
Мне он тоже не понравился, призналась Дани, все еще не отводя взгляда, от него в дрожь бросает.
Ну вот мы и пришли к выводу, что какую-нибудь гадость следует скорее ждать от верховного инквизитора Рехши, чем от несчастного принца, которого упекли в замок Энц только потому, что он менталист!
Он внимательно посмотрел на Дани, потом медленно поднял руку, коснулся костяшками пальцев ее щеки. Ощущение шелка. Теплого, мягкого. Пахнущего персиками.
«Сладкая куколка, мелькнула мысль, интересно, у нее есть жених? А, впрочем, какая разница. Белочка она и есть белочка».
Дани дернулась, внезапно отстраняясь.
Ваше высочество, прошептала хрипло, не нужно. Не надо со мной так играть. Не надо.
И, вскочив, быстро подняла опустевший поднос и ушла.
Ксеон с улыбкой улегся, закинул руки за голову.
Кажется, первая партия осталась за ним.
***
Эльвин заявился чуть позже, аккурат в те минуты, когда Ксеон устроил себе разминку и, напряженно сопя, в который раз отжимался от холодных каменных плит.
А, заходи, тяжело дыша, стал на четвереньки и медленно поднялся, отряхивая ладони, письмо готово. Я бы его и Дани передал, но она пугливая, как горная козочка. Сбежала.
От Ксеона не укрылось, что светлые брови Эльвина сошлись на переносице, и взгляд сделался колючим, словно битые стекляшки.
Оставьте Дани в покое, ваше высочество.
Почему? невинно поинтересовался Ксеон, графа Лаверн потянуло на худосочных плебеек?
Наклонившись, он подобрал свернутое в трубочку письмо и протянул Эльвину.
Тот взял бумагу с таким выражением, словно там по меньшей мере была завернута гадюка. Качнул головой.
Графа Лаверн ни на кого не потянуло, ваше высочество. Данибедная сирота, ее некому защитить.
Так я с ней ничего плохого не делаю. Ксеон продолжал пристально следить за выражением лица преданного соратника и не совсем понимал, что происходит. Эльвин влюбился в девку? Или периодически укладывает ее в койку? Или имеет еще какие-то виды? Но, вроде бы, в ней ни капли магии. На первый взгляд
Вы морочите ей голову, обвиняюще сверкнув глазами, проронил Эльвин.
Наоборот, я ей вправляю мозги на место, объясняя истинный порядок вещей под этими небесами и в пределах королевства Рехши. Ты же не сподобился рассказать ей, кто такие айхи, и почему вероятность рождения мага с полным даром практически равна нулю.
Ей не нужно это знать, хмуро ответил Эльвин. Он вертел в руках письмо, словно оно жгло пальцы, и было видно, что уже и не рад тому, что начал этот разговор.
То есть прямое предназначение Даникухня, тряпка и койка? Ксеон усмехнулся, брось, дружище. Что я, съем ее? Ну, разве что ты сам имеешь виды на девчонку Тогда не буду мешать.
Вы ведь знаете, что именно я имел в виду под словами «морочить голову», пробормотал Эльвин, впрочем, вы принц. Вам виднее.
А потом внезапно добавил:
Пока я сегодня рубил свиную тушу, из Мирата пришли новости, которые вам наверняка будут интересны. Вчера мастер Нирс собственноручно сжег герцогиню Циниат.
Вот это был подлый, предательский удар. Ксеон даже задохнулся на миг, дыхание скрипучим ершиком застряло в горле.
Твою матьи растерянно обхватил себя руками за плечи. Отчего-то холод камеры стал ощущаться по-иному. Резко, остро, неумолимо.
Ксеон прошелся от стенки до стенки, пытаясь успокоиться.
Лия Циниат не была ни возлюбленной, ни любовницей.
Но она была миловидной тридцатилетней женщиной, при муже и детях.
И тогда, пять лет назад, отозвалась на просьбу Ксеона помочь в одном интересном дельце.
Лия Циниат была очень сильным конструктором, могла построить механоида любой сложности, но при этом еще и менталистом, разумеется, скрытым.
И, судя по тому, что произошло прошлой ночью, Аламар докопался, нашел магические отпечатки ее работы в событии пятилетней давности.
И наказал. Убил.
Он что, совсем съехал с катушек? Ксеон и сам поразился тому, как сипло и безжизненно прозвучал голос, он убил не просто герцогиню Циниат. Он походя разделался с женщиной, принадлежащей весьма могущественному роду. И что сказал на это мой дражайший папашка?
Эльвин передернул плечами.
Да не знаю я, ваше высочество Это так, новости.
Ксеон вздернул подбородок.
Мне надо отсюда выбираться, Эльвин.
Я не полезу к вашему ошейнику, ваше высочество. Уж извините. Не хочется стать обугленной головешкой.
Понимаю, процедил Ксеон, как считаешь, что лучше, здравомыслящий человек на троне или сбрендивший вконец инквизитор, внезапно возомнивший себя богом?
Эльвин скупо улыбнулся.
Первое, конечно, лучше, чем второе. Но, повторюсь, я понятия не имею, как вам помочь. Попробуйте написать еще одно слезное письмо отцу. Возможно, он согласится смягчить условия вашего здесь пребывания. А, возможно, простит, вернет во дворец.
Я подумаю, Ксеон опустил голову, рассматривая грязный пол, пожалуйста, позаботься о том, чтобы мое нынешнее письмо было отправлено. Я так понимаю, Эрве это сделают через артефакт-посыльного?
Через почтовый портал. Здесь, на острове, нет ни одного механоида, ваше высочество.
И очень жаль, что нет, пробормотал Ксеон.
Потом заскрипели дверные петли, громыхнула дверь, проскрежетал замоки он остался один.
Ударил кулаком в стену и слепо уставился на свезенные до крови костяшки.
Аламар, Аламар
«Если ты попадешься мне в руки, инквизитор хренов, я тебе устрою такую жизнь, что ты каждую минуту будешь молить о смерти. А потом, когда я получу достаточно удовольствия от твоих конвульсий, сварю заживо».
Из-за гибели Циниат грызла досада и какая-то детская обида.
Циниат могла бы создать для него лично непревзойденных воинов, каких еще не знал свет. Талантливая была женщина, но неосторожная, раз наследила так, что даже через пять лет ее нашли. Нда. Без нее будет сложнее, в разы.
Однако, Ксеон знал, что незаменимых людей не бывает.
Побродив еще немного по своей клетке, он улегся на тюфяк и задумался.
Из замка Энц надо было убираться, и как можно скорее. Пока остались еще в живых те, до кого не успел добраться мастер Аламар.
***
И каждый следующий день он упорно шел к своей цели.
Он лежал на своем тюремном ложе и страдал.
Он почти не прикасался к еде, что приносила белочка Дани, но при этом щедро угощал ее теми деликатесами, что прислали из дворца.
Наблюдая за детской радостью на лице девушки, Ксеон даже не мог понять, как кусок обычного шоколада или печеное яблоко с карамелью и орехами могут вызвать такой восторг. Возможно, в иной ситуации он даже проникся бы к Дани жалостью, но нынешнее положение вещей не позволяло развозить розовые сопли. К сожалению, кем-то всегда приходилось жертвовать.
В какой-то момент он даже взял ее за руку, и она не оттолкнула. В ее больших карих глазах билось, пульсировало нечто теплое, доброе, ласковое.
«Жалеет меня, подумал Ксеон, уже недурственно».