Людское море расхохоталось, заволновалось, готовясь поглотить, уничтожить мелкую рыбку.
Бриана начала спуск по лесенке в пять ступенек. Пятьэто она отметила ещё тогда, когда поднималась по ним
И вновь закрыла глаза.
Она пару раз видела, как народ «судил». Но никогда не думала, что окажется в такой же каше
Остановившись на третьей ступеньке, Бриана открыла глаза.
«Отец что он скажет, когда узнает, как меня казнили? Разве скажет? Он отрёкся меня больше нет вычеркнули из всех свитков, из всех звеньев, из памяти, из жизни»
Она посмотрела в глаза тех, кто ждал её внизу. Ничего доброго и хорошего. Как и в тех руках, что к ней протянуты.
Чего стала? Иди давай! грубый, визгливый голос. Ждём, ждём
«Демоны в аду такие же», подумала Бриана и сделала ещё один шаг.
Перед глазами на секунду мелькнуло лицо, полузакрытое капюшоном. Над губойтемная родинка
Ещё один шаг вниз.
Тут кто-то схватил Бриану за руку, дёрнул к себе. Народ заорал, откуда-то повалил дым, а на голову Бриане набросили то ли мешок, то ли тряпку. Телу стало больновсе кости заломило, череп, казалось, раскалывался, а позвоночник горел огнём.
Неужели вот так? Так всё, когда тебя рвут?
И Бриана закричала, забарахталась в этой холстине и вдруг полетела куда-то, в мягкое, теплое, словно в матерчатый тоннель. И запуталась, забилась, словно муха в паутине. А боль накатывала сильней и сильней, хотелось саму себя разорвать, чтоб перестать мучиться.
Бриана успела еще заметить, что руки-ноги при ней и что вся она совершенно голая, а потом небо сжалилось над корчившейся от боли девушкой и отобрало у неё сознание
* * *
Открой глазки, крошка, звали откуда-то сверху и очень громко.
Бриана сморщилась: вместе с сознанием к ней вернулась и боль. Проснулась в голове и тут же расползлась по всему телу. Правда, была она чуть слабее, чем раньше.
Красивая рожица. А теперь глаза-таки открой, вновь попросил кто-то.
Девушка разлепила веки и широко открыла рот, чтоб выдать крик ужаса. Но вместо ора вышло жалкое сипение: голос пропал совершенно.
Понимаю, я ужасен, согласился огромный и уродливый великан (его изрытый ямами и бороздами нос нависал над Брианой). Я бы мог обратить тебя и раньше, пока ты без сознания валялась, но боялся тебя утопить. Теперь же сама пей.
Бриана ничего не понимала. Потом сообразила, что всё еще голая, сгребла кое-как к себе дерюгу, на которой лежала, укрылась до самого подбородка и вновь с испугом уставилась на чуть отдалившегося великана.
Родинка над губой! Но теперь она была такая огромная!
Посмотри влево, крошка, сказал великан, и от его выдоха у Брианы волосы встали дыбом. Там плошка с питьём. Доберись до неё и напейся, как следует. Так, чтоб живот раздуло. Тогда и вернёшься в прежние размеры Ах ты, темень-мрак! Я ж не сказал главного! великан засмеялся, показывая огромные белые зубы. Это я тебя уменьшил, крошка. Там, у помоста, сыпанул тебе в лицо порошку особого и уменьшил. Еле-еле поймать потом успел, иначе затоптали бы тебя люди добрые. Ты теперь чуть больше мыши. Хочешь такой быть? Тогда можешь не пить.
До Брианы, наконец, более-менее дошло. Она повернулась влево, увидала что-то, очень похожее на бадью для купания, и попыталась встать на ноги.
Ничего не вышлоострая боль скрутила колени, и девушка со стоном повалилась на бок.
Да-да, болит, понимаю. Это от того, что всё твоё тело ужалось, пустился объяснять великан. Без боли в этом деле никак не обойтись. Ну, что ж, держись за палец. Я тебя отнесу.
Бриана, скрипя зубами от боли, ухватилась за палец великана, напоминающий ствол древнего вяза, и таким образом была перенесена к бадье, в которую с наслаждением сунула голову, чтоб напиться.
Жажда мучила неимоверно. Очень хотелось воды.
Но в плошке была не водабыло что-то мутное, красноватое и горькое на вкус.
Бриану чуть не вырвало.
Пей-пей, по-другомуникак, сказал великан.
«Что ж и выпью. Раз уж я жива, не мышью же мне жить», рассудила девушка и вернулась к противному вареву.
Она пила и пила, пока не почувствовала, что отвратительное питьё уже чуть ли не из ушей лезет. Потом оттолкнулась от плошки, отползла подальше, скрутилась в клубок, замоталась в дерюгу.
Великан разложил перед Брианой какую-то тряпицу:
Перекатись на неё. Я тебя в постель перенесу. А то расти начнёшьстол мне сломаешь. А стол мне нужен.
Бриана сделала то, что он просил.
Хорошо, отлично, сказал великан, неся девушку в ладонях. Теперь будешь спать. Еще будет много боли, но ты терпи. Это тебя не убьёт. Я тебе потом одежду, еду дам. Станешь прежней, станешь человеком
«Прежней? Разве прежней? Кем я стану? Кто он такой? думала Бриана, глядя в огромные, серо-зеленые глаза великана. Надо бы спросить, а голоса нет»
Да-а, протянул великан. Говорить ты не можешьэто ясно. Это так же из-за твоего уменьшения. Ты теперь только как мышь можешь пищать. Так что, если надо чего, зови меня, пищи Хотя, я тебе пока ничем помочь не могу. Жди, пока вырастешь О-о, ещё я кое-что забыл, он опустил Бриана на кроватьна низкий, широкий топчан, на лоскутное одеяло. Меня зовут Вега. Я северянин, из Клана Ночного Ручья. Живу я в разных местах, потому что люблю путешествовать. Нынче яв Ситэлане. Кое-какие свои делишки устраиваю. И сейчас ты в той каморе, которую я у одного скупердяя снимаю Ладно, не буду больше болтать. Спи спокойно, крошка.
Сказав всё то, что он счёл нужным сказать, великан Вега задернул грубый и местами дырявый полог и куда-то потопал.
Бриана тяжко вздохнула и вновь застоналаиз-за вздоха больно-больно сделалось рёбрам.
Девушка осмотрелась: дощатый потолок, много паутины на балке, тёмная, бревенчатая стена, вот всё, что пока было видно.
Но пахло здесь хвоей. И яблоками, и дивной пряностьюванилью. Это успокаивало, усыпляло, даже боль уменьшало.
Бриана опять скрутилась клубком и закрыла глаза. Её мозг, тело жутко устали, и поэтому уснула страдалица мгновенно
* * *
Она болталась между небом и землёй, на верёвке, как и положено повешенному, но цепко держалась руками за петлю, не позволяя удавке терзать горло.
Хотелось жить, жить, жить! Пусть даже затем, чтоб через неделю, две погибнуть в какой-нибудь жаркой битве за то, что угодно отцу-королю
Невыносимая боль мучила Бриану: руки, ноги, спина, всё ломило так, будто девушку избили палками. Голова горела. Казалось, мозг сейчас закипит, а череп лопнет, как созревший каштан. Болели уши, зубы, шея.
Потом чуть полегчаловерёвка исчезла, а над головой Брианы пронёсся кто-то огромный, чёрный Ворон?
Бриана вздохнула свободнее, осмотрелась. Было сумрачно, туманно. Ничего не просматривалось сквозь молочно-голубую пелену.
Затем появилось что-то алое. Какой-то красный предмет приближался к девушке из тумана, становясь всё больше и чётче. Через пару минут она увидела: это мальчик лет десяти в просторном алом одеянии, очень похожем на ночную рубашку. Ещё через минуту Бриана узнала Гедеонабрата.
Она заплакала от радости, ведь Гедеон был жив! Протянула к нему руки, позвала по имени, но мальчик вдруг упал на колени и горько-горько заплакал.
Братец, братец, прошептала девушка, в порыве нежности бросаясь к Гедеону (ей хотелось обнять парня, успокоить, сказать ему, что всё будет хорошо).
Стой! Не подходи! закричал мальчик, не глядя на Бриану и вытягивая вперёд руки. Тебе нельзя, нельзя! Но ты узнай, узнай, кто это сделал, тут он встал и, не поднимая глаз на сестру, разодрал на себе алую рубаху, и Бриана отшатнулась в ужасе, увидав на белом, нежном теле ребёнка страшные синюшные язвы, извергающие кровь.
Гедеон опять заплакал, ещё горше:
Он ведь где-то рядом, сестра. Очень близко. Отыщи его, отомсти за меня. Мне очень плохо, сестра отец меня не слышит. Он только плачет наш отец
Тут вдруг подул ветер, ледяной, порывистый, он погнал туман куда-то прочь. И Гедеона погнал вместе с туманом.
Сестра! Сестра! жалобно позвал мальчик, улетая со мглою, подобно сорванному с ветки листу.
Братец! Братец! отчаянно закричала Бриана, глотая слёзы, бросаясь следом, но её ноги будто в землю вросли и не дали сделать ни шагу в ту сторону, куда влекло Гедеона.
Она прижала ладони к вискам, потому что там вдруг резко заболело, а в ушах у неё стоял её собственный крик и зов Гедеона, и от этого вновь стала пульсировать боль в черепе.