Рано или поздноно это случится.
И тогда на меня будет открыта третья охота, избежать которой мне уже не удастся
Пряха? голос Гейла прозвучал очень глухо и низко. Тревожно. Ты чего?
Уже поздно, негромко произнесла я каким-то странным, неестественно спокойным тоном. Неестественнымпотому что внутри меня уже кричала в панике маленькая девочка, забившаяся в угол кровати и безуспешно пытающаяся укрыться от надвигающихся на нее из темноты пронзительно-зеленых светящихся глаз неведомого чудовища. Третья охота Уже третья Я не смогу
Я вскочила на ноги и сильно толкнула Гейла, да так, что он упал в снег, едва не уткнувшись лицом в сапог мертвого чародея, развернуласьи понеслась прочь с площади, к маленькой узкой улочке, оскальзываясь на ледяной корочке.
Быстрее. Еще быстрее, пока холодный ветер, бьющий в лицо, срывает со щек быстро остывающие слезы. Пока не иссякла решимость и не осталась лишь постыдная трусость, с которой я буду цепляться за эту жизнь до самого конца, до упора
Пока мне не впечатают рабское клеймо в шею, не уведут насильно в холмы фэйри или же меня не настигнет яростная буря, скользящая среди ночных теней.
Я была как лисица, которая мечется по тропам, не разбирая дороги, а охотничье кольцо вокруг нее неумолимо сжимается с каждой минутой. И нет уже сил, чтобы бороться, нет желания цепляться за эту самую жизнь зубамиа уже слышны приближающийся лай гончих псов и жуткие крики двуногих охотников, для которых травля лишь развлечение. Их ведет не голод, не желание защитить себя, свой дом или семью, а непонятная, непостижимая для лесного зверя прихотьубийство ради забавы, ради самого убийства, ради трофея
Я поскользнулась и едва не упала, успев ухватиться за стену дома. Несмотря на холод, мне было жарко и невыносимо душно в теплой свите. Высокий ворот давил на горло, как тугая шершавая ладонь. Я глотала холодный воздух, пытаясь избавиться от колотья в правом бокуи не могла. Мне чудился летящий вместе с порывами ветра голоснизкий, напряженно гудящий, как перетянутая басовая струна. Казалось, что где-то позади, среди теней, уже маячит погоня, от которой мне не скрытьсяи сердце, едва успокоившись, снова принималось колотиться почти до боли.
Каменная лестница наверх, покрытая присыпанной колким снегом ледяной корочкой. Я поднималась, держась за стены домов, не задерживаясь, чтобы оглянуться назадпотому что боялась того, что могла там увидеть.
Улица-лестница кончилась тогда, когда я готова была упасть на колени и взбираться ползком. Я почти не чувствовала пальцев на руках, ресницы слиплись от слез, поэтому я с трудом видела путь в сгущающихся сумерках.
Наконецвершина, крохотный скверик, разбитый на скалистой площадке склона. Я выпрямилась, наконец-то ощутив, как горит от боли перетружденное, только-только зажившее колено. Как онемело от холода открытое лицо и кончики ушей, а растрепанные волосы чуть-чуть царапают щеки.
Та самая площадка, на которую меня приводил Гейл
Я пошла вперед, к самому краю. Такое смешное ограждение, обычная несильно натянутая веревка, протянутая от одного столбика к другому, она даже до пояса мне не доходит
На запястье ощущается вспышка тепла, высвобождая небольшой заряд магии из костяной бусины-амулетаи веревка в одном месте лопается, размочаленные концы тяжело падают в снег.
Путь свободен!
И внутри меня в неожиданном замешательстве отодвигаются призрачные зеленые глаза, отступает удушающая горечь и страх. Потому что всего несколько шагови того жуткого будущего, которое мне предрекает третья охота, его просто не будет. Для меняне будет.
Почему-то от этой мысли, которая должна была меня испугать еще больше, становится только спокойнее.
Валь отучил меня бояться смерти, ночь за ночью, рывок за рывком вынуждая смириться с тем, что смерть для менявещь не просто неизбежная, а скорая и неотвратимая. Каждый деньэто борьба за лишние версты. Наступление вечерабитва за минуты жизни. Ночь, проведенная за низкой кладбищенской оградой староверовых погостов, отделяющей меня от охотника с разноцветными глазамивсего лишь передышка, вырванные у смерти часы жизни
И вот сейчас, благодаря этому всемуя не боялась того, что ждет меня за шагом с обрыва. Я неистово боялась того, что меня ожидает, если я этого шага не сделаю.
Поэтому
Снег еле слышно поскрипывал под подошвами сапог, столбики с сиротливо провисшей веревкой становились все ближе.
Этотоже мой выбор.
Проходя мимо, я коснулась одного из столбиков ладонью, как бы на прощание. Дерево было гладким, невыносимо холодным и давным-давно мертвым. Внизу лежал Эйр. Распахнутая шкатулка, наполненная золотистыми и янтарными огоньками далеких окон. И до этой шкатулки оставался всего один шаг
Что-то с силой ударило меня в бок, перехватило за пояси одним рывком отдернуло, отбросило прочь от манящих золотистых огней Эйра в чаше крохотной долины у подножия холма. Я перекатилась по снегу, но не успела подняться, как на меня налетело что-то сильное, темное, кипящее от ярости, уронило на спину и безжалостно навалилось сверху, вминая в пушистый снег. Щеку обожгла одна пощечина, потом другая, и лишь тогда я услышала голос, искаженный криком, болезненно ввинчивающийся в уши.
Женщина!!!
Меня приподняли за грудки, сильно встряхнули, да так, что зубы клацнули, едва не прикусив кончик языкаи снова уронили обратно в снег.
Рехнулась?!
Еще один рывок, холодное лезвие на мгновение пощекотало шею, что-то подцепило самым кончикоми спустя мгновение я ощутила, как кожу обжигает с силой вытянутый из-за пазухи шнурок. Я только и успела, что проследить взглядом за тем, как в сторону летит железный кулон в форме длинной витой раковины с острым кончиком и пропадает где-то в снегу
Гейл навис надо мной, перехватив мои руки за запястья и удерживая их у меня над головой, полностью утопив в снегу. Крепко держалне вырваться.
Не освободиться.
Отпусти меня! Я сама не узнала свой голостонкий, почти детский, сиплый какой-то, плохо слышимой даже мне самой.
Зачем?! прорычал он, с трудом перекрикивая поднявшийся ветер. Чтобы ты сделала еще какую-нибудь глупость?
А тебе какое дело?! Я рванулась, пытаясь выбраться из этих тисков, но Гейл только сильнее надавил сверху, для верности еще и покрепче сжав коленями мои бедра, лишив меня возможности брыкаться. Это моя жизнь! И мое право, как ей распорядиться! Ты не можешь мне мешать!
У меня было чувство, будто бы я падаю в бесконечную яму, из которой уже не выбраться, в глубокий омут, заполненный черной, мутной, затхлой водой, и нет дна у этого омута, у этого нежелания жить. Если не сейчас то как потом, когда угаснет решимость и простая человеческая трусость не даст мне переступить эту черту, из-за которой уже не возвращаются? Где потом найти силы, чтобы завершить все это, раз уж не осталось сил, чтобы бороться до последнего?!
Я не хочу заканчивать свою балладу так. Волшебница, бросившая вызов Дикой Охотеон перехватил мои руки поудобнее, наклонился так, что растрепанные, выбившиеся из хвоста волосы защекотали мое онемевшее от холода лицо. И несколько лет бегавшая от своего охотника, победительница фэйри всех видов шагнула с горы из-за страха перед человеческими волшебниками?!
Я засмеялась. Истерично, зло, чувствуя, как слезы снова текут по щекам, растапливая крохотные соленые льдинки на ресницах, задыхаясь от этого смехано не в силах остановиться.
Дурак Третья охота Третья!
Смех оборвался, остались только слезы, но они уже не душили, просто лились по щекам.
Это люди Ты посмотри на меня Гейл! Фэйри не могут сотворить того, что могут сделать люди! Потому что для нас, для людей, никаких правил, кроме Условий колдовства, не придумано и не написано! Я не могу я не хочу Все уже безнадежно Охотник он до конца жизни будет меня ненавидеть, как Грач ненавидел своих хозяев в Ордене. Фэйри уволокут в холмы, если я им попадусь а люди мне их не распознать в толпе, не скрыться под волшебным плащом Гейл, если у тебя хоть немного жалости ко мне осталосьотпусти! Сейчас же, немед.
Я не договорилапотому что рот у меня оказался заткнут поцелуем. Горячим, болезненным для моих потрескавшихся на морозе губ, ошеломляюще неожиданным и сладким, как цветочная пыльца. От Гейла пахло верескомдаже сейчас, на этом северном ветру, на этом почти зимнем морозе, от него шел этот тонкий, едва уловимый аромат. И что-то еще, пряное, горьковатое, как последние осенние цветы, как запах костров, на котором жгут палую листву. Так, как пахнет земля перед тем, как зарядят дожди и наступят холода