Меня доконали смешанные чувства. Я хотела стать ближе и ненавидела хотеть становиться ближе. Я млела от его прикосновенийи ненавидела млеть. Мира, кажется, всё понимала. Наверное, потому и согласилась на парочку занятий с «репетитором» в приватной обстановке. Лишь бы эта противоречивая Сафро возненавидела наконец свою ненависть.
Глава 6. Выжить любой ценой, лишь бы не из ума
Ночь выдалась душной. В сводчатые окна воровато заглядывала луна. Из пустого камина, напротив которого мы расположились, слышались не то стоны, не то жалостливое подвывание. Башенки замка Вельмиры затеяли в верхотуре перетасовку: завтра они все будут не на своих местах.
Мы зажгли две керосиновые лампы, устроились на полу, и Тай Фун предложил поработать на опережение. Дескать, у него есть учебная программа и по этой программе было бы неплохо чуточку обогнать остальных.
Сперва «Введение в трансформацию субстанций», сказал он. Нацепил очки в черепаховой оправе, сосредоточенно поджал губы и, усевшись в позе лотоса, героически развернул учебник по спецкурсу.
Спустя полчаса Мира клевала носом. Я изо всех сил боролась с зевотой. Бесполезно. В изложении мистера Леса любой, даже самый увлекательный материал превращался в отменный транквилизатор.
Поэтому спустя еще пару часов мы втроем улеглись вольтом на постеленных на полу покрывалах, и ноги Миры в черных гольфах с белыми пентаграммами очутились на уровне наших с Тай Фуном лиц.
Субстанции трансформируются Трансформируются в зависимости от способа воздействия вяло бормотала Мира.
Ноги убери! ныла я. А то сейчас я на тебя повоздействую!
Тай Фун бросал в мою сторону взгляды, исполненные страсти и душевной муки. Постепенно из страстных они сделались туманными. Похоже, у него был принцип: «Не можешь идтиползи, не можешь ползтитак хотя бы ляг в направлении». Поэтому прямо перед тем как погрузиться в дрему, он простер в направлении меня свою руку с перстнемда так и застыл.
Рука оказалась простерта поверх ног Миры, и ей это очень не понравилось. Она попыталась скинуть руку, но очень скоро бросила тщетную затею и, поворочавшись, пристроила голову на моих нижних конечностях. Как хорошо, что перед ночным «бдением» я успела переодеться во всё чистое (в частности, поменять носки)!
И как же странно, что сон упорно избегал встречи лишь со мной. Я старалась, я приказывала организму заснуть, а он, негодник такой, сопротивлялся. Потому как в искусстве сна стимул прогрессабездействие.
Но это до меня дошло позднее. А пока я не придумала ничего лучше, чем выйти во двор, где несла караул «глазастая» ограда, и дать имена башенкам. Они сиротливо висели над замком, словно ничем не были к нему привязаны, и выглядели больно уж печальными. Еще бы! Какой сущности, пусть даже порожденной межпространством, захочется быть безымянной?
Итак, первая башенка с чудной фиолетовой подсветкой, стала у меня Обсерваторной. Она единственная не несла ни шпилей, ни флажков и отличалась куполом в форме полусферы. Вторая башня, подсвеченная зеленым, вся какая-то помятая и неправильнаяполучила звание башни Парадоксов. «Прощай, логика! Гармония, не обессудь».
Зефирную башенку хотелось съестьно только не на голодный желудок и желательно вприкуску с чаем.
В башне Хамелеон сам спрут велел закатывать вечеринки. Так там всё блестело и переливалось. Я бы приползала туда после тяжелых будней в состоянии разбитого зеркала, чтобы на выходе превратиться в беззаботный дискотечный шарик.
Другие башни прятались в звездной дымке, их разглядеть не удалось. Зато во время блужданий по двору я случайно наткнулась на разветвленный указатель.
«Бильярдная»значилось на одной из стрелок.
«Гольф», гласила другая.
«Бинокли», указывала третья.
Надо же, как ответственно подходит к делу межпространство, когда надо обеспечить удобную жизнь своим отпрыскам!
Я поплелась к биноклям, потирая затекшую шею. И не прогадала.
Несмотря на скудное лунное освещение, псевдо-отель просматривался весьма недурно. На крыше отеля с риском для жизни танцевал какой-то безмозглый придурок.
Образно выражаясь, этот псих балансировал на краю собственной могилы. Ибо девятый этаж как-никак. Если грохнется, ему точно крышка.
Но надо отдать должное: танцевал он профессионально и выдавал нечто совершенно эксцентричное. Когда-то, помнится, так изощрялся мой бывший шеф в географическом обществе. Пока никто не видел, он отходил от канонов и импровизировал, выдумывая потрясающе сложные движения за закрытой дверью.
Нынешнего артиста на крыше стоило бы представить широкой публикетакой выдающийся талант почем зря пропадает.
Ой! А не ректор ли это часом?
Тай Фун подкрался сзади и сомкнул руки кольцом на моей талии, спугнув внезапную догадку.
Что, не спится? прозвучал его ласковый голос.
До каких пор, процедила я, вы будете без спросу меня трогать?
До тех самых пор в ответ процедил Тай Фун. Закончить фразу ему не удалось. Небо над нами вдребезги раскололось ветвистой струёй электричества.
Нежданная гроза нагрянула с востока.
Молния высветила чудака на крыше, и выяснилось, что во время сюрреалистичных танцев чудаку решительно не до гроз.
Тай Фун отобрал у меня бинокль. Вгляделся. Хмыкнул. И в этот миг раздался гром такой силы, что я спешно зажала уши. Пляшущему психукак с гуся вода.
Это Иридиус Младший, безошибочно определил Тай Фун и повел меня в укрытие.
А если его шандарахнет?
На крыше громоотводы. Не должно, сказали мне, запирая дверь в такой уютный потусторонний замок Вельмиры.
И снова он оказался прав. Гроза закончилась, наступило утрои ректора с утра пораньше принесло к нашему новому жилищу.
Ого! поразился он, разинув рот и задрав голову. Ничего себе отгрохали! Когда успели-то? А железной дороги тут раньше не было, клянусь механическим завивальщиком для усов!
Краденым, язвительно уточнила я, появляясь в воротах.
Мне его подарили! капризно возразил Иридиус Младший. Так что теперь он мой по праву!
А что вы еще украли? Помните? поинтересовалась я.
Ректор сердито замахал на меня руками.
Ничего я не крал! И вообще, нечего на зеркало пенять, коль рожа Э-э-э, кхм, ну вы поняли. Сами мне прилично задолжали, так что не переводите рельсы. То есть стрелки. На отработку шагом марш! взъерепенился он.
Только зубы почищу, буркнула я и закрыла перед ним калитку.
Портят тут всякие настроение ни свет ни заря. Я только-только забыла, что нам предстоит месяц исправительных работнапомнили. Ну, спасибо на добром слове!
Ума не приложу, как ректору при всех его ужасающих недостатках вообще доверили такую ответственную должностьакадемией управлять? Назвать его нормальным можно разве что с колоссальной натяжкой. Неужели не нашлось никого более подходящего? Здорового, я не знаю. Без перечня психических заболеваний в амбулаторной карте.
Хотя в жизни частенько случается, что важные посты достаются тем, кто лучше просто по умолчанию. И неважно, что непреодолимых слабостей у таких счастливчиков вагон и маленькая тележка. На это закрывают глаза. Нет бы обществу одуматься, отправить избранного на сеанс к мозгоправу. Куда там! Общество может настоять на кандидатуре опаснейшего шизофреника лишь потому, что таковы традиции. Спрашивается, где логика? А нет ее. Не ищите.
Перед началом исправительных работ мне и Мире пришлось предстать перед ученым советом, который обыкновенно распоряжался судьбами Светочей Прогресса.
Вы уникальны! ткнула в меня указкой располневшая дама преклонных лет. И вы тоже! Второй тычок достался Мире. Обе будущие светочи-биваленты. В вас хранятся зачатки редкого дара, который необходимо развить. А для этого вы должны жить отдельно и забыть о существовании друг друга! рявкнула дама. Между вами должна возникнуть конкуренция! Даже вражда! А вместо этого что я слышу? Вы поселились в каком-то аномальном дворце за пределами академии! У вас там зреет какой-то гениальный проект! Спрутам на смех! Вы ничего не добьетесь вместе. Только порознь у вас есть шанс на полноценность.