Мист сморщила нос, подходя и оглядывая свою цель, но ради пущего эффекта на неподготовленный разум их спутника, воздела левую руку к горельефу. Обтрепанный рукав рубахи съехал вниз, обнажая след от ожога, в котором явно прослеживались линии чужих пальцев, а внутри ладони девушки от близости артефакта стал разгораться багровый огонь. Что для самой Мист, что для Торрена, это было уже привычно и буднично, но Курта впечатлило: он снова коснулся шеи нервным движением и громко сглотнул.
Калеб так не умеет, сказал он. Никто так не умеет!
Глава 3
Хоть в чем-то я уникальна, проворчала Мист, и, собравшись с мыслями, коснулась камня. Мит-Каэлаеб. Мит-Калебейн. Мит-Келэб. О! Тор, Мист, почувствовав, что кончики пальцев погружаются в камень, протянула вторую руку назад, и Торрен ухватился за нее, чтобы пройти вместе. Только напоследок обернулся на Курта, приложило палец к губам и сказал:
Помни! Ни слова!..
И они канули в камень, проходя через червоточину реальности внутрь новой для них Башни.
Келэб, значит, сказала Мист удовлетворенно, когда ее ноги коснулись плит пола. Вокруг было тихо и спокойно: Башня была приземистой, и в паре узких бойниц виднелись вековые стволы окружающего леса.
Он взял имя в честь Башни? Этот выстрок? уточнил Торрен, оглядываясь и убеждаясь, что пока убивать некого.
Ага, кивнула Мист, обходя стены по кругу. И я даже знаю, откуда он это взял. Смотри, она указала на выжженную явно рукой Мейли в камне карту леса, с поправками углем. В центре красовалась знакомая им черточка с галочкой, с припиской КеЛэб. Девушка щелкнула по этому знаку пальцами, и продолжила осмотр. Я думаю, тут тоже были какие-то записи. Смотри, на стенах явно следы, от стеллажей, что ли? Но их нет, и книг нет. Может, тут когда-то была библиотека, или ее часть, но все вывезено.
Или почти все, Торрен махнул ей рукой от стоящего у окна стола. Тут куча книг, и все старый весторн, эльфийских и нет. Наш пациент явно их читал, тут везде пометки. На эльфийском. Так что ты права.
Пометки мог оставить и Мейли-паскудник. Хотя, если это он вывез отсюда библиотеку, а это брошенные им, не нужные книги, то есть варианты.
Всегда есть варианты, фыркнул парень. Даже если вас сожрали, у вас есть целых два выхода.
Что за книги-то, хоть? Мист подошла к нему, склоняясь над столом, и Торрен протянул ей вторую из стопки книгу, и оба они были слишком увлечены, чтобы расслышать тихие шаги снизу.
Положите книги, раздался сзади голос, и оба путешественника, едва не подпрыгнув от неожиданности, обернулись, чтобы увидеть наставленный на них артефактный посох. От посоха бежали искры и яркие тени, он лучился нерастраченной энергией, бросая блики на суровое лицо держащего его мужчины.
Точно, эльф, сказала Мист и выронила из рук книгу, которую держала. Навершие посоха тут же взорвалось вперед яркой струей белого, Торрен метнулся наперерез лучу, а Мист, дернув вверх руки, не рассуждая и не думая, выкрикнула заклинание.
Эйиладд Киредие, и только сказав, поняла, что слово было другим, не тем, которое использовал Торрен, или управляющий им ар-Маэрэ. Впрочем, все равно что-то получилось: белый поток уперся в чернильно-черную кляксу, которая выстрелила вперед из ладоней Мист сначала тонкой струйкой, растекаясь в воздухе, словно в воде. Торрен рухнул на пол и перекатился, так и не встретив удара, а Мист завороженно смотрела на то, как черная субстанция пожирает белый свет, подбираясь к посоху и потом начинает мелкими черным зубами грызть и сам артефакт.
Эльф растерянно отбросил оружие, с ужасом наблюдая, как нечто нематериальное пожирает его собственность.
Это что такое? недоуменно сказал он.
Зубы тьмы, сориентировалась Мист, отряхивая руки. Название своему творчеству она дала от балды, совершенно не зная, что именно наделала, но не признаваться же противнику в такой мелочи? Ну, что, Калеб, или как там тебя? Гони обратно мою собственность. Книгу, арбалет, тетрадку, все остальное барахло. А то Зубы и тебя сгрызут.
Разогналась, ведьма недоделанная, сказал эльф, кривя лицо, и поднял было руку с мерцающим огнем кольцом, но Торрен, удачно перетекший поближе, прямо с пола прыгнул, весь вес вкладывая в удар кулаком снизу вверх, пришедшийся в подбородок противника.
Отвратительно хрустнуло, эльф булькнул, странно кашлянул и мешком свалился на пол.
Глядь, растерянно сказал Торрен, выпрямляясь и недоуменно смотря то на свою руку, то на свою негаданную жертву. Хрупкий какой.
Погоди, погоди, он, что, сдох, что ли? уточнила Мист, с опаской глядя на черный зубастый выморот, дожевывающий магический посох. Что он собирается делать после, она даже не рисковала себе представить, щадя свои нервы, пока было можно.
Ага, подтвердил Торрен. Лучше бы твой зверек сдох.
Но-но, не согласилась Мист, впрочем, в душе полностью согласная с другом. Мы его на поводок и будем им всех пугать, предположила она не слишком уверенно.
Ага, и назовем Пушком, поддакнул Торрен, опускаясь на корточки рядом с трупом Калеба, чтобы привычно по-быстрому помародерствовать. Только ты быстрее насчет поводка соображай, по моему, Пушок ну очень голодный, может и нами закусить.
При этом парень выглядел настолько спокойным, что Мист была готова лично его придушить за ту святую и незамутненную уверенность в том, что усмирение Пушкане только сугубо ее дело, но и ей, несомненно, посильное.
Сама же девушка далеко не настолько была уверена в своих силах и способностях, да и получились эти Зубы тьмы совершенно случайно.
Киридие, пробормотала она, потирая шрам от ладони Мейли на запястье. Это значит Пожирающий.
А Эйиладд это Сполох, услужливо, но бесполезно подсказал Торрен, продолжая обирать бессильный труп.
Этого точно в лекциях не было, посетовала Мист, вытянула вперед руки, примериваясь, но черная пустая клякса внезапно собралась в точку, потом вытянулась в линию, словно делая прыжок и сиганула по лестнице вниз, туда, откуда пришел эльф.
Мист и Торрен обменялись вопросительными взглядами, и парень на всякий случай подошел к подруге и трогательно взял ее за край рукава. Так, на всякий случай.
Снизу донеслись приглушенные крики.
Сколько-сколько ты эту штукотень не кормила? спросил Торрен, прислушиваясь и морщась на особенно прискорбных криках.
Никогда не кормила, вздохнула Мист, нервно вздрагивая. Наверное, надо пойти ловить, а? Оно же всех там убьет.
Да они и так себя особо живыми не считают, культисты пепловы, сплюнул Торрен. Нас убить пытались, и не известно, сколько еще народу извели. Пусть кушает, лапочка пушистая.
А Курта мы отпустили, указала Мист.
Думаешь, надо догнать и убить? деловито уточнил Торрен, и Мист пнула его под коленку.
Пепел в душу, Тор, выругалась она. Мы ему обещали. Надо исполнять обещания, а не то
Гусятки придут, нашелся с продолжением Торрен, и Мист пнула его снова, прислушиваясь к происходящему внизу. Шум там удалялся, становясь едва различимым: видимо, Зубы тьмы гоняли оставшихся жителей по закоулкам. Кажется, можно было уже и приступать к поискам Книгитем более, что отыскать решение к проблеме гуляющих на свободе Зубов Тьмы было куда вероятнее в записях Мейли, нежели в своей пустой голове.
Мист вздохнула и пошла к лестнице, позволяя Торрену изображать испуганного птенчика позади. Впрочем, ему это быстро надоело, он взял наизготовку свою трофейную секиру и пошел почти след в след за подругой, прикрывая ее и внимательно, цепко осматривая все окружающее.
Спустившись и отодвинув шпалеру, они очутились в просторной и светлой, холодноватой, словно погреб, комнате. Вдоль стен красовались прозрачные кристаллы, источающие холод и прозрачный голубоватый свет, в котором лица путников разом стали больными и неживыми. На полу перед пустым пьедесталом из синего льда лежал чей-то немного погрызенный труп, и Торрен, следуя привычке, занялся поиском ценностей, пока Мист обследовала новую территорию. Однако, ничего такого особенного, кроме, собственно, обстановки, в святилище не нашлось: только вот сами кристаллы оказались вполне артефактными, и Мист было ужасно интересно, как именно в них закачивается сила, потому что они явно не могли работать тут без перебоя все триста лет, прошедших с момента чудес Святого Амайрила. Нашлась и еще одна интересная деталь: на шпалере, закрывающей вход в башню, была изображена ледяная пустошь, уже виденная Мист и Торреном, и на нейпрекрасная белая дама с суровым, спокойным лицом. Работа мастера была необычайно искусной, а само изображениехарактерным по своим изобразительным приемамэльфийским.