Умных советов Бларпа непременно слушались. Именно Эйуой, заметив, что Бианка подолгу гуляет по дворцовым залам с запеленатым яйцом на руках, указал, что дракончику сейчас важнее покой, а не новые впечатления. А значит, яйцо следует положить и лишний раз не трогать, пока Драеладр не вылупится.
Ух и нелегко пришлось Лулу, но прежнюю привычку таскать яйцо с места на место, величаво показываясь толпе в окнах, она всё-таки поборола. Помогло ли это чем-то дракону? По крайней мере не навредило: Бларп Эйуой за свои советы отвечает. А вот сама Лулу, стоило прекратить прогулки с яйцом, вскоре стала тяготиться настойчивым вниманием горожан (куда девалось первоначальное воодушевление!) Зато теперь ей случалось сутками неотлучно сидеть при яйце, тревожась за дитя: вдруг вылупитсяа она не рядом?
В покоях матери, в центре широкой постели, среди нежных подушекяйцо с затаившимся Драеладром пролежало до середины лета, когда толпа перед дворцом наконец-то схлынула. Облегчение при этом испытал не только всеми ожидаемый дракон, но и Марципарина.
Самые хитрые зеваки поняли, что под дворцом ожидать нечего, и старались разговорить Хафиза. Тот ранее на равных разделял с Лулу хозяйственные заботы, потом полностью взял на себя; так вот теперь его как бы ненароком встречали на выходе из дворца, либо на рынке. На расспросы обученный восточному стихосложению Хафиз всегда отвечал рифмованными прибаутками:
«Драеладр пока в яйце,
В белокаменном дворце».
Но и за такие новости люди из толпы Хафиза неизменно благодарили.
Момент, когда из кожистого драконьего яйца показался Драеладр, пришёлся на ночную пору; в небе над Яралом собралось четырнадцать звёзд. Бларп Эйуой, не чуждый астрологии, догадался о причине такого парада, и наутро первым явился приветствовать Драеладра. За ним явилась госпожа Кэнэкта и с неюотшибинский карлик Дулдокравн.
Так у кружевной подушки, на которой возлёг новый глава драконьей династии, собрались все ближайшие друзья Лулу Марципарины Бианки, с какими она виделась в Ярале. Кроме них матери явленного дракона хотелось видеть разве лишь некоего рыцаря Чичеро, но тот никак не мог прийти, поскольку пребывал в заключениив тяжёлом сундуке, который делил с жутким демоном, именуемым Владыкой Смерти.
* * *
Вылупившись, Драеладр получил способность внешнего зрения при помощи глаз. Он хорошо рассмотрел тех, кого доселе слышал и чувствовал.
Вот Лулу Марципарина Бианка, его человеческая мать. Изящная и гибкая светловолосая женщина с глазами, лучащимися счастьем. Ждёт ли она от сына чего-то особенного? Да нет: ждёт его самогои с радостью. Её руки всегда готовы обнять, а улыбкатакая трогательная. И она хочет нравиться Драеладру. Бескорыстно, лишь для того, чтобы воспитать в нём чувство прекрасного.
Тень, которая иногда набегает на её лицо Нет, глазами не заметишь, эта тень пугливаподкрадывается лишь наедине, причём изнутри, не снаружи. И ещё Лулу, как истинная мать, не позволяет тени пугать дракончика.
Вот Эрнестина Кэнэктаженщина постарше, с более пышными формами, чем у матери, но в талиипочти столь же тонка. Округлая мягкая податливость в теле, тёмный огонь в глазахДраеладру понятна и такая красота. В нейвызов живого тела бесстрастной мертвечине, с которой издавна борется разведка Эузы. В нейобещание всему живому.
Сейчас у неё карлик, но она всегда готова помечтать, хоть бы и о драконе. Когда-нибудь он вырастет, и разведчица положит на него глаз, обещает она. Обещает не ему, а самой себе. Всё разведать, всё изведать и на личном опыте убедитьсяэто ли не цель её желаний?
Порой она понимаети сожалеет сама, что для успеха разведывательного ремесла она слишком проста, что слишком уж авантюрна, а это до добра не доводит. Но что поделать: даме нравится сам процесс, она слишком игрок, чтобы вовремя остановиться, и от того на лице еёпечать обречённости. Как водится, надёжно укрытая слоем нежных уземфских белил по рецепту Хафиза.
А это Дулдокравнотшибинский карлик, чернолицый, да ещё и одноглазыйон кажется карикатурой на человека. На лицезаученная недовольная гримаса, знак принадлежности к Великому народу. Но при том он непрост: осанка выдаёт аристократа, во взглядезатаённая боль. Нет, не об утерянном глазе он печалится. Его потеря больше него самого, и даже жаркой любви Кэнэкты не исцелить жестокой раны.
Бларп Эйуойтот высок, крепок. На лицепечать ума, закалённого неудачами. Лёгкая карамцкая бородка (Бларпу случается выдавать себя за купца из тамошних земель). Ироничная усмешка в бороду. И взгляд, такой же отстранённый, как и голос. Разведчик ищет, причём что-то, чего здесь нет. Его не прельщают интриги и приключения, а подавай «артефакт».
А вот и Хафиз. Тонкое смазливое лицо, ловкость движений, вся фигура выражает готовность услужить и спокойное удовлетворение малым. Цель? Если и есть она у Хафиза, то он к ней не стремится. В прошлом он избежал лютой смерти, при этом лишился ремесла: после всего он больше не наложник. Парень мечтал вернуться к Лулу Марципаринеи вот она рядом. Выходит, жизнь Хафиза удалась?
Свежевылупившийся дракон видел многое. Что-то сразу понимал из самого себя, но множество вовремя непонятых впечатлений оставлял на потом.
Много позже Драеладр научился говорить и нанизал слова на гибкую образную основу. Вместе со словами в его опыт пришли знания об обычаях Уземфа, Карамца да Отшибины, о разведке Эузы и её задачах, о прошлом и будущем того дня, когда он вылупился и распахнул глаза.
Драконы склонны постигать мир не постепенно, а как бы заглатывая его целиком. Но чтобы постигнуть мир, населённый людьми, дракону-младенцу сперва приходится поделить его на части. Очень уж люди неоднородны.
Важнейшей частью мира, прежде равновеликой целому, для Драеладра оставалась Лулу Марципарина Бианка, очаг нежной любви и заботы. Интереснейшей частью человеческого мира был ближний круг друзей матери: Эрнестина Кэнэкта, Бларп Эйуой, одноглазый Дулдокравн, бывший наложник Хафиз, а ещё спрятанный в сундук рыцарь Чичеро, чьё незримое соучастие в своей жизни Драеладр всё далее прозревал.
Прочие части человеческого мира состояли в своей основе из слаборазличимых масс. Таких масс дракон мог бы насчитать три.
Далёкая, но страстная толпа на площади составляла самую большую часть воспринятого мира людей, а молчаливые стражи, оградившие дворец от этой толпычасть скромную, но необходимую. Кроме того, вокруг матери Драеладра сформировался отдельныйчисто женский мирок, в который вошли не столько близкие подруги, сколько любопытные приятельницы.
Итого, в своём делении человеческий мир насчитывает пять частей: матьдрузьятолпастражиприятельницы. Или так: матьдрузьястражиприятельницытолпа. Или ещё как-нибудь.
Хотя вылупился дракон в ночной тиши, увидеть толпу ему привелось очень скоро. Известие о появлении на свет Драеладра жители Ярала встретили бурным ликованием; масса на площади вновь собралась в считанные минуты. Счастливая Лулу Марципарина Бианка вынесла его на балкон показать собравшимся. Дракончик жмурился от солнца и от множества устремлённых на него взглядов, а гром приветственных криков побуждал его спрятать голову под перепончатое крыло. Ему безудерно радовались, но к ликованию примешивался и без труда различимый тревожный оттенок.
Вылупившись, маленький Драеладр первое время не понимал человеческую речь, хотя превосходно её слышал и запоминал на будущее. В дальнейшем он о многом расспросил верного Хафиза, с которым коротал последние месяцы младенчества в уединённой хижине на вконец обезлюдевшей юго-восточной оконечности Ярала, в своё время трижды накрытой жестокими оползнями.
* * *
Оползневый склон. Как он там оказалсявопрос особый, причём относящийся к более позднему времени, чем первые безоблачные взгляды на мир. Когда ты заперт на склоне, поневоле обратишься мыслью от скудного настоящего к другим временам. Бедная событиями жизнь протекала в снах и беседах с Хафизом, которые возвращали Драеладра к событиям более ранним. Ранних-тобыло гораздо больше, их запутанных связей с избытком хватило для заполнения всего долгого периода сидения на Оползневом.