Ллейна Бианка покачала головой, с горечью и недоумением разглядывая Камиллутак, словно вновь увидела.
Твой отец совсем ничего не рассказывал? Про род Эйросских ллеев? Про королевство Айрон?
Камилла отвела взгляд и привычно дёрнула щекой, некстати вспомнив, что именно так Рыжий барон и делал, когда избегал откровенных бесед.
Батюшка сторонился праздных разговоров о прошлой жизни, а потому и не рассказывал. Да и дома не так уж часто появлялся, не стала церемониться Камилла. А что? И правду сказала, и на жалость пробила. Всё леса от нечисти зачищал да местным помогал. Полагаю, сбегал от неудачного выбора да грязного быта, как мог, светлейшая ллейна.
Ох, Золтан
Бианка сокрушённо покачала головой, прислушалась к плесканиям в купальне и решительно выпрямилась.
Я распоряжусь, чтобы в покои принесли ужин, быстро заговорила она. Эдна поможет с одеждой, мы вернёмся ближе к полуночи. Не покидай покоев, снова предупредила ллейна Бианка. Мы поговорим сразу, как только я и Одетта вернёмся с ужина. Услуга за услугу, Камилла. Так, кажется, говорят на Островах? Я помогу тебе с аудиенцией у его величества, а тырасскажешь мне всё, чем жил твой отец до того, как исчез.
Дело, согласилась Камилла. Можно вопрос?
Разумеется.
Батюшка, верно, обошёлся с вами не очень учтиво, когда сбежал себ знает куда, проницательно заметила Камилла. Возможно, даже помолвку сорвал. Почему вы мне помогаете?
Бианка обречённо выдохнула и потёрла виски пальцами. Взглянула на Камиллу бесконечно усталым взглядом.
Твой отец всегда был мне дорог. Его выборне причина для ненависти. Я всё так же любила Золтана и желала ему лучшего, даже когда он объявил о собственном выборе прилюдно. Как сестра может желать брату дурного?.. Я надеялась только что Золтан не жалеет о скоропалительном решениии что он счастлив. Но даже если бы я и хранила обидус чего бы мне желать зла тебе? Ты едва ли в чём-то виновата, дитя.
Камилла подумала, что редкие из её знакомых полагали бы так же. Пожалуй, даже никто бы не полагал. Вслух дочь Рыжего барона заметила:
Учитель говорил, что мой дед жив. Вы знаете ллея Тадеуша?
Знала, снова погрустнела ллейна Бианка. После моего замужества мы почти не держали связь, а теперь, после приключившегося с ним несчастья мне до сих пор сложно в это поверить. Впрочем, я верю, что он сильно страдал из-за сумасбродства сына. Возможно, это в конце концов и лишило его разума.
Нерадостно, заметила Камилла, подсчитывая собственные шансы на успех. Все они так или иначе сходились на ллейне Бианкеи на невиданном шансе, отпущенном ей судьбой. Не смею вас задерживать, светлейшая ллейна. Из комнатни ногой, предвосхитила замечание Камилла, чинно усаживаясь в углу.
* * *
Сборы благородных ллейн продолжались не менее двух часовКамилла даже задремать на стуле успела, и уже не стыдилась требовательного урчания в желудке. Кто ж знал, что еда во дворце строго под расчёт и в оговоренное время, она здесь как бы неучтённый гость, и под сень королевского замка лучше вообще приходить с набитым животом?
Мы готовы, задержалась на пороге ллейна Бианка, а дочь Золтана Эйросского вздрогнула и проснулась. Прости, что тебе придётся в одиночестве коротать вечер.
Ночь уже, не подумав, сонно отозвалась Камилла. Не заскучаю.
Дочь Золтана Эйросского разглядела наконец ллейну Бианку, в серебристом платье и с богатым ожерельем на шее, затем ллейну Одетту, виновато улыбавшуюся ей из-за спины матери, в нежно-сиреневом платье и без всяких украшений; скользнула взглядом по тщательно уложенным волосам благородных и невольно выпрямилась, одёргивая засаленный рукав собственного платья.
Хорошего вечера, ллейна Бианка, вежливо пожелала Камилла. Ллейна Одетта.
Обе улыбнулись ей на прощание, а камеристка Эдна и личная горничная ллейны Бианки принялись за уборку. Двери закрылись, оставив шлейф духов и воздушных тканей снаружи, и Камилла облегчённо выдохнула, тотчас выдав своё местоположение.
А, гостья! вспомнила Эдна, с прищуром оглядывая девицу. Хозяйка общалась с Камиллой учтиво, но у камеристки оказалось собственное мерило человеческой ценности. Что ж значит, будем и из вас делать ллейну.
А я кто? поразилась такой наглости Камилла.
А по вам, дорогая, этого ещё не скажешь, поставила точку в беседе Эдна, не вдаваясь в подробности.
Спустя целую вечность омовения и прихорашивания Камилла признала, что камеристка, верно, дело своё знала и была не так уж и неправа, отпуская своеобразный укол в сторону дочери Рыжего барона. Потому что отражение, которое Камилла видела теперь в зеркале, столь сильно отличалось от привычного, что она крутилась возле него так и эдак, веря и не веря собственным глазам.
Кожу, натёртую до скрипа, горничная и камеристка умаслили благовониями и воздушными белыми снадобьями, после которых та стала мягкой, шелковистой на ощупь и невероятно ароматной. Лицо подверглось куда более сложным манёврам, после чего брови Камиллы стали чуть тоньше, ресницыгуще, а кожа приобрела удивительный персиковый оттенок. И самое главноена ней каким-то чудом не проявлялось больше ненавистных веснушек.
Госпожа предложила вам собственное домашнее платье для ночного отдыха, сухо и коротко, но вежливо просветила Камиллу Эдна, помогая ей надеть светло-зелёное одеяние небесной красоты. Оно оказалось расшито мелкими блёстками у ворота и волочилось по полу, да и в рукавах подвисало, но Камилла отказалась его снимать и примерять что-либо более подходящее. В таком не домана бал не стыдно идти.
Волосы камеристка уложила «просто»: умастив душистыми маслами, от чего медные кудри стали послушными и сами ложились, как надо, и сплетя их в свободную полукосу, да оставив в волосах шпильки с мелкими камушками. Под бликами от светильников те сияли, будто драгоценности, и Камилла впервые поняла, сколь глубоко заблуждалась онаи все простофили на Рыжих Островахпочитая её местной красавицей. Рядом с такими, как ллейна Бианка и её дочь, она годилась разве что в посудомойки. И вотсама стала наконец хоть отдалённо похожей на женский идеал в лице благородной Бианки.
Долго над вами колдовать не буду, устало завершила Эдна: после украшения трёх ллейн руки у камеристки, верно, горели. Скоро отойдёте ко сну. Поутру уж возьмусь, как следует.
Камилла мудро проглотила множественные вопросы, вертевшиеся на языке, и с удивлением воззрилась на поднос, принесённый горничной: есть почему-то уже не хотелось. Хотелосьнескромно и откровеннопоказать миру, сколь красивой она может быть. Да и попросту впервые хотелось чего-то большего, чем просто набить желудок.
Я в галерее прогуляюсь, сообщила о намерении Камилла. Здесь, у покоев, далеко не уйду.
Аппетит вам нагуливать, верно, не надо, подметила зоркая Эдна. А госпожа велела из покоевни ногой.
И я помню об обещании, добрая пэра Эдна, учтиво склонила голову Камилла. Но здесь душно после стольких-то омовений. Подышу свежим воздухоми назад.
Свежим, прыснула горничная и тут же одёрнула себя под строгим взглядом камеристки.
Свежий воздух во дворцетолько в наших покоях, недовольно подметила пэра Эдна. Ллейна Бианка духоты и дурных запахов не выносит, мы отведенные комнаты проветриваем сами, от дворцовых не дождешься.
Это верно, согласилась Камилла, отступая к двери. От дурных запахов и заболеть недолго. А светлейшая ллейна Бианка всё же хранительница магии воздуха, оно неудивительно, что взаперти ей дышать тяжко.
Камеристка явно удивилась, а Камилла воспользовалась заминкой, чтобы отворить тяжёлую створку и выскользнуть за дверь. Далеко уходить не собиралась: лишь прогуляться по коридору, ощутить, каково этобыть тут полновластной да хотя бы гостьей! Впитать, так сказать. Прочувствовать. И, может, щегольнуть перед кем-нибудь новым нарядом, столь пренебрежительно названным Эдной «домашним».
Галерея, в которую упирался коридор, оказалась пустынна и темна, освещаемая лишь редкими светильниками да лунным светом из широких окон. Гости ещё не вернулись с позднего ужина, наслаждаясь, видимо, приятным обществом и умными беседами. Камилла вздохнула, потрогала пальцем позолоченную колоннуне отколупывается! и завернула за угол колоннады, оглядывая очередной полутёмный коридор. Ничего интересного не обнаружила, кроме запертых дверей и подсохших цветов в тяжёлых мраморных вазах, и уже повернула назад, когда внимание привлёк сдавленный звук из-за неплотно прикрытой двери.