- Без перерыва, не выходя наружу?ужаснулся Финдекано.
- С перерывами,менестрель вдруг посмотрел на инструмент в своих руках, судя по лицу, очень удивился, что до сих пор его держит, и осторожно положил на соседний стул.У них там несколько раз чего-то взрывалось, и, пока устраняли последствия, я отдыхал. А вылезать мне запретили. Тенька сказал, что вокруг будки поставлено недостоверно искаженное поле, притом для моего же блага, потому как если провода соприкоснутся с достоверным искажением, сгенерированым для обработки поступающих в реактор данных, то весь полигон взлетит на воздух. Курво, добрая душа, объяснил более понятно: Не вылезайубьет. Это самое поле они наводили Моринготову тучу времени и не могли рассеивать каждые пару часов. А алюминий в будке гасит какие-то лучи, поэтому в ней безопасно.
Майтимо посчитал, что если его сдержанный брат начал поминать Врага, дело совсем плохо, и поставил на жаровню второй чайник, экстренный, на пятнадцать кружек. Макалаурэ, болезненно морщась, потер переносицу и продолжил душераздирающий рассказ:
- Кано, сыграй нам что-нибудь веселое! Мне проводами все локти натерло, лютни в темноте толком не вижу, а им веселое подавай. А сразу потом: Теперь грустное, чтобы все окрестные лягушки обрыдались. И им бесполезно объяснять, что после очень веселой песни не получится должным образом сыграть очень грустную, как и наоборот! Тенька вообще в музыке не смыслит, а Курво заладил: Ты ж лучший, ты должен уметь. Тьфу!
Майтимо быстро подменил опустевшую чашку в руках брата на полную. Макалаурэ посмотрел на чай так, словно мечтал в нем утопиться.
- А потом говорят: Сыграй нам, Кано, песнь мироздания, но не халтурь, а чтобы точь в точь! Я им что, Эру с хором Айнур?! Не выдержал, уточнил, играть ли мне еще и диссонанс Мелькора, чтобы совсем без различий. Курво хоть задумался, а Тенька просто не понимает. Играй, говорит, как было, а если не подойдет, переделаешь. Это нормально вообще? Ему песнь сотворения еще может не понравиться! Мало того, он ее перекроить на свой лад готов!
- В этом весь Тенька,философски заметил Майтимо.
- Я с ним поговорю,решил Финдекано.
- Бесполезно, он когда увлекается, забывает обо всем на свете. С него в таком состоянии станется лично к Валар заявиться.
Макалаурэ молча кивнул, присоединяясь к словам брата, и взялся за седьмую кружку.
- А ты сыграл-то?полюбопытствовал Финдекано.
- Пришлось. Иначе они меня из будки не выпускали. Там ужасная акустика, словно тебе алюминиевый чан на голову надели и лютней по нему бьют, как дубиной. Удивительно, что у меня слух до сих пор не пропал! Я сейчас не про музыкальный слух, а про обычный. Просил не запирать будкуу них реакция не идет. Еще и Курво напирает, вылитый отец: Хоть раз потрудись на благо семьи, ну что тебе стоит по струнам бренчать, ты все равно головой не думаешь. Не разделяй нас стены, я бы не пожалел лютни, показал истинное назначение его собственной головы!
Майтимо и Финдекано переглянулись. ТАК менестреля на их памяти еще не доводили.
- Я не знаю, что за какофония у меня вышла,продолжал выговариваться Макалаурэ.Если это и имело что-то общее с песнью мироздания, то во всей красе мне удался лишь диссонанс Моринготто. Хотя, Теньку с Курво почему-то устроило. Должно быть, мои музыкальные мучения соответствовали их жажде искажать. А потом... потом они попросили меня повторить! И так пятнадцать раз. Майтимо, я в Ангамандо уйду! Там скверно, но хоть играть не заставляют!
- Ты чай-то пей, легче станет.
- Да он у меня из ушей скоро польется! Восьмая чашка уже!
- Кано, не принимай так близко к сердцу, все закончилось, мы тебя больше в обиду не дадим,увещевал Майтимо, благо опыт имелся. Ненве в свое время три чайника выхлестал, чтобы успокоиться.
Под утро Макалаурэ удалось уболтать, немного привести в чувство и отправить отсыпаться в самую дальнюю и тихую комнату. А с рассветом снова прибежал Тенькарастрепанный, под глазами круги, но фанатичная улыбкадо ушей.
- Признавайся, зачем вы мучили Кано?строго потребовал Майтимо.
- Мы?!Тенька задумался. Невооруженным глазом было видно, как его разум возвращается из неведомых изобретательских далей к низменным проблемам бытия.Да мы вроде с ним аккуратно обращались. Даже будку специально сделали, чтобы его не облучило разницей достоверного и недостоверного искажений. Она такая вредная, даже облысеть можно...
- Его эта будка в кошмарах преследует! А волосы выпадут сами собой, от нервов. Я половину твоего чая потратил, чтобы Кано смог спокойно уснуть!
- Да почему?не понимал Тенька.Мы ради него вчера целый день чин по чину соблюдали технику безопасности! Все разземлили, зачехлили, чугунную стружку замели под квантовый половик...
- А заставлять менестреля с тонкой душевной организацией играть двенадцать часов подряд в тесном замкнутом пространствеэто тоже вашей техникой безопасности предусмотрено?!
- Но иначе не получалось! И почемуподряд? С перерывами. Мы его даже покормили. Один раз. Кажется...
В облюбованный для переговоров зал вошел Финдекано, сладко потягиваясь. Посмотрел на Майтимо и Теньку. Поставил чайник.
- Кано еще спит?спросил Майтимо.
- Кажется. Я к нему не заходил. Тенька, зачем вы с ним так скверно обошлись? Он от вас в Ангамандо готов удрать.
- Ни в коем случае! Кано нам еще очень нужен.
- И думать забудь!отрезал Майтимо.Не можете без подопытного менестрелясъездите в Дориат, за Даэроном.
- А потом синдар скажут, что мы не только кровожадные, но и любители пытать не хуже Моринготто,возразил Финдекано, расставляя чашки.
- По-твоему, над моим родным братом издеваться можно, а над каким-то паршивым синдой с манией величиянельзя?!
- Давайте вместо Макалаурэ пойду я,самоотверженно предложил Финдекано.
- Курво сказал: Финьо не бери, Кано бери,покачал головой Тенька. Он сам снял чайник с огня и разлил ароматный напиток.Ты не потянешь.
- Откуда ему знать?
Вед пожал плечами.
- Я не могу судить. У меня музыкального слуха для этого нет.
- Можно подумать, Курво им блещет!
- Нет, но в музыке чего-то смыслит. А еще в том, насколько хорош или плох исходный материал... то есть, менестрель. Мы ведь не абы что делаем.
- Кстати, чем вы там занимаетесь?заинтересовался Майтимо.
- Пытаемся воссоздать процесс преломления полихромной амплитуды эзотерических колебаний и расслоения света...Тенька прервался, увидев характерно задумчивые лица слушателей, и со вздохом упростил заготовленную речь до двух слов:Делаем сильмариллы.
- И что, получается?с недоверчивой иронией спросил Финдекано.
- Да! У нас почти все готово. Денек-другой, и полученные вчера образцы полностью облучатся под прессом разницы искажений, а потом...
- Постой,Майтимо поднял правую кисть.Ты хочешь сказать, что спустя два дня у вас на руках гарантированно будут настоящие сильмариллы?
- Конечно!радостно воскликнул Тенька.А если Кано сегодня сыграет...
- Подожди, я сейчас его приведу,Майтимо вскочил и выбежал за дверь.
Вернулся он спустя полчаса, со стороны улицы, весь в репейных колючках и с обожженным крапивой лицом. Сел к столу, выпил чаю. На немой вопрос товарищей признался:
- Кано удрал. Как услышал про еще один день, Теньку и сильмариллы, прямо с постели сиганул в окно и скрылся в кустах. Я и не ожидал, что он умеет так шустро и бесшумно бегать.
- Не догнал?полуутвердительно спросил Финдекано.
- Нет. Сначала по зарослям гонялись, а потом Кано белкой взобрался на самую высокую сосну во дворе и заявил, что слезет, только если я поклянусь священной горой Таникветиль, что не посмею запихивать его в будку и запрещу другим.
- И ты поклялся?
- Пока нет. Но снимать Кано с сосны у меня тоже не хватило духу. К тому же он ругается и бросается шишками.
- Довели,сокрушенно прокомментировал Финдекано.Я пойду, его успокою.
Глядя в окно, как друг безрезультатно нарезает круги вокруг сосны и уворачивается от шишек, Майтимо невесело заметил:
- Похоже, нам все-таки придется потревожить Даэрона и окончательно смешать с грязью репутацию нолдор...
К полудню было достигнуто хрупкое соглашение: Макалаурэ покидает сосну, окружающие при этом дружно клянутся не сажать его в будку. Туда поместят отважного во всех отношениях Финдекано с арфой, а Макалаурэ будет стоять неподалеку и давать профессиональные советы. Но на полигон с ним непременно отправится Майтимо, чтобы хоть как-то сдерживать безнравственные планы изобретателей.