А потом ещё несколько часов мне пришлось стоять, облачённым в броню, пока артефактор силой мысли вычерчивал символы на каменном браслете, лежавшем перед ним на столе. Когда процесс завершился, старик выглядел уставшим, словно весь день кирпичи таскал. Да и у меня всё тело затекло от неподвижного многочасового стояния.
Зато теперь я имел свой собственный магический доспех. И не какой-нибудь, а пятой ступени!
Броня настроена индивидуально под твоё тело, объяснил Борис Вениаминович по дороге на тренировочную площадку. Больше никто не может её использовать, а ты не можешь использовать чужую броню. Это частица силы рода, которую тот дарует своим верным подданным. Гордись тем, что тебе так скоро доверили её. Доспех прослужит тебе всю оставшуюся жизнь.
На площадке я снова примерил латы. Вызвал я их быстро, хоть и недостаточно быстро для боевой обстановки. Затем Борис Вениаминович вручил мне ещё один артефакт, с помощью которого в моей ладони материализовался массивный бердыш с короткой рукояткой, целиком состоящий из того же непонятного то ли сплава, то ли кристалла, что и доспехи.
Битва начинается на дистанции шагов в сто, объяснил наставник, а потом обе стороны сближаются и идут в рукопашную. Ты должен выдержать чары дальнего действия, а когда произойдёт контакт с противником, победить его в ближнем бою. Битва будет на смерть. Если защита окажется разрушена, жалеть никто тебя не станет. Энергию вызывай только в крайнем случае. Твоя сила имеет слишком кратковременное действие, и откат очень тяжёлый. Если используешь не вовремяты покойник. Противник в качестве защиты будет применять преимущественно воздушную оболочку. Но она слабее, чем наша броня. В этом основной недостаток воздушной школы. И мы должны использовать их слабость. Нас на поле боя выйдет меньше, чем Барятинских. Шансы не в нашу пользу. На каждого воина ляжет большая ответственность. И на тебя род рассчитывает особенно. Ты в состоянии легко уничтожить защиту врага. Но если ошибёшься, сделаешь что-то не так или не вовремя, толку от тебя будет мало.
Борис Вениаминович оставил меня упражняться, а когда вернулся, с ним шагал дружинник из тех, с которыми я тренировался прежде.
Когда подошли, дружинник облачился в броню, а в руке его оказался такой же инструмент, как и у меня.
Что ж, посмотрим, на что ты способен без своей энергии, сказал Борис Вениаминович и приказал дружиннику нападать.
Я тоже облачился в доспех и материализовал бердыш. И вот тут-то я понял, что начались проблемы. Не считая штык-ножа, я не имел прежде дела с холодным оружием. А ведь основная часть сражения пройдёт именно на этих штуковинах.
Противник мой, ловко вращая в руке бердыш, обходил меня по кругу, выжидая момент для атаки. Сделал пару обманных выпадов. Я же стоял, вцепившись мёртвой хваткой в рукоять, и готовился отхватить звездюлей.
Дружинник ринулся на меня. Два удара крест-накрестот них я уклонился, а потом удар с разворота. Его я блокировал бердышом. И ещё однисверху вниз. Такой мощный, что, наверное, припечатал бы меня к земле, не уйди я в сторону.
А дружинник продолжил наступать, нанося удар за ударом. Некоторые я отбивал, от других уклонялся. Наконец, уйдя в очередной раз от острия вражеского оружия, я попытался достать соперника, но тот парировал и с разворота нанёс мне сокрушительный удар в голову. Я оказался на земле, в башке звенело, но броня выдержала, и я не пострадал. Если бы не магический доспех, от такого удара черепушка бы на части разлетелась. Даже в железном шлеме, как минимум, сотрясение получил бы.
Я вскочил на ноги и, увидев, как в меня летит бердыш, схватил своё оружие обеими рукам и поставил блок, а затем прямым ударом с ноги оттолкнул дружинника. Тот даже не почесалсяснова ринулся в атаку, сыпля серии своих стремительных ударов, от которых я едва успевал отскакивать.
Наконец, противник допустил ошибку. Нанеся очередной удар, он подался слишком сильно вперёд, и я, увернувшись, рубанул его в бок. Но тут же получил обратку в голову. На этот раз я устоял и хотел дать сдачи, но мой удар парировали, и бердыш мой попал остриём в землю, а дружинник шибанул мне по ноге. В следующий миг я обнаружил себя лежащим на спине; сквозь прорези шлема я видел, как надо мной взлетел бердыш противника, готовый обрушиться на меня сокрушительной мощью.
Стоп! крикнул Борис Вениаминович. Плохо. Очень плохо, Михаил! Тебя вообще ничему не учили? Кто так оружие держит? Что это за беспомощные махания? Без доспехов ты уже трижды был бы покойником. Никуда не годится!
Я поднялся. Да, в этом наставник был прав до последнего слова: никто меня подобному не учил. Или учили? В прошлом. Я ожидал, что будет хуже, но тело словно вспоминало движения и давно забытые рефлексы: удалось же, в конце концов, продержаться некоторое время.
Прошу прощения, я плохо обучен обращению с холодным оружием, сказал я.
Вижу, не слепой, недовольно буркнул наставник. Что ж, придётся тебя поднатаскать, хотя я даже не знаю, чему можно научиться за пару недель.
Остаток дня я отрабатывал приёмы с дружинником. Не смотря на то, что в прошлой жизни фехтованием я не занимался, моё здешнее тело уже имело некоторые закреплённые рефлексы, так что я быстро освоился с бердышом, хотя уровень владения им всё ещё был довольно низок.
На ужин я опоздал, поел отдельно от остальных. А когда вернулся в комнату, парни что-то обсуждали.
А какие у неё глаза! говорил Саша. Большие, зелёные! И откуда такая взялась у нас? Кто она хоть такая?
Да пёс её знает, усмехнулся Фома. Медсестра, вроде Я ни черта не понял. Недотрога только. Простая служанка, а гонору выше крыши.
Что, не далась? подкольнул приятеля Богдан.
Отчего же? Просто вопрос времени. Знаем мы таких. Быстро приструню. Ни одна баба мне не перечила. А тут нашлась важная краля. Да я её
О ком речь-то? насторожился я.
Служанка новая появилась во флигеле, объяснил Саша. Фома глаз на неё положил, а она ломается.
А звать как? нахмурился я, предчувствуя неладное.
А кто её знает
Вроде Таня, что ли, сказал Богдан. Что-то мне подсказывает, непростая она какая-то. Простые служанки так себя не ведут, без уважения.
Простая, не простая. И не таких раком ставили.
Короче так, пацаны, объявил я. Эта девушкамоя знакомая. И если кто-то из вас её хоть пальцем тронет, если хоть посмотрит кто косо, зубы в глотку вобью. Всем понятно? меня разозлило услышанное, поэтому я говорил жёстче, чем следовало.
Ты, Миша, не дерзи, лениво ответил Фома. Думаешь, ты тут весь из себя такой важный? Думаешь, если тыбоярский ублюдок и любимчик местный, так можешь нос задирать? Договоришься ты когда-нибудь.
Посмотрим. Но я предупредил насчёт Тани. Если я хоть одну жалобу услышу на вас, можете гроб себе заказывать.
Не дожидаясь ответа, я побежал к флигелю у пруда, где, по словам ребят, поселили Таню. До отбоя оставалось меньше часа, но мне хотелось увидеться с ней хоть на минуту. С тех пор, как мы с Андреем доставили её в поместье, я не получил от неё ни одного известия. Всё думал, у кого о ней разузнать. Беспокоился. А теперь оказалось: Таня тут, практически под боком.
Малый флигель представлял собой двухэтажный каменный дом, что притаился среди берёз на отшибе недалеко от большого флигеля. За зданием находился пруд, скрытый от глаз зарослями кустарника и прибрежными ивами.
В саду возле флигеля возились две служанки: молодая и постарше. Я спросил, тут ли проживает Таня, новенькая. Мне сказали что тут. Я попросил позвать её.
Когда Таня вышла вслед за молодой служанкой, лицо её озарила улыбка.
А я уж подумала, ты про меня совсем забыл, сказала она, подходя. Выглядела она более раскрепощённой, чем в тот день, когда мы приехали, вернулся прежний задор во взгляде. Значит, ничего плохого не случилось.
Ни на минуту не забывал. Только сегодня узнал, где живёшь. Как всё прошло? Как сама?
Бывало и лучше. Но вообще хорошо. Поселили меня пока сюда, во флигель, с другими девчонками. Арсентий Филиппович узнал, что у меня способности, предложил работу и обучение врачебному делу. Только я вначале должна клятву роду дать.
Ага, и тебя, значит, в отроки записали. И ты согласилась?