Если отроки действительно пошли на такое, возразил Матвей Александрович, необходимо, по крайней мере, отсрочить их принятие в дружину. Случай этот неприятный. Одним сойдёт с рук, другим, а что потом? Поместье превратится в бордель? Вам виднее, конечно, но я бы настаивал на расследовании.
Проклятье! И ты туда же. Это мальчишки! Хочешь сказать, ты сам в юные годы служанок не щупал? И девка даже не отроковицапростолюдинки! О чём вообще разговор?
Прошу прощения, Борис Вениаминович, повторил младший наставник, но моя задачаследить за моральным обликом моих подопечных. Есть обычаи и есть честь дружины, которую может задеть данный инцидент. Если Михаил заявляет иск другому отроку, мы не должны оставлять это без внимания.
Борис Вениаминович, тяжело вздохнув, посмотрел на меня:
Откажись от иска. Тебе проблем мало?
Нет, сказал я. Попытка изнасилования была, и я от своих слов не откажусь. Если вы полагаете, что у девушки-простолюдинки чести быть не может, то я заявлю о том, что была задета моя честь, как служителя рода.
Ох, дурак И ты, Матвей, тоже намерен упорствовать?
Я лишь желаю, чтобы в этом доме не совершалось беззакония. Если подобный случай всплыл, я не имею права его замалчивать. Должен принять меры.
Наступила тишина. Раздавался только звук шагов Бориса Вениаминовича, что ходил взад-вперёд, заложив руки за спину.
Вы не понимаете, сколько мороки этот доставит. У нас и так проворчал он. Ладно! Значит, будем разбираться и решать, что делать, раз все такие упёртые и не хотите по-хорошему. Тебе, Михаил, лучше тут глаза всем не мозолить пару дней. Завтра езжай в город, сними квартиру, отдохни, а во вторник, чтоб здесь был рано утром. А я подумаю, как уладить вопрос. Свободен.
Могу ли я быть уверен, что Татьяне ничего не грозит? спросил я.
Ничего с твоей девкой не случится, снова повысил голос старший наставник, но в нём уже не чувствовалось прежней злобы. Уйди с глаз моих долой, пока высечь не велел.
Я пошёл в свою комнату. Была уже ночь, и двое моих соседей беззаботно храпели в кроватях. Фому я тут не застал: его, скорее всего, отправили в больницу.
Всё тело болело, да и настроение было скверное. Следующие два дня мне предстояло провести в городе, вдали от имения Птахиных. Что без меня нарешают, я не знал. Хотелось надеяться на лучшее. А ещё Таня останется тут одна. Эти-то пятеро, скорее всего, к ней больше не сунутся, но могут придти другие. Тут даже отроки считали простолюдинов какой-то более низшей формой жизни, что и было причиной подобных инцидентов, которые чаще всего не получали огласки.
С другой стороны, за два дня я мог отдохнуть и развеяться. Хотел навестить Катрин, но вряд ли мне сказали бы её адрес, так что я выбрал иной способ провести досуг: съездить в Москву и посмотреть, какой дом оставил в наследство мой покойный отец. В глубине души я лелеял надежду найти там нечто важное, хоть и слабо представлял, что именно. Возможно, какое-то послание или даже что-то, касающееся моей силы.
Когда ещё выдастся свободное время, я не знал, а посетить отчий дом хотелось уже давно, так что я решил завтра с утра пораньше сесть на поезд и отправиться в Москву.
Глава 6
Проснулся я рано, до общего подъёма. Доспать надеялся в поезде. Мой старый угольный паромобиль всё это время, пока я жил в крепости, стоял в местном гараже. Топливо ещё оставалось, я развёл в котле огонь, подождал, пока прогреется, и покатил к городскому вокзалу. С собой я не брал ни вещей, ни оружия (которое мне пока полагалось иметь) только небольшой саквояжик на всякий случай.
Самое простое, что можно сделать с домомсдавать в аренду. С него я бы мог получать рублей сорок в месяц или даже большезависело от состояния. Но на это тоже требовалось время: прибрать его, отремонтировать (семь лет простоя наверняка не прошли бесследно), найти арендаторов. Но с деньгами я сейчас проблем не испытывал, а вот время было ограничено. Так что пока думал просто съездить и посмотреть, не оставил ли мне отец чего интересного.
Машину загнал на платную стоянку рядом с вокзалом, а сам отправился за билетом. Вокзал имел два входа: одиндля господ, другойдля простолюдинов. Разумеется, я пошёл во второй. Первый пока нам был не по статусу.
В двери сплошным потоком пёр народ с чемоданами и баулами, зал ожидания был забит. А перед входом стояли несколько паровых извозчиков, и шофёры зазывали выходящих из здания пассажиров.
Ближайший поезд на Москву отходил через полтора часа. Оказалось, что Москваэто небольшая станция, на которой поезд стоял пару минут. Время в путипочти девять часов. Это значило, что на место я прибуду лишь вечером. Впрочем, на машине получилось бы гораздо дольше, учитывая состояние здешних дорог. Обратный билет я купил на вечер следующего дня. Таким образом, в моём распоряжении были всего сутки, чтобы найти то, что я хотел.
Пока ждал поезд, сходил в продуктовую лавку, купил еды в дорогу, а заодно приобрёл свежую газету и какой-то детективчик, чтобы убить время.
Билет я взял в вагон третьего класса. Классов всего было четыре. Четвёртыйсидячие места, в третьем имелись лежачие. Второй и первый предполагали больше комфорта, но шиковать я не стал.
Народу ехало много. В основномпростые мужики и бабы. Всес баулами, чемоданами, саквояжами и мешками, что складывались преимущественно в проходе. Пассажиры побогаче, похоже, предпочитали более высокий класс. В вагоне воняло, было душно, а полки располагались в три этажа. И, конечно же, никакого постельного белья. Сервис не на высоте, одним словом.
Забравшись на свою полку, я проспал половину пути, затем перекусил и остальное время скоротал за чтением. В газете писали о ситуации на границе, которая день ото дня становилась только хуже, о подорожании хлеба и о крестьянском бунте где-то на Урале. Затем шли новость о влиятельных родах и царской семьено там ничего интересного я не обнаружил.
Около пяти вечера подъехали к моей станции. На фасаде обшарпанного здания вокзала значилась надпись: Москва. Перед вокзаломнеасфальтированная площадь, по которой разгуливала домашняя птица, вокругдворы, откуда доносилось мычание коров и ржание лошадей. Деревня деревней.
Э, парень, куды надоть? окликнул меня извозчик, что дремал пригретый солнцем на облучке коляскивовсе не паровой, а обычной, на лошадиной тяге. Я назвал адрес, и всего за пятнадцать копеек ямщик неспешно докатил меня до места назначения.
Центр города находился далеко от вокзала. Ближе к центру попадались каменные домики, но в основном, застройка была деревянная, одноэтажная. Москва оказалась значительно меньше Арзамаса. Если в Арзамасе проживало почти сто тысяч человек, то туттысяч пятнадцать-двадцать от силы.
Дом, который мне был нужен, стоял на одной из центральных улиц среди частного сектора. Это оказалось двухэтажное здание с кирпичным первым этажом и деревянным вторым. Выглядел дом заброшенным, на втором этаже пара окон были забиты досками. На первомвсе окна закрыты ставнями.
За ключами пришлось идти в городской банк. Они хранились в ячейке. Банк находился в десяти минутах ходьбы, рядом с земской управой, так что вернулся я быстро.
И вот, получив ключи, я, наконец, смог попасть в отцовский дом. За оградой раскинулся сад, но зарос он кустарником так сильно, что без топора не пролезть. Дом же меня встретил запустением и толстым слоем лежащей повсюду пыли. Жилище оказалось довольно просторным: внизустоловая, кухня и пара комнат. Наверхуспальни. Да и мебель приличная, хоть и старая. Сразу видно: человек тут жил состоятельный. Только коммуникации отсутствовали: ни воды, ни газа, ни электричества. Зато имелся собственный колодец во дворе.
Первым делом я отворил все ставни, впустив солнечный свет. Потом осмотрел комнаты. На втором этаже в одной из спален (в той, где были заколочены окна) царил бардак: на полу, среди осколков стекла, валялись пара сломанных стульев, у шифоньера были оторваны двери. Тут явно что-то произошло.
Лампы в комнатах висели керосиновые. Пришлось сбегать в магазин за топливом, чтоб вечером не остаться во тьме. Вернувшись, я занялся тщательным обыском комнат.
Почти сразу нашёл фотоальбом и кое-какие личные вещи: мундир, медали, книги, старые пожелтевшие газеты, письменные принадлежности. Всё это пребывало в беспорядке, словно кто-то в них уже успел покопаться.