Зиночка молчала.
Где он живёт? повторила я.
Я не знаю, призналась она.
А кто знает? Ты где его откопала?
Они у нас холодильное оборудование проверяли.
Из какой фирмы? Где он работает?
Опять молчание. Я заподозрила недоброе. Зиночка на многое способна, но всё-таки не полную глупость сотворить?
Да говори же!
Он не из этой фирмы. К кому-то, кажется, пришёл, в курилке разговорились, и я подумала Зиночка запнулась.
У меня не было слов. Потом я всё-таки выдавила из себя:
То есть, ты берёшь абсолютно незнакомого типа с улицы, тащишь его ко мне, а потом оставляешь одного в квартире?!
Мне нужно было забрать Мусеньку, а он сказал, что подождёт, так как беспокоится за тебя. Я же не знала
А что ты о нём вообще знаешь? Как его зовут?
Я же тебе говорила или он говорил когда мы пришли
Какое-то имя называлось, согласилась я. Только не помню какое. Я почти с ним не общалась, всё кормила вас. Но у себя там в курилке вы о чём-то же разговаривали с ним?
Я рассказывала о тебе. Он такой солидный. И вообще, не нужно было исчезать, сама виновата.
Частая Зиночкина тактика: что-то натворить, а потом свалить на другого. Но сейчас мне было не до шуток. В руках у негодяя были не какие-нибудь банкноты или кольца, а могучие вещи. Судя по всему артефакт с единорогом он испытал. Как догадался, что нужно делать? Я же догадалась? Вот и он тоже. Но скорее всего он заметил, каким образом я исчезла.
Ну вот что, Зина, мрачно сказала я. он меня ограбил и избил. Или ты узнаёшь, откуда и кто этот мерзавец, или я заявляю в милицию. И тогда вы трое будете под подозрением.
Она попыталась устроить истерику, но я повторила:
Визжать бесполезно. Илиили.
И прервала разговор.
А сама подумала: «Ну, хорошо, заявление. И что я напишу? Что пропали две фигурки с балконной решётки? Ладно, можно что-то выдумать. И синяки у меня на бедре и руке запротоколировать. Раз ты, сволочь, так себя ведёшь, так и я»
Села на диван и расплакалась.
* * *
Я долго хлюпала носом. Сказались многочасовые напряжение и страх в «том мире». А потом ещё встреча с мерзавцем Корнеем. О, вот и имечко его вспомнилось. Мерзавец, мерзавец! Тем более что всё больше и больше я понимала, какая безнадёгамоё заявление в милицию.
Ну, напишу. Ну, даже найдут его. Ну, даже пришьют ему, как говорится, дело. И что? Кто-то всерьёз будет искать две маленькие фигурки? Тем более что они затеряются среди тех ценных вещей, которые мне придётся к ним в заявлении добавить.
Неожиданная мысль заставила меня вскочить. А если Корней действительно ещё что-то украл? Карманы у него на штанах большущие, штаны широкие, утащить можно сколько хочешь.
Ноутбук, подарок Сёмы, Корней, конечно, не унёс. Но остальные немногочисленные ценности и деньги я проверила. Они оказались на своих местах.
Похоже, Корней всё-таки заметил, как я щёлкнула по льву и, когда Зиночка с мужем ушли, проделал то же самое с единорогом. А после путешествия его интересовали только артефакты. Но тогда ещё хуже, потому что как объяснить кому угодно, кроме Корнея, почему мне так необходимо вернуть их? Получаетсямои слова против его слов. Синяки? Ладно, пришьют ему хулиганство. Да и не пришьют, когда узнают, как он попал в мою квартиру. Скажут: «Что ж вы первых встречных приглашаете? Зиночка привела? Ну, а вы спросить не могли, где Зиночка откопала вашего гостя?»
И даже поплакаться не перед кем.
Мама? Ну чтомама? Скажет: «Я же говорила! Вот у нас через улицу Вася, сын тёти Маруси. Очень положительный парень. И хозяйство у них». И всё.
Отец? Только плечами пожмёт и скажет: «Заяви в милицию». И без него знаю.
Какой-нибудь подруге рассказать? Их у меня десяток, если не больше, мы с удовольствием болтаем, когда встречаемся или звоним друг другу. «Вот гад! скажут они. Вот дура эта Зина!» Перемоют им кости. И всё. Интересно, смогла бы хоть одна из них решиться отомстить за меня этому Корнею? Придумать пусть дурацкий пусть, опасный, но всё же план, как вывести его на чистую воду? Что-то мало верится.
Сёма? Ох, Сёма Он хороший, добрый, он начнёт меня успокаивать, а потом сопровождать меня во всех моих хождениях с заявлениями, но
То-то и оно! Никому из них я не могу рассказать всей правды! А врать? Ну, вызовут этого Корнея, ну, глянет он на меня: «Разве не знаете, как бывает? Приревновал, стукнул пару раз». Если я буду врать, так чего ж и Корнею не соврать? Он только посмеётся надо мной!
Вдруг я сообразила, что уже некоторое время что-то мешает мне хныкать и рассуждать. Телефон, вот что. Только его и не хватало.
Номер был незнакомый. Что если это Корней звонит с угрозами? Мне стало жутко. Ладно, даже если Корней, то я в квартире, двери заперты, даже окна и балкон могу закрыть.
Здравствуйте, Саша, сказал приятный женский голос. Как поживаете?
Спасибо, хорошо, ответила я, пытаясь понять, кто это. Раз «Саша», значит, она знакомая, но не со стороны родителей, те зовут меня Шурой.
Очень рада, что хорошо. А где Сёма?
Как же я не узнала этот немного тягучий грудной голос? Вот так-так! Сёмина мама нарисовалась.
Не знаю, где Сёма.
Но вы его недавно видели?
Так ей и скажи, когда я его видела, если с тех пор столько всего произошло. Он приходил вчера? позавчера? Вот вопрос
Вчера вечером, не очень уверенно ответила я. Но я не знаю, где он.
Что-то случилось?
А что с ним могло случиться?
Я не о Сёме, сказала она. Что-то с вами произошло. Неприятности?
«А вот это не твоё дело», подумала я и ответила:
Нет, почему вы так думаете?
Вы шмыгаете носом, и у вас хриплый голос, объяснила она. А в такую погоду редко простуживаются. Вы поссорились?
С кем?
С Сёмой.
У неё просто бзик на почве сына. У меня даже слёзы высохли от раздражения.
Не ссорилась я ни с каким Сёмой! Э-э-э, извините, я не хотела то есть, я хотела сказать я я занята.
Это неправда, если вы и заняты, Саша, то плачем, сообщила она чётко и деловито, как диктор сообщает погоду. А я знаю, что плачете вы редко и не по пустякам. Так что же случилось?
Ничего
Мне вдруг стало даже смешно. Вот же всего несколько минут назад я сидела и ныла, что в своём несчастье одна одинёшенька, что не с кем поговорить, что некому от души пожаловаться, не у кого попросить толкового совета. Но когда, как по заказу, появляется именно такая деловитая, бедовая женщина, которая мне нужна, я начинаю крутить-юлить, словно дурочка. Да, эта женщина обожает совать нос в чужие дела и выяснять о людях, как она сама это называет, всю подноготную. Но ведь мне это и нужно!
Меня обокрали, ответила я.
Несколько секунд она молчала, потом сказала: «Подождите» и заговорила с кем-то рядом с собой. Затем коротко бросила в трубку:
Мы сейчас приедем.
Приедет? С Сёмой? Только его тут не хватало! Да нет же, Сёму она искала. Тогда кто с ней? Муж?
Оказался муж.
Мой супруг Ференц Надь, представила она его.
Этот Ференц напомнил мне Кастельмора. Не особо высокий или мускулистый, но чувствуется в нём скрытая сила, уверенность в себе, подтянутость, как бывает у военных. И не красавец писаный, но очень даже располагает к себе, умеет держаться с людьми, вызывать симпатию.
Мы поздоровались, и Ференц тут же заинтересовался телевизором, как будто в «ящике» могли показывать что-то стоящее. Но он отыскал какой-то фильм и стал его смотреть: похоже, выполнял указания супруги. Чтобы ему веселее было переносить это, я принесла с кухни остатки злосчастного пиршества: немного черешни, кусок торта и минералку. Он с заметным акцентом сказал, что я его балую, и улыбнулся.
Вот и прекрасно, сказала супруга Ференца и Сёмина мама. А мы поговорим там.
Тамэто в соседней комнате. Но ещё на пороге я решила её предупредить:
Сильвия Викторовна, тут очень странная история.
Если бы я думала, что история простая, я бы сюда не потащилась через весь город, отрезала она. И называй меня Вия.
Хорошо, Вия Викторовна.
Просто Вия, безо всяких отчеств, возразила она. Так звали известную артистку.
Артистку я не помнила, а вот гоголевского Вия мне её имя напомнило. Но может и к лучшему? Ведь Корней этотнастоящий чертяка. Кто же лучше нечистой силы с таким справится?