Нарисса же равнодушно смотрит на шана. Даже немного подаюсь вперед, чтобы лучше рассмотреть маску спокойствия не ее лице. Но нет. Та непоколебима.
Говорите, ваша милость. Я слушаю вас.
Наедине,почти рычит мужчина.
Его тень дергается, теряет очертания и нервной кляксой пулей мечется через двор к замку и сливается с местными тенями. Причем вижу это, кажется, только я. Так как смотрю на двор сверху. Остальные же заняты разговором.
И тут у меня в груди будто до предела натягивается струна.
Оказаться рядом с ним! Немедленно! Как можно ближе! Перелезть через балкон? Крикнуть, что яздесь?..
Это невозможно!шагает навстречу шану Макс, готовясь защищать Нариссу неизвестно от чего и, кажется, даже ценой собственной жизни. По крайней мере, его рука, лежащая на рукояти меча, что висит у него на поясе, смотрится очень красноречиво.
На что глаза шана хищно сверкают зеленым.
И я снова впиваюсь пальцами в парапет. Он не должен так на нее смотреть! Только на меня! Мне надо отсюда слезть! Немедленно!
Это против правил! Остановите это! Вы нарушаете закон!врываются в сознание возмущенные крики Старейшин
И наваждение пропадает.
Это и был Зов, да? Ах ты ж!
Вниз я больше точно не хочу. Оказаться от всех этих типов подальшевот моя мечта! Домой бы. В свой мир. А лучшев тот день, когда к нам в фотоателье зашел Макс. Я хочу закрыть дверь на замок перед его носом и вызвать полицию!
Но всем вокруг плевать на мои желания. Театр внизу продолжается.
Почему?сперва удивляется мой ночной спаситель, обращаясь непосредственно к старикам.Сейчас я в своем праве. Согласно поправке семнадцать к закону за номером тридцать пять, принятому Советом еще в семьсот тридцать седьмом, я имею полное право сейчас использовать Зов и любое другое воздействие.
Не имеете!категорично отрезает один из старичков.Здесь не имеете.
Шан удивленно дергает бровями. Еще раз переводит взгляд с местных монахов на Макса, Нариссу и обратно. И в его сознании складывается какая-то картинка.
Даже так,протягивая медленно слова, он прикладывает сжатую в кулак руку к губам, а затем еще медленнее опускает ее. Теперь во взгляде шана, обращенном на моего двойника, еще больше оценки, но куда меньше мужского интереса. Он словно увидел какую-то сложную задачу и собирается ее решить.
И даже его спутник больше не скучает. С этой минуты и для него Нарисса представляет какую-то ценность.
Ну что ж,неожиданно голос «зеленого» звучит обманчиво мягко и бархатисто. А из-за акцента и вовсе обволакивающе.Анирэ Нарисса Олдэн, я прошу простить нас: меня, шана Дэрека Асирэта и моего собрата и Одара Рэлэ,он церемонно кланяется и «красный» повторяет за ним.И за неожиданный визит, и за нарушение правил общения шанов и Избранных Но, видите ли, возникла одна не совсем обычная ситуация. И, боюсь, только вы можете помочь мне разобраться в случившемся. Я о том, что произошло вчера.
Вот теперь Нариссу наконец-то проняло. По крайней мере, вижу на её лице хоть какую-то эмоцию. На лицах старцев же нарастающая тревога. Макс, который воспринимается шанами только как мебель, напрягается еще больше, но делает полшага в сторону, больше не закрывая девушку собой.
Жалею, что не понимаю суть разворачивающегося передо мной спектакля. И именно поэтому стараюсь уловить малейшие нюансы драмы.
Извинения принимаются, ваши милости,двойник отвечает реверансом и, кажется, она снова прекрасно владеет собой.Вы имеете в виду нашу случайную встречу и мой обморок? Но мой телохранитель, кажется, все уже объяснил вам,она жестом указывает на Макса, и по выражению его лица и позы тела понятно, что повода для драки с охамевшими гостями ему и не нужно. Он бы разорвал шанов голыми руками, если бы мог.
Подозреваю, что не может. И это точно не делает его счастливым.
О, да! Неудачный магический эксперимент и элементаль воздуха, вышедший из-под контроля,Дэрэк едва-едва усмехается чему-то. Но радости в этой усмешке нет.Только это было днем. Я же сейчас говорю о том, что случилось ночью.
Ночью? То есть, при ритуале, да?
Нарисса искреннее удивляется там, внизу. А я вот тут, наверху, готова раскрошить каменный бортик, который сжимаю, в пыль.
И, чтобы всех «добить», Дэрек замечает:
А, точнее, о вашем предо мной Долге Жизни.
Но Это невозможно!
Все плохо, да?
Я тоже так думал,замечает шан, а послеразворачивает к ней левую ладонь и делает ей какой-то странный пас.
Я не знаю, что именно там, так как с такого расстояния и ракурса вижу только беловатый светящийся круг, размером с эту самую ладонь. Но Нариссе и остальным этот круг точно о чем-то говорит.
Она еле сдерживается от того, чтобы посмотреть на балкон, буквально прерывая на полпути движение головы в эту сторону. На лице Максанемой ужас. Все же остальные на площади начинают перешептываться так смело, что тут же поднимается настоящий гул. А старички-гендальфы и вовсе набрасываются на шанов с какими-то обвинениями, среди которых разбираю создание ложных плетений, нарушение законов и попытка обмана представителей Совета.
Это продолжается несколько минут, за которые лично меня раз семь прошибает холодным потом. Но тут Нарисса вскидывает руку, призывая площадь к спокойствиюи ей подчиняются, хоть и не сразу.
Милостивые шаны, вы, наверное, устали с дороги?вдруг как-то слишком любезно замечает она. И такая резкая смена тона и темы приводит в ступор, кажется, абсолютно всех.Предлагаю нам всем немного отдохнуть и обсудить ситуацию в более спокойной обстановке. Прошу следовать за мной. Слуги сейчас подадут напитки.
И без тени сомнения на лице, она направляется к замку, игнорируя вновь воцарившуюся тишину и пару летящих ей в спину, но уже совсем не уверенных выкриков старцев о том, что это, вообще-то, нарушение правил и они обязательно доложат куда-то там
Куда именно, что и кто доложит, я, признаться, не успеваю расслышать, потому что вдруг замечаю, что мое положение больше не тайна. По крайней мере, для одного из шанов.
Одар, в упор смотрит на меня.
Медленно разжимаю руки и также медленно делаю шаг назад, уходя в относительную тень. Какова вероятность, что у «красного» шана плохое зрение и память?
* * *
И что теперь делать?
В голове сотня вариантов сразуи не одного хоть немного адекватного. Единственное, точно знаю, глупо вот так просто сидеть и ждать не понятно чего. Тем более, когда где-то там они будут говорить в том числе и обо мне. Ведь всему виной ритуал, да?
А, значит, они сейчас будут решать мою судьбу! Да я просто обязана слышать этот разговор! И лучше так, чтобы больше меня никто не заметил.
План прост и сложен одновременно: выйти из комнаты, найти их и подслушать. Как буду искать, понятия не имею. Обстановку замка я не знаюнакануне меня водили только по его подземелью и тайным переходам. Как буду объясняться со слугами, которых наверняка встречу, ума не приложу. Но надо же с чего-то начать, да?
Стремглав бегу с балкона в спальню Нариссы, а оттудадо входной двери, чтобы, толкнув ту раз, другой, третий, понять: заперто. Причем наглухо. Я в клетке.
Да что же это такое! Я им не забавная зверушка! Не рабыня и не девочка для битья! И вообще...
Злость захватывает, как цунами, поднимая со дна души что-то темное. Захлебываюсь этим, мечтая разнести несчастную дверь в щепки. Бью по ней рукой наотмашь. Еще и еще. Снова и снова. Бью до тех пор, пока ладонь не полосует резкая острая боль. Вид свежей раны, сочащейся кровью, отрезвляет.
Ну вот Еще и руку разбила!
Сильно огорчиться этому не успеваю, так как слышу щелчок замка. Мгновениеи дверь наконец-то открывается.
Ведомая адреналином, бросаюсь наперерез вошедшему, не разбирая дороги. Как там? Беги или умри? Бежать! Только бежать!
Но тут же впечатываюсь в чье-то мужское тело, одетое в знакомую форму. Меня не ласково встряхивают и прямо-таки жестко ставят на ноги, заставляя замереть.
Макс? Но нет. Парень оказывается кем-то из его подчиненных. Лицо смутно знакомое. А еще он точно знает, что яне его хозяйка. Потому что на хозяйку не смотрят с таким пренебрежением.