Где Невеусгромко крикнул архимаг, стоящему близко к нему олару, тот быстро скатился по лестнице, и уже через минуту прибежал опять:
Он внизу сьер Херомус.
Так пусть подходит к воротам, и этот скот подгоняет, нужно торопиться пока мертвяки не приковыляли опять. Архимаг прищурился, вычисляя, как далеко откинуло заклятье врагов и потом быстро кинулся вниз. Фиона нечего, не понимая, поспешила за ним. Огромные ворота уже открывали и конные олары поскакали вперед, чтобы удостовериться в том, что нежити нет. Потом пошли пленники, подгоняемые плетками магов. Фиона с удивлением взирала на действо, не решаясь спросить, что происходит, но, когда она увидела в найте, кто эти пленники ненависть с новой силой захлестнула знахарку.
Что происходит сьер Херомус? Спросила она.
Нет времени объяснять любовь моя, Фиона вздрогнула от его обращения, ты сама все увидишь.
Архимаг не заметил, как судорожно сжались руки женщины, а лицо перекосило от еле сдерживаемых проклятий, но это увидел Невеус и удивленно уставился на знахарку. Очень скоро все оказались у щита. При их приближении твари хаоса удвоили попытки пробить щит, словно знали для чего идут люди. Воины построили пленников в шеренгу и заставили их приложить руки к щиту. Бедных избитых и измученных узников не страшили даже твари хаоса, которых можно было рассмотреть сквозь темный сумрак. Покрытые пластинчатым панцирем, они могли передвигаться как на четырех, так и на двух конечностях огромные морды щерились жутким оскалом, показывая бессчетное количество острых зубов, а из пасти брызгали черные слюни, которые могли соперничать с самой сильной разъедающей все кислотой. Говорили, что первые твари хаоса не имели постоянную форму тела и подстраивались под то, что ощущали вокруг, так как не имели глаз. Мир хаоса черный мир и глаза там не к чему. Но постепенно твари приобретали различные формы и тела и уже не меняли их, словно желая подражать жителям этого мира.
Невеус с трясущимися руками дал выпить каждому пленнику глоток какого-то напитка, а потом, простерев руки к жертвам, заговорил заклинание. Он говорил долго, в воздухе запахло как после дождя и все темные засветились изнутри белым светом. Щит словно содрогнулся и свет из людей стал уходить в него. Жертвы истаяли на глазах, без крови и боли на их лицах играли улыбки и после них остались лишь жалкие хламиды, сиротливо лежащие грязными кучками.
Все. Вытирая струящийся пот длинным рукавом, прошептал имперский маг.
Они словно богиню увидели, с интересом сказал Херомус, на их лицах играли улыбки.
Он вопросительно посмотрел на Невеуса. Фиона молчавшая все это время словно очнулась и с возмущением посмотрела на имперца, но выяснять отношение было не время и не место, на подходе была нежить. А вот твари хаоса, странно принюхались к стоявшим людям и почему-то перестали атаковать щит. Словно чего-то ожидали, тараща на людей черные без белка глаза. Создавалось впечатление, что они не слепые, и совсем не безмозглые. Все-таки не выдержав и передернув плечами, архимаг отвернулся от жуткого зрелища и скомандовал оларам отходить к стене. Первый бой был закончен в пользу людей, но не было уверенности, что победа окончательная. Невеус жалобно посмотрел на приближающее войско мертвяков и со страхом подумал, что больше не увидит своих родных и свой дом.
18 глава
Эльфийский королевский дворец, огромное ветвистое дерево. Древо жизни, колыбель новорожденных эльфов и средоточие силы Зуллора. Ветвибашни, в которых живут эльфы, главный ствол тронный зал, где проходят самые знаменательные события в жизни эльфов. Изящные лестницы теряются в лабиринтах зелени, уводя жителей в заоблачные дали. Раньше все башни гигантского дворца были заняты, но сейчас множества незаселенных жилищ вызывали горькое разочарование в сердце королевы и Хранительницы Древа Жизни. Когда-то давно на каждом материке мира Алорна жили эльфы. Четыре Древа охраняли эльфийскую расу. Но после войны с древним врагом, о котором эльфы говорят лишь шепотом, а ныне живущие расы вообще мало знают, три древа жизни погибли. И тогда началась война уже между эльфами за право владения Древом. Хранители у каждого Древа были свои, и только страх потерять их, а также и последнее дерево примирило между собой перворожденных. Рождение ребенка в эльфийской семье всегда была проблемой, а после потери древ вообще привело в упадок рождаемость высокородных. Разве могло одно дерево отвечать за четыре клана. Доступ разрешили только беременным эльфийкам и Хранителям погибших древ, которые отныне были самой лучшей стражей для действующего рода Хранителей, ну и хорошей партией для женитьбы.
Тронный зал был прекрасен. По стенам переплетаясь в совершенный узор, росли лианы, радуя глаз великолепным разноцветьем. С потолка, на различной длине плетенок свисали светляки, освещая зал теплым и мягким светом. Вдоль стены росли маленькие диванчики, покрытые пахучим мхом, а пол устилала ковром вечнозеленая трава. Тронвыросшая из пола толстая ветвь, расщеплённая по краю с одной стороны и плавно превращающийся в мягкое сиденье, с другой стороны. Над ним словно маленькое светило висел большой колокольчик. От него исходило белое сияние и заставляло тысячи мелких искорок серебрить воздух. По всему залу веселыми стайками летали мелкие разноцветные птички и радовали слух громкой трелью.
Прекрасноокая Энедеренья восседала на троне окруженная самыми приближенными эльфами. Ее светлые волосы уложены в высокую прическу, на лбу сияет корона Хранителя древа. Тонкие руки оплетены серебряными лентами, которые теряются где-то в складках тонкой бледного цвета туники. На ногах мягкие сандалии и такие же серебряные ленты обхватывают стройные икры. Лицо со следами беспокойства, безукоризненной красоты, которой славятся светлые эльфы. Глаза вопросительно следят за приближающимся молодым лучником. Не доходя до трона, эльф устало упал на одно колено:
Я принес плохие вести ваше величество, страж восстал, мы не смогли помешать ему.
Где наследник, глухо спросил РеналионЛаирри ты должен был охранять его. Отец жестко посмотрел на покрасневшего лучника.
Постой, взмахнула рукой Энедеренья, ты потом отчитаешь своего сына Реналион, сейчас для нас важно, что случилось на Проклятой поляне.
Мы не успели принести жертвы, и страж появился, сьер Ноярис потратил почти все силы, чтобы меня не поработил Амраахас, и я смог предупредить вас.
Что стало с наследником? Спросил уже другой советник, Сармалион который, судя по тонкой кольчуге, был воин.
Последнее что я видел он напал на горгону.
Все присутствующие вздрогнули, а королева даже привстала с трона, но тут же взяла себя в руки и с дрожью в голосе спросила:
Откуда в светлом лесу горгона, Лаирри рассказывай все по порядку.
И молоденький эльф начал рассказывать с того места, когда он из вонючей повозки вытянул обыкновенную женщину с зелеными, как дворцовая трава глазами. Когда он закончил говорить, королева кивнула и задумчиво сказала:
Ты можешь идти Лаирри, мы решим, как наказать тебя. И уже к своим приближеннымСармалион и Реналион останьтесь все остальные можете быть свободны. Скоро я сообщу вам о том, что делать дальше.
Два советника приблизились к Энедеренье и почтительно склонили головы, а остальные недовольно удалились, сверкая зеленью глаз.
Я надеюсь, что страж не убил всех, устало сказала королева, для нас каждый эльф большая потеря. Что вы можете предложить советники?
Я считаю, с излишней горячностью начал Реналион, нужно послать три скиллы и попытаться убить стража.
Ты забыл брат мой, что было в прошлые разы, когда страж оживал. На него не действует наша магия, он сильный менталист и настроен именно на нас эльфов. Ты хочешь, добавить к уже мертвым, последних сильных воинов?
Что ты предлагаешь, там же наш наследник. Зло выдохнул Реналион
Зуллор его не принял он не Хранитель, если это было не так, я сам занял бы его место.
Королева слушая перепалку своих приближенных советников воинов и иногда любовников, качала одной ножкой и взвешивала все за и против. Наконец она взмахнула рукой и тихо заговорила: