— Если кто и заинтересован в этой сделке, так только «VERLOT». Я отвечаю за безопасность. Следовательно, на меня можно свалить лишь то, что может повредить здоровью делегатов. Однако корпорация потратила на подготовку кучу денег, и давать задний ход не в ее интересах.
Штефнер поднял голову к потолку, после чего покрутил рукой.
— Да какая разница? — Наемник хмыкнул. — Если нас и слушают, принципиального значения это не имеет. Они знают, что мне от них не отвертеться.
Они находились в одном из вспомогательных офисов корпорации, приспособленном под временную штаб-квартиру. Здание насчитывало всего три этажа, зато было полностью изолировано. Здесь было все: оружие, провизия, снаряжение, и даже сжиженный кислород. Осада могла длиться сколь угодно долго.
— Расскажи, будь добр, подробнее об этой операции, — сказала Мона Лиза.
— Обычное слияние, — начал Чейн. — Ничего примечателыюго, за исключением масштабов. Такова практика дзайбацу: большие рыбы пожирают рыб помельче. «SAFO» — рентабельная южнокорейская компания, лакомый кусочек. Вначале «VERLOT» действовала под завесой секретности, скупая акции через посредников. Эта деятельность сродни той, которой промышляем мы с Гансом, за исключением пары особенностей. — Наемник глотнул тоника. — Те профессионалы скупали акций все больше и больше, пока корейское руководство не почуяло неладное. Но было уже поздно… — Чейн сделал драматическую паузу.
«Волк и Красная Шапочка нового тысячелетия, — подумал он. — Страшные финансовые сказки…»
— Почему? — не удержалась Мона Лиза.
— «VERLOT» успела скупить тридцать процентов вращавшихся на свободном рынке, — молниеносными, превосходно спланированными операциями. В движение пришли колоссальные финансовые мощности. Теперь дзайбацу намерена купить еще двадцать один процент — из сорока, составляющих критический фонд «SAFO». Если ей удастся, она, соответственно, приобретёт контрольный объем. Слияние завершится.
— Но почему «VERLOT» не продолжала скупать акции? — спросила девушка. — Насколько я поняла, на свободном рынке их осталось около тридцати процентов.
— Нецелесообразно, — откликнулся Штефнер. — Невозможно скупить подобный объем в один присест. Цена на акции могла взлететь до небес в течение считанных секунд. Кроме того, если бы дзайбацу просто купила пятьдесят один процент, ей пришлось бы осуществлять принудительную смену власти. Это крайне болезненный процесс, сопровождающийся простоями производства, забастовками, а следовательно — потерей прибылей.
— Если бы «VERLOT» попыталась выкинуть что-то подобное, — продолжил Чейн, — корейцы получали бы возможность обратиться в международный арбитраж. Такие манипуляциями с ценными бумагами запрещены десятком конвенций. Процесс отнял бы массу времени, и цена на акции стала бы стремительно падать. Не исключено, что суд мог приказать дзайбацу продать их по бросовым ценам. — Наемник улыбнулся и бросил взгляд на белые стены. — Убытки равнялись бы миллиардам.
Штефнер усмехнулся в ответ:
— Поэтому корейцы приехали сюда, чтобы обсудить условия капитуляции. У Совета директоров останется в активе около девятнадцати процентов — тоже немалая сумма. В Токио они надеются выторговать более благоприятные условия. Большая часть Совета полетит со своих кресел, которые займут хладнокровные самураи, готовые на все, чтобы выжать из корейской корпорации как можно больше прибыли.
Несколько секунд Мона Лиза переваривала сказанное.
— Но почему, — спросила она, — корейцы сдались так быстро? Достаточно было выждать или довести дело до арбитража. Если, конечно, вы не ошибаетесь.
— Скорее всего, нет. Мы не финансисты, но за годы общения с ними даже шимпанзе могло смекнуть, что к чему.