Как правило, это были совсем юные личности, еще посвященные образованию, либо индивиды с явными антисоциальными наклонностями. Как те, так и другие спешили прожигать жизнь на тесных улицах. Бешеным успехом пользовались проститутки и питейные заведения; небольшие группки тусовались прямо на тротуарах, бесцеремонно окидывая прохожих оценивающими взглядами. В искусственном свете мерцали дикие прически, окрашенные в умопомрачительные цвета. Некоторые щеголяли без рукавов, на обнаженных мускулах красовались пестрые татуировки. Кожаные жилетки были испещрены символикой уличных банд, разобраться в которых мог лишь адепт. Кое-кто старался подчеркнуть род своих занятий: нейроразъемы светились разноцветными огоньками, водящими хороводы. Прически у данных субъектов были чисто символическими — длинный ирокез по центру черепа.
По мере того как «мерседес» несся прочь от центральных кварталов, уличная жизнедеятельность постепенно затихала. Это были еще не Окраины, где царила бескомпромиссная борьба за выживание, но уже и не спокойные районы дорогих развлечений. К этому часу аборигены были довольны только оттого, что пережили очередной день. Азарт и веселье затаились в укромных местах, не спеша открываться первому встречному.
Впрочем, напарники ехали отнюдь не развлекаться.
Подкрепление оказалось на месте в назначенное время, иного и быть не могло. Семеро крепких, подтянутых парней, островные уроженцы. К автомобилю подошел только один, назначенный некогда заместителем Чейна. Распахнув дверь, он уселся на заднее сиденье. Остальные остались на своих постах, делая вид, будто совершенно не интересуются друг другом.
Оперативник вкратце описал обстановку. Примерно час назад в объект начали стягиваться какие-то невнятные субъекты, не имевшие, казалось, ничего общего. Всего их вошло в дом не менее пары десятков, причем не представлялось возможным определить, сколько из них действительно направлялись на объект. Это Чейн и собирался проверить.
Он вкратце описал заместителю нехитрый план. Можно было лишь гадать, что японец обо всем этом думал, — на смуглом лице не отражались эмоции, будто парень, как все ИскИиы, также был лишен гормонов. Получив инструкции, он покинул салон и отправился на собственный пост.
Прикрепляя к одежде передатчики, напарники слушали кодированную волну, на которой шел радиообмен. Заместитель в четких профессиональных терминах донес распоряжения до сведения подчиненных, последовали лаконичные ответы. Ни один не осмелился высказать свои соображения либо же обеспокоиться риском, которому подвергался Волков-сан. Нередко Чейну казалось, что именно по этой причине наемные гайдзины пользовались у корпораций таким успехом.
Каждый оперативник имел при себе мощную рацию, способную доставить сигнал через толщу бетона, оружие (трое — автоматическое), а также лазерные резаки, при помощи которых не составляло проблем срезать с петель любую дверь. Чейн надеялся, что все это им не понадобится, и все-таки рисковать не стоило.
Выйдя из «мерседеса», они направились к двухэтажному дому. Оперативники подчеркнуто не обращали на них внимания, каждый будто бы занимался своими делами. Это были простые охранники, однако, по европейским меркам, легко могли сойти за профессионалов высочайшего класса. Они видели, что автомобиль опустел, а потому сразу же приняли его под наблюдение. Если с машиной что-то случится, Чейн мог без тени юмора требовать от них сепуку. Во всяком случае, именно так пару столетий назад поступил бы какой-нибудь феодал, будь у того «мерседес»… Как, впрочем, до сих поступали некоторые общественные группы.
Наемник слышал лаконичные комментарии их с Моной Лизой продвижения, звучавшие в эфире. «Подошли к объекту. Внутри. Вас понял, Четвертый. Фильтруем эфир. Ждем».