Опять бряцание колокольчика, и опять крик с порога:
Комнаты есть?
Но ответа не последовало, и Катарина что-то нервно буркнула.
А если нету? шёпотом спросил я и привстал на цыпочки, разглядывая несколько столиков и посетителей за ними.
И вряд ли они разговаривали о своих планах на будущее: такие вещи в людном месте не обсуждают. Женщины, что-то неспешно обсуждавшие, были ярко одеты, словно венецианские купчихи. Яркие платья с подолом чуть ниже колен и пышные рукава-«фонарики» с разрезами. На спинках столовпоходные широкополые шляпы с белыми перьями. Полусапожки с медными пряжками. Чулки в бело-красную полоску. Ну, в общем, дикая смесь походных мужских костюмов и средневековых дамских нарядов. Хотя я уже давно понял, что это не наши Средние века и мода здесь отличается: у женщинв сторону практичности, а у мужчин, как, например, у невысокого официанта, бегающего между столиками в сером фартуке, в сторону красочности и попытки выделиться. Гендерный реверс, мать его! Деловитые бабы и инфантильные мужички.
А если нету, придётся спать на соломе в хлеву, снисходительно отозвалась Катарина. Она всё ещё ждала ответа от хозяйки заведения и, не дождавшись, начала закипать. Наёмница подняла руку и несколько раз ударила по колокольчикам, заставляя их истерично бренчать. Есть комнаты?!
Есть одна, оторвавшись от столиков, произнёс официант.
А где хозяйка?
Нет её. Умерла. Теперь я хозяин, отозвался мужчина, и Катарина сконфуженно потёрла нос.
Тогда нам две кровати, ужин и завтрак.
Еду в комнату или здесь?
Здесь, ответил я за наёмницу.
Мужчина стряхнул крошки на пол, сунул полотенце на пояс и поглядел на нас усталыми глазами.
Кровать только одна.
Мы с Катариной одновременно переглянулись. Ну, ясен пень, что вдвоём мы на ней спать не будем, и я уже хотел предложить вариант с сеновалом, благо спальный мешок выручит и в такой ситуации, но наёмница вдруг кивнула:
Берём.
Прошу за мной, поманил нас мужичок, а потом прокричал: Агата! Девочка моя!
Из подсобки выскочила девчушка. Сколько ей лет, сложно сказать: может, тринадцать, может, двенадцать. Но она уже ростом с меня. Наши акселераты попросту отдыхают!
Согрей кашу. Подай к ней сыр и вино.
Пиво, перебила его Катарина, направившись к лестнице. Ненавижу вино!
Пиво дороже, госпожа, предупредил хозяин, вежливо улыбнувшись.
Я тоже хотел закричать, что буду полторашку пивасика с сушёной рыбой, но пришлось печально вздохнуть, ибо сейчас не один на один с наёмницей и нужно строить из себя очень благовоспитанного мужчину. А самому тошно.
Тысяча благодарностей прибудет вам, с лёгким поклоном и скромной улыбкой почти шёпотом протянул я, если удостоите яичницей, сыром, хлебом и водой.
Хозяин трактира тоже улыбнулся в ответ.
Конечно, любезный, тихо произнёс он, не подав виду, что удивился моему акценту, хотя не мог его не заметить.
При этом он поглядел на Катарину, которая шумно вздохнула и покачала головой, подняв глаза к потолку, мол, клоун. Тошно-то оно тошно, но ролью я наслаждался. Зря, что ли, в нас вдалбливали местный этикет?
Не пристало советовать, ласково произнёс хозяин, но не стоит злить вашу спутницу сейчас.
Я нахмурился.
Добрый господин, верно, не заметил алый шнур на поясе у госпожи.
Я нахмурился ещё сильнее. Наверное, на одной из лекций проспал тему. Помню, поверх обычного пояса местные женщины вешали на талию пояса разных цветов, но что они значили, я не знал. Ну, шнурок и шнурок. Я даже не придал ему значения.
Пришлось ещё раз вежливо поклониться и, скромно потупив взор, пойти за хозяином и наёмницей.
Мужчина, бормоча, что дочь немного подрастёт и он передаст всё хозяйство ей, как требует Уклад, провёл нас на второй этаж и запустил в небольшую комнату, в которой имелись двуспальная кровать, сундук, два табурета, небольшой столик и масляная лампа, горящая чадящим пламенем ихвала хозяину! заправленная не жиром, а конопляным маслом. Мебель грубо сбитая, и хорошо, хоть простыни с одеялом без грязных разводов, отчего можно надеяться, что стираные, иначе я бы точно спал, сидя на сундуке, боясь подцепить какую-нибудь заразу.
При этом было настолько тесно, что для полноценного передвижения по «гостиничному нумеру» приходилось играть в пятнашки табуретами. Переставь сюда, тогда сможешь подойти к столу. Передвинь обратно и воспользуйся сундуком.
Катарина со знанием дела выглянула в окно, постучала по косяку, подёргала петли и закрыла ставни на задвижку. Потом легонько попинала сундук и, положив рядом сумку, достала небольшой замок. Свой собственный. Как говорится, весьма предусмотрительно. А когда мы рассчитались с хозяином и тот исчез, села на край кровати. Наёмница согнулась в три погибели и взялась за живот.
С тобой всё хорошо? спросил я, разглядывая девушку.
Тебе же трактирщик сказал всё. Неужели непонятно? огрызнулась она.
Нет, я не из вашего мира. Мне многое непонятно. Что случилось?
Что тебе непонятно? снова процедила девушка, потянув за конец алого шнура, виднеющегося под кожаным ремнём.
Всё непонятно, повторил я, стараясь держаться спокойно, но она уже начинала бесить.
У меня дни крови, почти выплюнула слова Катарина.
Я открыл рот. Сперва хотелось выругаться, но потом пришлось сдержаться, чтоб не рассмеяться. Бабы, они и на другой планете бабы, а баба-паладин с ПМСэто страшно. И об этом в ролевых онлайн-играх или кино ни разу не обмолвятся. Там только подвиги совершают.
Что забавного увидел? нахмурилась она.
Ничего, сдерживая новый приступ смеха, ответил я и начал копаться в сумке. Вот, выдавил на ладонь таблетку анальгина, а потом посмотрел на рослую девушку и добавил ещё одну. Это халумарское целебное зелье.
Наёмница с сомнением поглядела на таблетки, не зная, как их употребить.
Съешь и запей водой. Они боль снимут.
Спасибо.
Я протёр лицо и оглядел помещение.
Как кровать делить будем?
Глава 6Вопрос духовно-демонический
С Катариной мы кровать не поделили.
После молчаливого ужина и умывания на улице из ведра с тёплой водой поднялись в комнату. Наёмница скинула с себя кольчугу и гамбезон, то есть многослойную стёганую льняную куртку, оставшись только в рубахе длиной чуть ниже колен, которая была под всем этим. Но если вспомнить о земных барышнях, щеголяющих в мини-юбках и топиках, можно сказать, что это вообще нательный сарафан. А ещё в угол осторожно легли щит и перевязь с ножнами и пистолеты. Как оказалось, к огнестрельному оружию шёл целый комплект запасных частей и инструментов: ёршики для чистки, запасные шомпола и кремнёвый замок, ёмкости для пороха и масла, набор для отлива пуль, небольшие аптечные весы, запас свинца и несколько разномастных щёточекв общем, целый арсенал. И сейчас девушка, подстелив под пятую точку свёрнутый в несколько раз плащ, сидела на полу и самозабвенно чистила один из пистолетов. Было видно, что ей нравилась новая игрушка, как земной женщине нравится новая розовая машинка и свежий айфончик.
Я же сидел на кровати, прислонившись к стенке и вытянув ноги. Набитый соломой матрас казался просто восхитительным после ночёвки на голой земле, но лукавить не буду: я всё же боюсь всякой гадости и потому расстелил поверх кровати туристический коврик. Ночью у костра как-то позабыл одну из своих обязанностейсоставить ежедневный отчёт обо всём, что видел и слышал. И хотя система может считывать сведения со слухового и зрительного нервов, отчёт никто не отменял. В планшете или блокноте надобности не было, так как можно включить режим диктовки на гель-процессор. Останется только шевелить губами, и он сам считает нервные импульсы, идущие к голосовым связкам, губам, языку и челюсти. Удобно. Иногда.
Свет от масляной лампы был слишком тусклым, и при нём можно только глаза сломать. Ну или не сломать ноги, когда пойдёшь с ним в сортир позади гостиницы. В качестве резервного источника света я достал и включил обычный светодиодный фонарик на прищепке с желтоватым фильтром, чтоб яркий белый свет не заставил местных думать о нечистой силе. А фонариков у меня было много, и не потому, что начальство снабдило, а по велению души. Я вообще до всякой осветительной фигникак дурак до фантиков.