Туристические маршруты я игнорировал, пользуясь собственной системой. Разложив на столе карту Москвы с пригородами, тыкал карандашом вслепую. Куда грифель попадалтуда и путь держал. Из транспорта предпочитал метро либо электричку, от станции до точного места топал пешочком.
Вопреки сложившемуся мнению, москвичилюди доброжелательные. Беда в другом. Если поинтересоваться у нескольких, как добраться до нужного места, направление вам покажуттолько в разные стороны. Поэтому лучше не спрашивать.
Бродишь себе по улицам, заходишь во дворики. Если тепло, на лавочку присядешь, послушаешь, о чём судачат местные. Иногда вздохнёшь ненароком: мне бы ваши заботы («Сняла последние двести тысяч и купила-таки эту мебель»).
Вот так и наткнулся я на медную табличку. Случайно открыв ещё одно государство в государстве. И границастена капитальная.
Толкнул тяжёлую зелёную дверь и оказался
оказался перед здоровенным мужиком в пятнистом камуфляже, с «макаровым» в поясничной кобуре. А вы кого ожидали увидеть? Маленьких зелёных человечков? Только один, зато оч-чень большой.
Пароль? процедил пятнистый, лениво повернув голову на бычьей шее.
Не ждали. Но ведь не зря угодил я сюда, не зря
Чего молчим? Зачем пытаемся проникнуть на особо охраняемый объект? Пароль!
Не, так не разговаривают с неизвестными. Попробуем стандарт малый:
Свой, с бутылкой.
Сейчас отзовётся: «Свойпроходи, бутылка на месте».
Не тут-то было!
Пароль неверный.
Креатив нужен, эх!
Может, договоримся?
Да нет проблем. Двадцать штук зелёных в мою сторонуи проходи, родной.
Ого, личность ещё та! Судя по юмору и комплекции, пятнистый где-то служил, и как минимумв генеральской должности. Креатив, едрит твою налево
Лихо! Неужто со всех так берёте? И с инвалидов, и с пенсионеров?
Пенсионерам, инвалидам умственного труда, неосвобождённым узникам концлагерей и награждённым посмертновход свободный, цербер упивался собственным остроумием. Откуда ж ему знать про «горячее» обеспечение.
Сунул пенсионное.
Страж оценил подлинность, сличили озадачился:
Это за что ж, в такие-то годы?
Не удержался, похлопал его по плечу:
Не дай бог тебе такую пенсию, солдатик.
Челюсть у «генерала» бессильно отвалилась; рот и глаза смешно округлились. Секунды хватило просочиться, попутно выхватив из ослабевшей руки свой аусвайс.
Куда же дальше? Вокруг современные корпуса со стенами из чёрного непрозрачного стекла, с виду одинаковые.
Выручили две дамы, шедшие на выход.
Новенький?
Да уж.
Сначала в приёмную комиссию. Вон тот корпус, второй подъезд.
Спасибо.
Пока не за что, переглянулись.
В вестибюле сверкало бордовым стеклом и золотыми буквами:
За столом в дальней части кабинетапожилой благообразный господин, удивительно похожий на библейского Бога-отца, каким Его рисуют в религиозных книгах. Хотя сомневаюсь, что художники писали с натуры.
Простите, Михаил Савельевич
Здравствуйте. А вы, батенька, к нам впервые? И кто ж вы будете, позвольте поинтересоваться? Да присаживайтесь.
Я представился.
А где же ведущий? Кто вас привёл?
Я сам пришёл.
Сам? Интересно, интересно. Давненько к нам так не захаживали. Вот что, батенька, он водрузил очки. Раз пришли, стало быть, сам бог велел.
Похоже на то.
А тогда соблюдём формальности, парочку процедурок пройдём. Сперва ментоскопирование. Быстро и небольно. Знаете, что это?
Догадываюсь.
Вот и ладно. А по окончании другая, приёмкой именуется. Не так быстро, зато, он замялся, зато не скучно. Согласны?
Почти. А без этого никак? Ну, там, отдел кадров, бухгалтерия. Касса
Он рассмеялся:
Нет уж, батенька, не будем коней гнать. Тут свои порядки, не нами заведённые. Ментоскоппервая дверь налево. А пока там пробегутся по вашим извилинам, он добродушно усмехнулся, мы к приёмке подготовимся.
Убрав присоски с моего лба и висков, лаборант взглянул на экран:
Будете у нас в пятом секторе Александр Павлович. Надеюсь, что будете.
Пятый сектор?
Наукакультураискусство.
Скучно и правда не было.
За дверью без таблички оказался не кабинет, а целый зал. В первых рядах кресел, расположенных амфитеатром, скучилось человек тридцать. На освещённой сцене за столиком устроился Савельич. Второй стул оказался свободен. Я проследовал на подмостки.
Располагайтесь, батенька, вы у нас почти свой. А кто у нас от пятого? Мария?
Из первого ряда поднимается моложавая дама в солидных очках. Вздымается, всё выше, и ещё Да сколько же в ней росту? Вот, уже вся встала. Ну и дылда!
Дама заглянула в бумаги. Ясное дело, распечатка с ментоскопа.
Александр Павлович, представляю вас будущим коллегам, сотрудникам пятого сектора. Меня зовут Мария. Просто Мария, она перевела вооруженный взгляд на Савельича.
Тот благожелательно кивнул:
Давайте, голубушка.
Посмотрим по традиции, что представляет данный субъект на Материке. Во-первых, пасётся на ниве государственной службы. Как говорится, чинно ходит с портфелем в присутствие. Во-вторых, кандидат наук, а дословно недоучка. Учёныйхер печёный.
Бог мой, что она несёт? И потом: материкэто что же? А, понятно.
В-третьих, преподаватель, опять-таки между делом. Есть и четвёртое, книжки пописываем. Мним себя экологом. Как там о нём в местной газетке? она заглянула в бумаги. А, вот: «Джеймс Бонд от экологии».
Очковая змея противно захихикала и спародировала иронично-нахальным голосом Шона Коннери:
Бонд. Джеймс Бонд.
В зале посмеивались. Вот издеватели! Но какое коварство!
И что получается? Заявился он сюда, ибо на Материке не добился ничегошеньки. Если чиновникто мелкий, коли писательто ремесленник, учёныйнеполноценный, а преподавательдоцент. А доцент, как мы знаем, тупой. Прямо многостаночник какой-то.
Дружный смех. Ну и поганка, бьёт по болевым точкам. А, так это ещё не всё.
Вспомним, что говорил по этому поводу Александр Сергеевич.
При чём здесь А, ясно, из ментограммы проведали.
Пушкин, змеюка возвела очи, наше всё. Но его гений изумляет и сегодня. Как мог поэт полтора века назад предвидеть появление этого господина (кивок в мою сторону) и дать настолько меткую характеристику?
Полумилорд, полукупец,
Полумудрец, полуневежда,
Полуподлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
Усмешки в зале усилились. Обидно до слёз. Ничего себе, формальная процедурка. Постой, да это же проверка на вшивость, как в японских бизнес-школах. Или «прописка» на зоне. И главная цель тут не садистское удовольствие получить, а понять, свой ты или чужак. Тогда должно сработать правило трёх: не обижайся, не извиняйся, не суетись.
Савельич благожелательно взглянул на меня:
Ну-с, батенька, что скажете?
Оправдываться не собираюсь. Не хотитене берите в свой застенок. Да я в хорошем смысле, Академию ведь стена окружает.
Савельич хрюкнул.
Извиняться не намерен, повторил я. Но возразить хочу, относительно гражданской службы. Сам Александр Сергеевич немало годочков числился слугой государевым. И Козьма Прутков, надеюсь, никто не сомневается в его мудрости? отмечал: «Только в государственной службе познаёшь истину». И, надеюсь, присутствующие в курсе намерений Остапа Ибрагимовича переквалифицироваться в управдомы?
Что там в зале? Лёд тронулся.
А насчёт многостаночника и спорить не о чем. продолжил я. До нас классиками сказано:
«Землю попашет, попишет стихи».
И ещё:
«Кто знает только химиютот и её знает плохо».
Приняли меня тайным голосованиемпри двух воздержавшихся и одном (точнееодной) «против».
Савельич торжественно пожал руку, а кобра по имени Просто Мария этак интимно протянула: вы не подумайте что, у нас так положено, тут все свои, и тоже прошли через, вы обиду не держите и если что, великодушно простите.
Но я-то заметил её неформальное рвение:
Бонд простит. А за Пушкина ответишь.