Тогда по кабакам? предложил Дитер.
По кабакам, со вздохом согласился я, понимая, что лучшего предложения за сегодня уже не поступит.
Глава 10. Изгнанник
Ходить по околофабричным кабакам в черных пальтовсе равно что шутить на похоронах. Внимания будет предостаточно, но нежелание видеть такого гостя будет увеличиваться с каждой минутой.
Рабочие кварталы из-за особой специфики трудодней всегда полнились людьми. Посменный график, несмотря на предупреждения бабули Четти, соблюдался. Во всяком случае, будь здесь все так плохо, как она пыталась показать, работяг на улицах я бы не увидел вовсе.
Но наша проблема сохранялась. С нами не желали разговаривать, вежливо, а иногда и не очень, отмахиваясь. Завсегдатаи в кабаках уже были не в состоянии говорить, а персонал заведений и вовсе нас старательно игнорировал.
Да что же завыругался Дитер, когда мы вышли уже, наверно, из десятого кабака. Не может его никто не знать!
А если он и правда затворник? я пожал плечами. Его выгнали, он ни с кем не общается. Зачем ему другие люди, когда он, вероятно, скучает по своей семье. Во всех смыслах, добавил я и обернулся на итальянский квартал. И тут меня осенило. А если и правда так?
Думаешь, что Вани, который вместе с Тарасом занимался тоннами золотасентиментальный засранец? недоверчиво спросил Дитер, повернувшись вместе со мной в сторону противоположного берега реки. Слабо верится.
Но если так? Тебя тоже сентиментальным не назовешь, прищурился я. И все же твоя таверна носит название «Дохлый удильщик». Не говоря о том, что ты как-то раз упоминал о желании побывать на родине.
Ладно, уговорил, раздосадовано махнул рукой ростовщик, переложив набалдашник трости в другую ладонь. Что тогда? Как нам его искать?
Из кабаков нас почти что прогнали. И едва ли его там знают, принялся рассуждать я. Несколько дней, проведенных вместе с Быковым оставили после себя кое-какой отпечаток. Если допустить, что он и правда сентиментальный, то наверняка снял жилье с видом на место, где он когда-то жил.
Звучит логично, ноДитер повернул голову так, что щелкнули позвонки: Как думаешь, сколько здесь апартаментов?
Мы стояли посреди улицы, отделяющей прогулочную часть набережной от жилых домов. Если набережная была шириной не меньше двадцати метров и вдобавок возвышалась над рекой, то улица напоминала небольшой проезд и четко очерчивала длинный ряд четырехэтажных домов.
За ними, чуть выше по склону, расположился уже более рваный, с широкими пространствами внутренних двориков, ряд таких же четырехэтажек. Суммарно наш план поиска теперь включал десятков пять таких домов, в каждом из которых было от двух до четырех подъездов.
Идея сразу же показалась мне невыполнимой. Предстояло ее как-то упростить, потому что сотни квартир, из которых сдавались, быть может, от силы десятьда еще и переехал этот парень сюда не одну неделю назад.
Слишком сложно, согласился я. А есть какие-нибудь конторы, которые занимаются сдачей жилья в аренду, посредники?
Едва ли они помогли такому человеку, как Вани, ростовщик покачал головой.
Так что же, сдаемся?
Конечно же, нет! воскликнул ростовщик. Идем!
Идея Дитера оказалась донельзя простой. Он не собирался обходить все жилые квартиры, какие только были, но предположил, что комбинация из верхнего этажа с видом на реку и просторный внутренний дворикэто именно то, что искал Вани.
Сперва я отнесся к этому с недоверием, но ростовщик был не понаслышке знаком с методами полиции, а потому решил комбинировать официозность внешнего вида и нашу с ним представительность. Меня он попросил ничего не говорить, а просто подыграть ему, устроив небольшое представление в паре дворов.
Отсутствие «дворянизма» в моем лице видела только итальянская бабуля, а для остальных можно было добавить немного чопорности, задрать подбородок повышеи вуаля. Наглый и надменный паренек мгновенно обретал статус, а немец-помощник, трясущий официальным документами перед лицом простых людей, развязывал языки куда эффектнее, чем сама полиция.
К слову, здесь к правоохранителям относились куда с большим подозрением. И лишь убедившись, что в документах Дитера нет ни слова о полиции, начинали говорить.
Временами рассерженные, что их отвлекли от повседневных дел, иногда спешащие, но вынужденные остановиться, люди попросту были вынуждены говорить с ростовщиком. Чаще всего я слышал то, что ожидал: нет, никаких новых жильцов в доме не появлялось, квартиры никто не сдавал.
В то же время я понимал, что этим людям совсем необязательно говорить правду. Но отчего-то мне казалось, что все они были с нами честны. После пары-тройки таких бесед немец устало выдохнул.
Всего полчаса, а три дома мы уже исключили, он достал платок и промокнул шею. К тому же я чувствую себя цирковой обезьянкой.
Зато это лучше, чем стучаться по всем квартирам.
М-да, немец присел на деревянную скамью. Мы с ним стояли посреди дворика, образованного двумя П-образными зданиями.
А если ему донесли? Что по району ходят двое и ищут.
Едва ли. Это могли бы сделать только сами итальянцы. Более того, я думаю, что местные прекрасно знают о порядках в их квартале. И что если оттуда кто-то перебрался по эту сторону реки, то на это есть веская причина.
Умеешь ты убеждать.
Мы прошли еще пару таких же домов, где провели точно такие же беседы. Дитер начинал терять терпениедень клонился к закату, а наши поиски были все так же далеки от успеха, как и утром.
Постойте! окрикнул он еще одного местного.
Вид у него был малость потрепанныйпальто выношено, хотя и не до дыр, а волосы всклокочены так, точно он лег спать с мокрой головой. Взгляд почти черных глаз казался пустым. Но все же он привлек мое внимание тем, что отличался от простодушных работяг.
Чем именноя никак не мог понять, потому что внешние, едва заметные отличия заставляли меня рассматривать его так пристально, что он даже не слушал Дитера.
Со мной что-то не так? спросил он, глядя на меня. Немец тут же замолчал.
Нет, все в порядке, рассеянно проговорил я.
Кто прислал вас? лицо его стало жестким. Я же наоборот, расслабился.
Нас никто не посылал. Мы сами тебя ищем. Вани, верно? тот кивнул. Мы хотим поговорить.
Надо же, поговорить, он скривил губы. Давненько этого не случалось.
После этого парень посмотрел на нас двоих, смерив взглядом с головы до ног сперва меня, потом Дитера.
Пожалуй, вы и правда не похожи на ищеек из Третьего. А-а-а, довольно протянул он, увидев, как изменилось мое лицо. Кажется, вы тоже с ними знакомы. Узнаю этот вид. Вид людей, которые пострадали от их рук. Поднимемся ко мне, там безопасно. И явно теплее, чем здесь.
Мы с ростовщиком переглянулись. Парень не назвал имени, но фактически признался, что онименно тот, кого мы ищем. Доверия Вани не вызывал, но иного выбора у нас не было. Раз он упомянул Третье отделение, нам было, о чем поговорить.
После полутора часов, проведенных под ноябрьским снегопадом, мы были рады оказаться в тепле. Съемная квартира Вани действительно оказалась на последнем этаже с видом на Клязьму и нестройные ряды домиков итальянского квартала.
Немец ткнул пальцем в окно, указав мне на вид, а потом поднял большой палец. Я слабо улыбнулся. Хорошо, что моя догадка оправдалась.
Вани оказался не из тех радушных хозяев, которые любого гостя готовы накормить. Единственным плюсом было тепло в квартире, куда оно централизованно подавалось от котельной в подвале.
Скинув пальто, итальянец поежился, несмотря на то что в квартире было довольно тепло. Он еще раз посмотрел на нас.
И чем же изгнанник может помочь вам в борьбе со злом?
Глава 11. Пропавшие червонцы
Ты бы нам хоть сесть предложил, сказал Дитер.
Я даже не знаю, с кем говорю, поэтому подожду, пока вы не представитесь, ответил Вани сухо.
Барон Абрамов, кивнул я.
Тот самый? недоверчиво острый взгляд был мне ответом.
Именно. Бабуля Четти не сомневается в этом.
Интересная рекомендация, фыркнул Вани.
Теперь, когда я точно был уверен в его происхождении, едва заметные отличия в его внешности сразу же давали о себе знать: черные волосы, чуть длиннее, чем нужно, узкое лицо с высокими скулами и впалыми щеками, густые бровивсе это, на мой взгляд, сразу же выдавало в нем итальянца. В любом другом случае я бы ничего не заметил.