Спасибо, Иван тебе за слова. Но, а если о Родине подумать, не только о Москве, а всей России? Тогда что говорить нужно, а Вань? Что скажешь? Анатолич взялся натирать новый стакан, и таких стаканов у него было штук сорок, так что, по прикидкам Ивана, бармен никогда не останется без работы.
А что тут скажешь. Вот ты, Анатолич, только сейчас о баре своем переживал, как бы у тебя его не отняли. Опять-таки о тайге, о земле своей думаешь. А где то там, за тайгой, города, в которых сотни тысяч жителей живут и где все общее, а потому никто ни за что не в ответе. Снаружи громыхнуло так, что Сэм невольно вжал голову в плечи, ожидая, что сейчас рухнет весь трактир ему на голову. На этот раз обошлосьне рухнул. Там у них нет своей земли, да и дело у всех однонаемное, за зарплату. Продолжил Иван, как ни в чем не бывало. Сэму порой казалось, что Ивана ни что не берет, и даже, если тому придется встретиться с самим дьяволом воплоти, он просто пройдет мимо, игнорируя само его существование. Там ответственность другая, если вообще она есть. Там тоже нет страны, одно название, дома и улицы, до которых никому нет дела. И все потому, что в аренде и социальном найме. В городах за жизнь платить нужно и они платят своими голосами и выбором. Для них это тоже ничего не стоит, потому что не за свое голосуют. А если не свое, значит можно, значит даром.
А как же история? Она же общая, одна на всех или я ошибаюсь? Спросил обеспокоенный такой философией бармен.
Да какая уже тут история? Были победы и лихие времена, гражданская революция и беззаконие, и постоянное безденежье. Вся страна живет на крохах с барского стола, вот и вся история. Только сейчас это и объединяет народ под общей идеейлишь бы не война. Они за такое все отдадут, чтобы не стало еще хуже. Поэтому меняют мир на обещания, отдают свое «ничто» за что-то для себя важное и ценное, за то, что обещающим досталось задарма. Теперь уже нет никакой общей истории, это Анатолич полигамная политикакто больше даст, под того и лягут. Снаружи, вначале было поутихшая непогода, разыгралась с новой силой, озаряя все вокруг молниями и оглушая раскатами грома.
Эх, как Вань, ты про свой-то народ. Возмутился бармен.
Да какой он мой, этот народ! Сегодня он такой, а завтра, когда бояре сменятся, будет другим. Это уже не народ! Человек из такого народа собственность, без своего мнения и ориентира. Безвольный, бесхребетный, продажный, с ценой в одно предложение! Иван отставил пивную кружку и попросил еще добавки. Слушай, Анатолич, ты сегодня разошелся, давай уже тему поменяй, а то у меня от тебя раньше времени потребность в уборной возникла. Иван съехал с высокого барного стула и пошел в туалет, озаряемый в спину отсветами молний. В трактире запиликала новая мелодия.
Опять Анатолич виноват. Пробубнил с досадой бармен, глядя вслед удаляющемуся Ивану.
Анатолич, а что про Меркурий слышно? Скоро они изобретут телепортатор для землян? Перевел тему Сэм. Анатолич, взяв паузу на то, чтобы обновить Сэму и Ивану пивные кружки, наполнить новым пенным напитком, а потом неторопливо, с рассуждением ответил, как раз успев начать к возвращению Ивана.
Перед вашим приходом закончилась передача на эту тему. Говорят, что сегодня, после двадцати двух ноль-ноль, по Москве, будут запускать на шестьдесят процентов мощности. Они уверенны, что должно хватить для манекена.
Так они манекен собрались запустить в космос? Блаженно выдохнув и вытерев «усы» после хорошего глотка пива, спросил Иван.
Вань, не в космос, а в гиперпространство. Ответил ему Сэм.
И что потом? Сначала мышь, обезьяна, манекен, человек, а потом что? Будет переселение, или китайцы только о своей нации позаботятся? Иван просто не мог остановиться, будучи заведенным одной из больных тем. Американцы готовят переселение на Марс, Луну, на которой уже есть база, и они что-то там добывают. Кстати, Сэм, чего они добывают на Луне?
Дейтрий и гелий-3.
Точно!
Сэм, а для чего нужны они? Анатолич спросил Сэма.
Говорят, что американцы изобрели высокотехнологичный двигатель, в основе которого высокотемпературная плазма вступает в реакцию с ядерным топливом. Они предполагают, что могут достичь скорости в двадцать тысяч километров в секунду. Основа синтеза заключена в соединении дейтрия и гелия-3. За окнами, снаружи засверкало, а потом громыхнуло так, что жалобно зазвенели подвешенные за ножки фужеры на барной стойкой.
Вот так жахнуло! Кто-то в зале ахнул от неожиданности и тут же трактир загудел низкими голосами лесорубов.
И откуда ты все знаешь, Сэм? Перекрикивая гомон, спросил Иван.
Так я же «Американ» . Улыбаясь, пояснил Сэм.
Япошки осваивают астероиды и как ихПродолжал медленно кипеть Иван.
Планетоиды. Подсказал Сэм.
Точно!
А на кой черт им планетоиды? Снова поинтересовался Анатолич, не обращая внимания на кипевшего Ивана. Сэм не успел ответить, в трактир ввалились еще несколько здоровых мужиков в дождевиках, топая и фыркая так, будто только вышли из парной.
Ну и льет! Так в теплую погоду летом не поливало, как сейчас! Отфыркавшись, прокомментировал погоду один из них.
Да, это точно! Поддержали его сухие товарищи в зале. И мы носа на улицу не суем, пережидаем тут, в тепле и с пивом. Загоготали лесорубы.
Японцы освоили технологию, как только гомон стих, продолжил Сэм, «внутренних полостей», так её назвали. Они пробуривают системы тоннелей внутри планетоида, обустраивают базы рядом с ядром, и так получают бесплатное тепло, энергию. В общем, японцы первая нация, которая полностью готова к переселению.
Вот это да! Восхитился Анатолич.
Индусы строят сферуСкрежеща зубами, продолжал вещать Иван.
Бернала. Вновь помог Сэм.
Сэм. Анатолич умолял глазами рассказать о сфере.
Это огромная космическая станция, сжалился над ним Сэм, очень напоминает веретено, которое при вращении, создает искусственную гравитацию. Индусы сейчас строят, чтото около тридцати станций, точно не вспомню, каждая вместимостью под миллион человек.
Но их же больше полутора миллиарда. Удивился бармен.
Да, но и их вера позволяет спасти только избранных.
А что же наш президент не озаботился спасением нации? Или все же спасает, но только «истинных патриотов», проявивших себя должным образом. Или как у индусов, определяют по кастам? Не удержался Иван и вставил свои «пять копеек».
Да брось, Вань, тебе ли не знать, что сейчас поговорят месяцдругой, проведут какой-нибудь закон и поутихнут опять на время, а мы как жили, так и будем жить. Может, действительно и нет никакой заразы, а это так, для вида. Постарался успокоить не на шутку разошедшегося Ивана, Анатолич.