Верни пачку.
Пачку? дрожащим голосом произнёс бродяга, оглядываясь на лес явно планируя прыгнуть в чащу и затеряться там с украденным барышом.
Здал положил мачете заострённым ребром на плечо бродяге, Верни.
Парни простонал оборванец.
Они сбежали. Теперь ты точно, как я одинокий. Здал скорчил усмешку на лице.
Мне не везёт. Я умираю с голода. Ребята громко простонал неудачливый грабитель, меня кинули. Теперь меня загрызут дикие звери. заплакал бродяга, упав на колени, Мне нечего есть. Мне даже нечего одеть на ноги. Мне нечего есть. Я умру.
Здал убрал свой длинный нож с плеча босого неудачника.
Ты что ревёшь? Ты же меня ограбить хотел.
Я умру с голода. Простите я больше не буду. Я лучше умру с голода, но больше не буду. навзрыд произнёс босой.
Ну всё, перестань. Пачкой папирос ты всё равно не наешься. Отдавай.
Я их продам. Я куплю еды.
Ну Здал замешкался, Ну, убегай.
Правда?
Нет! отдавай пачку. Сам найди себе что-нибудь, вон, весь лес твой. Давай!
Бродяга закричал как будто его режут, Здал смутился и отступил.
Ты что?
Бродяга взглянул на Здала и нырнул в кусты.
Вот гад.
Здал остановился на развилке, Голотея мотнула головой.
Очередная засада. громко рассмеялся Здал.
Эх, Голик. Зря, всё зря. Столько времени эту пачку собирал. Голотея фыркнула, толкнув Здала мордой. Что не зря? Дурьэто всё. Да, может это и так. Но что мы сами будем есть. Ладно главное не отчаиваться, тем более мне это ничего не стоило. Папирос я ещё накручу, дело не хитрое, правда бумаги больше нет.
Здал погладил Голотею по вытянутой морде.
Я совсем перестал тебя понимать.
Сон
Мне как-то приснился сон, искоса поглядывая в лошадиный глаз сказал Здал. Ну так-то давно приснился, ещё в «Заповедном», перед тем как я собрался, куда мы там идёмв Москву.
Сон: «Беспроглядный, жидкий туман окутывал столбообразные ноги огромного мраморно-серого слона. На его спине, возвышаясь среди белых облаков, плавно качался помпезный троннетскорей гнездо, украшенное драгоценными камнями и огненными перьями невиданных птиц. Женщина в одеянии из нитей солнца, словно богиня нежной, но страстной похоти восседала там.
В ладонях небожительницы лежали две горошины. Горошины эти были наделены смыслом и разумом. Одна горошинка чувствовала страсть, принимала на себя боль и тревогу. Вторая горошина заливалась плачем и страданием. Богиня держала в ладонях своих горошины, как держат в руках воду.
Облачная дымка рассеялась и обнажилась скала. Слон плавно причалил, к каменному выступу. Богиня грациозно сошла на плато. Над обрывом сквозь мглу небес был виден мир. Небожительница разомкнула ладони и дыханием ветра горошины разлетелись в разные стороны. И я чувствовал, что одна из этих горошин я. И я падал.»
Когда я открыл глаза Меня-аж озноб прошиб, такой жуткий сон. Не знаешь к чему это? обратился он к лошади.
Здал сник в молчании, вспоминая сон стремящийся ускользнуть из памяти прочь.
* * *
Друг Здала и единственный спутник его Голотея. Лошадь с облысевшими от кислотных дождей черепом и задом. С пучком плёток вместо хвоста, с клочьями слипшихся волос на загривке.
Эй Голик, там какой-то домик. И опять, и снова. Голотея, Голотея. Здал бездумно и весело напевал всё что взбредёт ему в голову.
Едкий запах полыни витал над степью. Иней играл на солнце переливаясь разными цветами. С неба падал пепел, выделывая реверансы на ветру оседал на попоне Голотеи. Накидка из ветоши с элементами жести скрывала изуродованные кислотой бока лошади.
Когда-то в таких домиках продавали топливо для машин, об этом рассказывали старейшины в моём посёлке. Здал хорошо помнил, как покинул «Заповедный». Голикты меня слушаешь, я тебе рассказываю.
На чём я? Так вот, когда-то продавали топливо, дарующее жизнь железным машинам. Топлива было много, это был сок земли. До сих пор, с неба капает дождь с этим соком. Но именно потому что его было много, он очень быстро и закончилось.
Здал рассказывал историиэто был его хлеб. Он помнил, что рассказывали ему учителястарейшины иногда он придумывал свои истории.
Когда-то была цивилизация. Были машины, они были большими и ревели ни на что не похожими звуками. Было много пищи, и не было причин убивать за неё. Все были рады и можно было спокойно дышать полной грудью.
Сам он такого мира не видел, но мечтал, что, когда ни будь наступит такая пора. «Но надо уметь мечтать, и не забыть пожрать», эту истину Здалу никто не говорил он понял это сам.
А-ну Уйди! крикнул Здал.
Голотея уже опустила мясистые губы в бочку.
Смотри. Он плюнул в бочку, слюна не растворилась, а белым, пенным комочком скопилась на глади мутной воды.
Смотри! лошадь мотая головой начала вырывать поводья из рук Здала, Хочешь, чтобы у тебя последние волосы выпали. Он помотал лысой мордой за поводья, Ну что молчишь!.. Ладно пойдём. Хочешь пить, найдём родник или сделаем земляной фильтрвсё лучше, чем дождевая.
Через наполовину выкопанную цистерну, дыра в которой позволяла пройти насквозь, Здал добрался до входной двери.
По всей видимости, кто-то здесь хотел окопаться. он провёл рукой в затёртой перчатке по сваренным швам на стыках бронированной двери, Здесь происходила не шуточная история когда-то. Н-да.
Дверь обросла мхом, клочья травы торчали из всех щелей, но дверь по-прежнему была непреступна и стояла не рушимой преградой.
Нельзя! фу, кому говорю!
Шкодливая лошадь, то и дело норовила хлебнуть гнилой водицы.
Я понимаю, что тебе всё не почём, но вот ты сдохнешь, а мне что прикажешь Одному! Вслед за тобой?! Одну лошадь я уже потерял, чуть не сдох пехом идти.
От гневного ора Здала и не менее гневного выражения лица, Голотея обиженно фыркнула и отвернула плешивую морду.
Ну прости. Я же о тебе беспокоюсь, это плохая вода.
Здал стоял за валунами из мусора, поросшего травой. Разряженный воздух передавал его слова эхом.
Ты забыла от куда я тебя подобрал? Там среди заводского болота, ты там чуть копыта не отбросила химию жрала. А я тебя спас, забрал оттуда. А как я тебя спас от уже-нелюдей, которые тебя сожрать хотели? Забыла?! Ну, мы просто убежали тогда, но это была моя идея. По-тихому, во все шесть наших, оттуда. усмехнулся он, Это я тебя спас, так что слушай меня! Голотея развернулась и шлёпнула по своему заду плётками хвоста. Ты что? Я же с тобой разговариваю. Лошадь только заржала, шлёпнув себя по заду ещё раз. Здал улыбнулся, Ну Стой тут, я сейчас.
Странно что ещё стены на месте. Значит ближайшее поселение не так уж и близко. А есть хочется. Хотя бы крыску какую.
* * *
Тем, кто родился под свинцовым небом воздух не казался горьким, а дождь кислым. Обвисшие ветви деревьев всегда были покрыты гнилью и плесенью, и они не знали другого и небо всегда для них было чёрным.
Но природа ждала, когда она сможет стряхнуть с себя грязь и плесень. И тогда она возродится: деревья поднимут грузные ветви и реки наполнятся родниковыми водами.
ЯР
Лошадь неторопливо цокала по каменистой почве. Два неотёсанных бревна открыли для обзора деревню «Яр».
Прижимистые дома уходили в низину вдоль дороги мощёной каменной грязью. За деревней плотным рядом стоял хвойный лес, а над лесом сизый туман.
Въезжая в деревню Здал ловил на себе взгляды людей. Через небольшой промежуток времени его окружила толпа селян.
Здал рассказывал с подмостков о том с чем ему доводилось сталкиваться. Украшал истории о своих приключениях несуществующими злодеями, делая из собственной жизни сказку.
Даже взрослые люди верили в сказочных монстров, которые представлялись, ничем иным, как воплощение зла этого мира. И зло неизбежно побеждалось.
В критичных ситуациях необходимо всегда сохранять рассудок и верить в собственные силы. Здал произнёс вступительную речь входя в роль рассказчика.
По заброшенной тропе. Потаённой в глубинах чащи лесной. Мы брели отвергнутые цивилизацией в поисках пристанища. Мы, это я и мой верный спутник Голотея, Здал раскрытой ладонью указал на лошадь, стоящую рядом. Голотея повернула свою морду с лоснящейся кожей в профиль.