Его путь обратно был тяжек, но он добрался до моего жилища, как я уже говорил. Затем произошли странные события, которым есть два объяснения. Событие было, точнее говоря, одно: утром Тед исчез. Он исчез из моего запертого дома, где мы были с ним вместе. Я уверен, что он никуда не уходил, потому что я не спал до утра, записывая его историю. Никто не отпирал ни двери, ни окна. И все же утром Теда не было! Я уж подумал, не привиделся ли мне чудной сон, произошедший от впечатления и переживаний за судьбу героя, и не явился ли мне призрак погибшего героя, до сих пор гниющего в черепе дракона? Но следы грязи и крови покрывали все предметы, которых касался Тед, поэтому, имея на руках доказательства, я отправился к Селиму.
Тушу дракона разведчики нашли в том месте, где указал мне призрак Теда. Его тела в голове не было, судя по состоянию черепа, он все-таки выбрался из головы, а его следы указывали, что он отправился обратно.
На следующий день стало известно, что Тед умер. Его тело нашли в городе, хотя это не так. Его исчезновение или бегство выглядело нелепо, особенно с учетом того, что он оставил на сносях жену, принадлежавшую к знатному роду нашего города. По этой причине царь, или его советники, или Селим придумали другой, более благородный конец этого истории.
Думаю, что ночью без лишнего шума задушили какого-то стража, похожего на Теда ростом и волосами. Его обрядили в одежду Теда, какая осталась после него. Для верности покойнику обезобразили огнем лицо и похоронили с почестями вместо исчезнувшего героя, чтобы достойно завершить эту историю. Понимая, что я остаюсь единственным свидетелем, который мог бы пролить свет на подлинное исчезновение Теда, я поспешил покинуть город, дабы ненароком не оказаться в фундаменте того мавзолея, который собрались возводить в честь почившего героя.
Как же ты видел, как дракона привезли в город, если почти сразу сбежал? спросил Каспар, имевший нюх на неточности.
Я не говорил, что сбежал сразу, ответил Паласар. Вся эта кутерьма, ну с поддельными похоронами, длилась несколько дней. Сначала Теда везде разыскивали, шли тайные расспросы, кругом суетились шпионы, за мной стайками бродили соглядатаи; лучшие знатоки тщательно, но тщетно обыскали мой дом. Потом по городу пустили слух о тяжелой болезни и ранах, хотя слух мог возникнуть сам по себе. Лишь после того, как стало ясно, что Теда не сыскать, после того, как какого бедолагу заключили в саркофаг с именем Теда, я почувствовал угрозу.
К этому времени туша дракона была давно разделана, распродана и перепродана. Деньги ушли в казну, кроме тех денег, что, естественно, достались огромному числу посредников от наших прохиндейских гильдий. Обдирай и властвуй! Даже эти сапоги успели принять подходящую форму на колодках моего сапожника, прежде чем им пришлось пуститься в бегство, где, можно сказать, я пребываю до сих пор. Впрочем, отсюда до моего родного города слишком далеко, да и не такая я значительная персона, чтобы кто-либо из вас, господа хорошие, мог заинтересоваться ценой за мою скромную голову, которая и вовсе не была назначена, потому что, кроме опасного свидетельства, я ничем свою честь не запятнал.
Глава 3. Дар или проклятие
Впрочем, мое бегство было разрешенным и можно назвать его изгнанием, добавил Паласар. Ночью перед тем утром, когда я собирался покинуть город, ко мне явился нарочный от Селима. Он передал мне тот кинжал, который несколько дней назад вызвал такой интерес нашего Каспара, и вдобавок солидное количество золота. На словах нарочный передал, что этот кинжал царский подарок и его следует беречь. По нему меня пропустят там, где иначе могли возникнуть осложнения. С таким таинственным напутствием я отправился в дорогу.
Паласар рассказал свою историю про дракона. Его видение во многом отличалось от того, что рассказал бы Тед, если бы у него спросили. Например, Паласар не упомянул, что Тед втайне ненавидел своего проводника по книгам и легендам. И последними словами Теда, сказанными Паласару, были слова замысловатого проклятия, которое Тед вычитал в легендах. Проклятие заставляло Паласара стремительно стариться, пока он жил в одном месте, и молодеть, пока он двигался. Так Тед обрек Паласара на вечные скитания, чтобы он сам чувствовал ту жизнь, которую вел привязанный к ключу между мирами Тед. Проклятие требовало для себя кроме верных слов только кровь дракона, а когда Тед явился к Паласару в последний раз, крови на нем было больше чем достаточно.
И ты больше никогда его не видел? спросил Вильямсон, напряженно вглядываясь в переливающееся в бликах костра лицо рассказчика.
Нет! Хотя мне довелось много странствовать, я не встречал его, хотя до меня доносились слухи, за которым мог стоять Тед. И сдается мне, я еще его увижу.
Ладно, вернемся к более простым вещам. Ты говорил, что ты алхимик, сменил тему разговора Каспар. Так что, можно превратить простой металл в благородный?
Чушь! Полная чушь. Примите мое искреннее слово! ответил Паласар, слегка уставший от драконовой саги и обрадованный возможностью сменить тему.
А как насчет бессмертия? спросил Вильямсон.
Чушь еще большая! воскликнул Паласар. Философский камень сказка. Хотя есть другие пути.
И ты их знаешь? спросил Каспар.
Конечно, нет, развел руками Паласар. Хотя я знаю кое-кого, кому в некоторой мере удавалось.
В некоторой мере? Это вообще как? принялся распутывать Каспар. Бессмертие это как деньги, оно или есть, или его нет.
Бессмертие скорее как любовь, философски изрек Паласар. За все есть цена, пока платишь, не умираешь.
А можно ли воскрешать мертвецов? спросил Вильямсон.
Не видел такого, хотя есть слухи. Например, я слышал историю женщины, которая оживила из мертвых своего мужа, обратившись к колдуну по имени Тиресий, было это лет десять тому назад. Еще я слыхал от одного человека, что у его бабки была «Поваренная книга некроманта», полная рецептов всяческих жутких зелий, которые могли возвращать из мертвых или открывать двери в другие загробные, я полагаю, миры. Но как всегда: никаких доказательств! Едва я попросил его показать мне эту книгу, как он сочинил историю, что, дескать, едва он открыл эту книгу, как явился какой-то черный бес, нагнал на него страху, отобрал книгу и сгинул, сказав, что теперь она будет лежать в Хрустальной башне. Так что все это просто слухи, я уверен, что книжка, если и была, простая подделка, а Тиресий жалкий шарлатан, выдающий за воскрешенных людей своих подельников.
А как насчет проверенных случаев? спросил Петерфинн.
Это каких? уточнил Паласар.
Спаситель, например, ответил наемник.
Тут случай Бога или одной из его ипостасей. Мы же обсуждали оживление людей.
Тогда случай Лазаря, не отступал Петерфинн. Он был человеком.
Ну к этому случаю, если я верно помню историю, Бог тоже был причастен. Вот случаев, чтобы человек мог оживить человека, таких мне не встречалось.
И всего-то ты повидал чудес только одну тушу дракона! усмехнулся Каспар. Даже я мог бы рассказать поболее.
Чудес? переспросил Паласар. Мой друг, я видел такое, что твои чудеса покажутся мне букварем. Само слово «чудо» для меня давно и сильно истрепалось и потеряло былой смысл.
Здорово быть таким смельчаком, как этот Тед, вздохнул не отличавшийся особой храбростью Вильямсон, пока Каспар обдумывал ответ. Ответ у Каспара был, но он сомневался, что в этот вечер для него хватит времени.
Он не был смелым, поморщился Паласар. Воспоминания о характере Теда были для него не так интересны, как о его подвигах. Он был бесстрашным. Одержим судьбой до безумия. За пределами собственной судьбы его ничто не интересовало. Плохо, хорошо, правильно, неправильно он понимал, только приложив к судьбе, причем своей собственной. Он даже людей оценивал лишь по той роли, которую они играли в его судьбе. Лютый фанатик.
И разве это плохо? Я тоже верю в судьбу, раздался голос Дамиса. Многие люди верят в судьбу.
А многие из тех, кто верит и говорит «Судьба», знают, что они подразумевают под этим словом? Судьба, предопределение, кисмат, дао может ли один человек понять, что думает другой, когда произносит эти слова? Для Теда судьба была не каким-то предопределением, законом жизни, а самой жизнью.