Теперь понимаю, почему не в гостинице Полгорода б сбежалось
Ладонь внизу сжалась. Шепнул в ответ.
Я не знал, что ты такая такая Просто хотелчтоб никого рядом
Губы раздавили шёпот о губы.
Поднимись
О боже!
Ладони ударились о приборную панель, волосы упали на лицо, на пальцы, беспомощно царапающие пластик. Задыхающийся рот плавит спину, истончая кожу в местах влажных ожогов пока наконец зубы не сомкнулись на плече, будто надеясь помешать вырваться вскрику Пальцы глубоко впились в бёдра не утяжеляя ритмсдерживая, не давая поранить себя и его в нарастающем вихре это же это земля, бешено вращаясь, как листок в нисходящем, улетает вниз как можно побывать здесь, в зенитеи вернуться жить на поверхность, безнадёжно плоскую? часть меня не вернётся никогда не дай мне опуститься как можно дольше не отпускай
Глава 4
13 июня, понедельник, 10-15
Хорошо-то как
Все на планёрке. Никто не мешает лежать в кресле, блаженно щуритьсяи в сотый раз прокручивать в голове ослепительный субботний вечер каждую деталь Солнце льётся в раздёрнутые жалюзи, делая нечитаемым текст на экране, заставляя цветы в напольной вазе пахнуть сильно, почти болезненно. Если так пойдёт дальше, к обеду от ночных луж не останется и пара. В колонках негромкое:
Долго я не верила, а он торопилмой самоуверенный герой-сексапил, словом убаюкивал, глазами манил, блестящий, красивый, как сувенир
Потягу-ушечки
Руки за головой. Вытянутые ноги не поместились под столом. Где-то внутри истома дремлет в ожидании момента, когда вновь позволено будет когда, ну когда уже? Только бы сегодня не дам я ему чахнуть до полуночи в том проклятом месте, будьте уверочки. Он и так провёл там трижды достаточно Проклятое место. Теперь хоть можно не искать повод войти к нему. Сразукак только отпустит Лизу В сумке пластиковая бутылка со святой водой, литр, должно хватить. Дождусь, пока уйдёт покурить. При мне не станетэто не машина, чтоб высунуться по пояс. Правда, придётся постараться, чтоб выдворить его на минутку-другую ведь не смогла же оторвать от себя тем вечером да и не хотела
Подарила сердце на долгую память, полетела вниз, как осенний листок, отворила дверцу, когда не смогла я сказать емустоп, стоп, стоп
Да, вот именномурлыкнула вслух.
Комп тихонько пикнул.
О, сообщение.
Наверное, от него. Всегда убегает с планёрки первым.
От него.
Но почему на адресall@novoiv.zip.ru?
«Уважаемые коллеги! Уведомляю Вас о том, что в связи с моим увольнением с сегодняшнего дня исполняющим обязанности директора по внешнеэкономическим связям назначается Панков Виталий Сергеевич. Номер приказа от 13 ию».
ЧТО?!
Лишь с третьего раза дрожащие пальцы смогли набрать: 8514.
Гудок. Второй. Третий.
Его нет. Поднял бы трубку в середине первого.
Стану я невидимой, как радиоволна то, что предначертано, мне не миновать сердце отдала емуа следом за ним себя подарю я, как сувенир
Горький смех. Почти рыдание.
Вот так сказки и кончаются.
Так вот откуда внезапная страсть. Последний сувенир на память о семи месяцах в провинциальном городишке, затерянном посреди степей.
Звонок.
На дисплее селектораномер мобильного.
Его номер.
Не-ет, никаких сцен. Никаких дешёвых мелодрам.
Доброе утро, Гектор Андреевич.
Мой голос звучит почти нормально. А вот его
Я на планёрке.
Проставляемся на прощанье?
Через десять минут буду у себя. Зайди ко мне.
Дмитрий Олегович ещё не
Он мне не нужен. Зайди.
Отбой.
Я рывком поднялась.
Плевать на выволочку от Шахова за брошенную приёмную.
Плевать на жуть, что охватывает всё тело, когда просто проходишь мимо двери.
Будь там хоть трижды нечисто
Застыл у окна. Стоитне совсем подходящее слово. Руки тяжелокак от внезапной слабостиопираются о подоконник.
При звуке шагов медленно повернул голову.
Затравленное погасшее лицо. Тени под глазами темней самих глаз. В тон тёмно-синей рубашке. Джинсы. Те же, что в субботу. Но ведь понедельник
Ты ты как себя чувствуешь?
Подойди. Сядь.
Откуда резкость в голосе? Неужели Шахов проболтался?
Но не из-за этого же он уезжает?
Вновь отвернулся. Прижался лбом к стеклу. Рука дёрнуласьбудто стряхивая паутину
(слёзы?)
со щеки. Дважды.
На дрожащих ногах медленно приблизилась. Рука легла на спинку стула, чтоб подвинуть.
Решительно оттолкнула. Шагнула к нему. Вплотную.
Короткий вздох. Почти всхлип. Словно не совладав с инерцией в повороте, рухнул на колени, руки сжали в объятиях с отчаянием утопающего. Уткнулся лицом в живот. Левая рука прижата к телу, боязно пытаться высвободить. Пальцы правой осторожно коснулись волоспросто взлохмаченных, без продуманной небрежности.
Не отрывая лица, Тиг глухо сказал:
Мне позвонили вчера. Друг, из Москвы. Моя девушка бывшая не знаю, как сказать
Гражданская жена?
Мы расстались. Давно. Поэтому я сюда и переехал. Я не знал. Она мне не сказала Только Диме, он наш общий друг Она знала, что я решил уйти. И всё равно хотела ребёнка от меня. Я не знал. Она просила не говорить. Даже сейчас Он сам позвонил.
Голос сорвался. В мёртвой тишине слышно, как сухое горло пытается глотнуть.
Она неужели
Он медленно поднял голову. Смотрит куда-то мимо глаз. Даже слёзы потрясли бы меньше, чем эта больбез краёв и проблесков.
Она в реанимации. Уже двадцать часов. Инфекция.
А ребёнок?
Они в порядке.
Они?
Мальчик и девочка. Как я и хотел
Высокий, сорванный смешок.
Если б не этот кошмар, я бы не узнал вообще Господи, о чём я думаю?! Она же может
Пауза.
Мой отец ушёл за два месяца до того, как я родился. Мама замуж больше не вышла. Я не хочу, чтобы
Зубы скрипнули. Добавил как смог мягко:
Прости Если б я знал
За что ты извиняешься? За то, что теперь число измерений в моей n-мерной вселенной равно n +1?
Он решительно поднялся.
У меня рейс в двенадцать.
Ты не успеешь. До Темноречки двести, плюс регистрация
На шестой «бэхе» двести пятьдесят в час.
По мокрой дороге! Там дождь!
Я стритрейсер бывший.
Но
Пальцы легли на губы.
Неужели ты думаешь, я бы уехал вот так не простившись
Каким может быть прощаниев то время как девушку, родившую ему двоих детей, сжирает инфекциятам, в реанимации лучшей московской клиники?
Поцелуй в глаза. Максимум. Большее будет кощунством.
За секунду до того, как лицо приблизилось к лицу, внутренности скрутило, как тряпку в центрифуге. Ко рту поднялась горечь, руки заледенели, ладони взмокли.
Паническая атака. Не спутаешь.
Рывок назад.
Если б не край стола, грохнулась бы. И лишь реакция спасла Тига от падения вместе с креслом. Точностритрейсер
Мысль пришла уже в тумане.
(надо уходить)
Только бы не обморок
(беги отсюда)
Но мы ещё не
(БЕГИ!!!)
Последние силы отняла попытка оторвать взгляд от его глаз усилия б хватило, чтоб выдернуть десяток ножей разом из деревянной мишени.
Неуправляемое тело метнулось к двери.
Именнотело. Команду отдал костный мозгне спинной, не тем более головной, охваченный паникой как камыш пожаром.
Только б ноги не отказали прежде, чем добегу до своей приёмной
Никогда этот прямой как линейка коридор не казался так длинным. Двадцать метров сбили дыхание, как двадцать миль. И даже когда тело с размаху рухнуло в кресло, ноги с минуту конвульсивно подёргивались, пока последний нейрон не ощутил: безопасно. Здесь безопасно. Что бы ни было там, здесь я в безопасности.
Но что было там?
Краски вновь яркие. Дыхание успокаивается. Судорога отпустила руки, кулаки разжались. На ладонях медленно наливаются кровью следы от ногтей.
До сознания дошла тупая боль. Бедро, за последние два дня дважды отшибленное до черноты.
Что ж, бассейн отменяется.
Вместо этого устрою душ кое-чему. Кое-кому. Кое-где. Вечером, когда Тига не будетуже, а Панковаещё.