Три ха-ха. Меня стошнит прямо на негораньше, чем выйдем отсюда. Не понимаючто я в нём находила
Где же Тиг? Где?
Противно и думать, но пора нести Шахову почту.
Положила на левый локоть папку с бумагами. В правой длинный тонкий нож для вскрывания конвертоврукоять в ладони, лезвие в рукаве. Порезаться трудно, но если ударить в горло Не смертельноя уж постараюсь, скрепя сердце. И даже без крови. Но будет больно. Очень.
Перед дверью замешкалась. Очень тугая ручка. Нужна хоть одна свободная рука. Не ждать же, пока кто-то придёт. Нож не брошу. Значит
Разрешите?
Через плечо протянулась рука. Тонкие, длинные, как у музыканта, пальцы повернули ручку играючи, как ложечку в чашке с кофе.
Внутри прокатилась тёплая волна. Язык отнялся.
Только не оборачиваться Увижу его глаза так близкопотеряю сознание.
На деревянных ногах, на совершенном автопилоте печатающих дефиле, прошла к столу Шахова. Давно не сокращала расстояние до метра
Уже захлопывая дверь, услышала выдох:
О-бал-деть
Тихо. Нерасчётливо искренне.
Как неосторожно
К острой радости добавился холодок под ложечкой. Шахов двадцать лет руководит всем, чем может. Мне капризы сходят с рукпока считает, что просто капризы. Но соперников не потерпит. Тем болееконкретного кандидата. Склонен видеть то, чего нети ещё додумывать. Плюс нутряная злость матёрого удельного князя к блестящему молодому москвичу
Плюхнулась в кресло. Ноги дрожат, как после десяти километров кросса, сердце стучит, как метроном, выставленный на «presto agitato» при максимальной громкости. Да тихо ты, бешеное
Прижатые ладони унять не в состоянии. Грудь мешает.
Истерический смех. Удар ладонью по столу.
Старый упырь! О чём можно трепаться полчаса? За неделю не наобщались?
Шаги. Скрип ручки.
Пауза.
Дверь открылась.
Тиг прижимает к груди стопку бумаг, Шахов прячет в карман сотовый. В руке дипломат. Значит, не вернётся.
Остановились посреди приёмной. Всё не договорятся. Тиг у самой двери. Сейчас выйдет первым и
И всё. Не бежать же следом.
Шахов обернулся.
Вы свободны. Можете отдыхать.
Спасибо. До свиданья.
Уже в развороте буркнул «До свиданья».
Тиг молча пропустил вперёд. Скрылся в проёме.
Вот и всё. Чудес не бывает.
Где же сумка А, в столе, в нижнем ящике.
От неловкого движения ключик выпали потерялся на тёмном ворсе ковра. Волосы упали на лицо, сметая слёзы.
Нет, только не здесь. Не на вражеской террито..
Что ищем?
Кресло мягко отодвинули. Со мной вместе.
Тиг опустился на колени.
Прямо передо мной.
С ума сошёл, на ковролинв светлых джинсах
Вскинул глаза.
Так что ищем?
К-ключ.
Этот?
Спасибо большое.
Да не за что.
Выпрямился. Глаза хитро блестят.
Какие планы на вечер?
О боже
Ничего такого, чего нельзя отменить.
(ради тебя)
Ладушки. Только у меня народ там. Сейчас отпущуи поедем. Я быстро.
(господи, куда ж я без тебя?!)
Заработаетесь и забудете.
Шагнул ближе. Глаза сверкают, как искры на оголённом проводе.
Я без тебя не уеду. Только дождись. Пожалуйста.
И исчез прежде, чем дослушал ответ.
Глава 3
11 июня, суббота, 19-00
Город остался позади. Впереди на полнебасолнце, клонящееся к закату. Машина летит над дорогой, в колонках тихонько играет оркестр Игоря Бутмана, Тиг со смехом рассказывает про чемпионат по пейнтболу в декорациях шиноремонтного завода (арендовали на сутки). Индустриальная зона, как в «Need For Speed», думаю я. Ещё не пришла в себя.
Не могу поверить.
Просто не могу.
Тиг повернул голову.
Чего молчишь?
А куда мы едем?
А куда ты хочешь?
А как же «Зелёная роща»?
Да что мы там потеряли?
Но вас там ждут
Удар по тормозам.
Ладони стукнулись в приборную доску.
Только не посреди дороги, это же трасса для грузовых
Взглядглаза-в-глаза. Без улыбки.
Уже не смешно. Давай договоримся. На «ты» и по имени. Ладушки?
Ладушки.
Вот так-то лучше.
Он вновь тронул машину.
Обойдутся без меня. И я обойдусь. Достали за неделю.
Да, лицо усталое. Под глазами тени, бледность резче обычного. Последний месяц выматывается. Говорят, до полуночи на работе просиживает. Да ещё в этом офисе Я мимо стараюсь не ходить, а онпо шестнадцать часов
Другой бы уже на всех кидался, как собакаа Тиг такой же лёгкий, солнечный, улыбчивый. И усталость в каждой чёрточке заметна лишь вот так, на камерном расстоянии. А когда замолчал, сжав зубы, на виске дрогнула крохотная жилкау самых волос, аккуратно подстриженных, по-детски шелковистых даже на вид. Накрыть бы губами а потом уронить голову к плечуи, дрожа, ждать, как руки сомкнутся за спиной, а губы раздвинут волосы на затылке и начнут скольжение внизи вперёд
Вздрогнула. Резко потрясла головой.
Что за бестолочь Почему не могу просто обнять его за плечиили хоть положить руку на колено? Ведь чего проще Сам позвал
А что, если совсем не для этого?
А для чего же?!
Не знаю. Ничего плотского в глазах, когда приглашал меня, не было. А теперь город (со всеми гостиницами)в полсотне километров позади, до ближайшегоВоздвиженска, краевого центраещё больше. Час наедине
И ни единой попытки коснуться, сократить расстояние
Что он задумал?
С обычным весёлым лукавством Тиг повторил:
Так куда ты хочешь?
Всё равно.
(лишь бы с тобой)
Тогда почти приехали.
В десятке километров к западугора, за нейВоздвиженск. Больше вокруг нет ничего. Лишь бесконечные поля, насколько хватает глаз. Кое-где вьются грунтовые дороги. Но ни одна не ведёт к возвышенности, где мы остановились. А трассу я давно потеряла из вида. Может, потому, что машину ни разу не тряхнуло. «BMW 603Ci», кроссовера шёл как внедорожник. Умелое вождение либо я всё это время летела в облаках, пьяная от одной лишь мысли, что он рядом
Приехали.
Щёлкнула ручка двери со стороны водителя.
Моя не поддалась.
Помочь?
Спина вжалась в кресло, ноги напряглись. Теперь-то уж касания не избежать
Нет. Лишь волна тёплого воздуха вдоль руки, успевшей отдёрнуться. Проклинающей себя за это
Пока лихорадочно соображала, что сказать, дверь распахнули. Уже снаружи.
Протянутая рука оказалась надёжной, как стальной поручень, пусть и тонкий.
Светский лоски детская непосредственность. Сплав, сводящий с ума.
Ноги до колен утонули в травежёсткой, выгоревшей. Земля сухая насквозь, шпилька может провалиться в трещину Вот и повод не отпускать руку.
Да, выйти стоило. Небо больше не отсекает крыша машины. Вокругмир, наполненный голубым (чистейшее небо), зелёным (рисовые поля), золотистым (пшеничные)Над горизонтоморанжево розовеющие облака, что скоро растворятся в закатном зареве.
Нестерпимая красота. Плакать хочется.
Красиво?
Очень.
Далеко смотришь.
Вздох застрял в горле. Пальцы впились в руку Тига.
Под ногамибездна. Едва ли не глубже неба. Каменистая отмельи тёмная вода до центра поля зрения. Дальшевновь золотистые и зелёные прямоугольники.
Десять сантиметров до носков туфель. Капотвровень. Значит, до колёсполметра.
Справа чуть меньше. До меня. А вот на чём стоит Тиг Подошвы щегольских сандалий на примятой траве да есть ли под ней ещё земля?
Эльф. У Толкиена ходили через реку по натянутой верёвке не толще тетивы. Не балансируя.
Потянула его руку к себе, обеими прижала к животу.
Не двинулся с места. Глаза ждущие.
Отойди лучше. Вдруг оползень
А сама не боишься?
Нет. Ни высоты, ни глубины.
Никакой?
Никакой.
Даже этой?
Ему не пришлось наклоняться. Как и мнезакидывать голову. Подогнувшиеся колени уравняли обоих в росте и губы оплели друг другакак могли бы пальцы рук в жаркой схватке на рычаге управления взаиморастворениев жажде ещё более тесного единения ещё исступлённей, ещё глубже, в давно уже безвоздушном пространстве
Тиг оборвал поцелуйтак и не ставший влажным из-за сжигающего нас жара. Хрипло приказал: