Он осматривал двор, вновь и вновь возвращаясь взглядом к дверному порталу с ящиком.
«Что же там?» но эта мысль принесла с собой то противное и липкое, что он почувствовал, пробудившись от уже забытого сна.
Неприятная дрожь пробежала по всему телу, заставив отвести взгляд от окна.
Ладно, я до тебя еще доберусь, проговорил он и отправился в свою спальню.
5
Одевшись, он распаковал свои вещи.
Поставил на стол компьютер и подключил его. Но в системном блоке не раздалось привычного шуршания вентиляторов, и монитор не загорелся.
Черт, до сих пор света нет, плюнул в сердцах Антон и продолжил разбирать коробки.
Он выложил папки с бумагами и разложил их по ящикам. Папку с надписью «НАРАБОТКИ» положил справа от монитора. Расставил на краю стола словари и справочники, так необходимые ему в работе. Старый и потрепанный уже словарь синонимов, доставшийся ему в качестве приза за лучшую новеллу в жанре «драма», по мнению сайта «Писатели», лег по правую руку. Этот словарь он считал самым ценным инструментом в своем деле, потому что часто грешил повторениями. Рядом с ним встала рамка с фотографией жены, черно-белая копия которой была на гранитной плите.
И оглядев рабочее место сел за стол.
Монитор пришлось сдвинуть левее, так как он своими габаритами ощутимо загораживал обзор из окна. А то, что он видел на улице ему нравилось.
Через не асфальтированную, покрытую большими (и явно глубокими) лужами дорогу находился не возделанный участок, огороженный забором из тонкого штакетника. За ним проглядывалась гладь пруда. А дальше стоял лес.
Глядя на этот пейзаж, Антон представил себе, что его дом находится далеко за чертой города, что до ближайшего поселения несколько километров. И эта тишина, и это место принадлежат только ему.
Место, где можно добиться творческого уединения, и писать, не боясь, что тебя побеспокоят. А не это ли главное в жизни мечтающего писателя?
Что ж, может быть здесь я действительно вернусь на арену беллетристики. И как знать, он усмехнулся, может я создам бестселлер.
Заметив движение на дороге, он вновь выглянул в окно.
Серую картину дня разбавили пятеро ребят, бегавших в сапогах по лужам. Они громко смеялись и о чем-то переговаривались. Один из мальчиков взглянул в его сторону и замер. Его губы что-то прошептали, и теперь уже пять пар глаз смотрели на его дом.
Антон встал из-за стола и отошел в сторону.
Что-то знакомое показалось ему в их поведении. А может и в них самих. Но в этом городе он никого не мог знать, слишком много прошло времени.
24 года.
И все же его память подернулась мутной и тяжелой пеленой, под которой что-то было. И это что-то ощутимой тяжестью осело в его груди. Он подумал о сегодняшнем сне, о его возможной связи
Связи с чем? С этими ребятами?
Но ответов он не знал. А память продолжала молчать, терзая его мнимыми чувствами, отголосками забытого эха.
Пришла головная боль. В глазах потемнело, и Антон сел на кровать, сжимая виски ладонями. И так всегда: любая попытка вспомнить далекое прошлое, и мозг говорит хватит.
«Но что же, черт возьми, они могли мне напомнить?» но он уже не хотел этого знать.
Гоня все мысли прочь, он пытался успокоится. И когда боль ушла, он взглянул на окно и прислушался.
Никаких детских голосов не было.
Поднявшись с кровати, он подошел к столу и выглянул на улицу. Дорога была пуста. Теперь те ребята казались ему наваждением.
«А был ли мальчик?» вспомнилась ему видоизмененная цитата из книги Горького.
Может, мальчика-то и не было совсем? проговорил он и задернул плотные пыльные шторы.
Комната погрузилась в полумрак.
И что теперь?
«Может, выпить?» казалось, что эта мысль ему не принадлежала, но Антон счел ее вполне разумной и вышел из комнаты.
Порывшись на полках, он нашел бокал, а в одном из ящиков десяток свечей.
«Думаю, не ошибусь, если скажу, что отключение света здесь в порядке вещей».
Вернувшись в комнату, он убрал с центра стола клавиатуру и поджег фитили. По обеим сторонам от монитора, он накапал воска прямо на столешницу, и прикрепил на них свечи.
«Кощунство, мелькнуло в его голове. Да и хрен с ним».
Антон достал привезенную с собой бутылку красного вина и, поставив ее на стол, вновь погрузился в коробку, на ощупь ища в ней штопор. Долго искать не пришлось: неприятный укол в палец выдал местоположение нужного объекта.
Сев за стол, мужчина откупорил бутылку и налил полный бокал бордовой жидкости. Он сделал пару больших глотков и, отставив бокал в сторону, вынул из верхнего ящика пустую тетрадь и ручку. Положив их перед собой, он придвинул ближе папку с надписью «НАРАБОТКИ».
Тяжело вздохнув, он тоскливо уставился на черный экран монитора, в котором отражалось пламя обеих свеч.
Все же стоило купить ноутбук, чуть слышно проговорил он. Что ж, вспомним былые времена, когда тебя, дружище, он похлопал ладонью по монитору, не было и в помине.
«Только писать-то мне пока и не о чем», пронеслось в его голове, и тоскливый взгляд упал на лежавшую перед ним папку.
Вот странно, Антон сделал глоток вина. Здесь идей на пол жизни хватит. Вот только не хочу я за них браться. Они кажутся прошлым. А прошлое
«должно оставаться в прошлом, закончил он мысленно. Что же ты, дурак, опять сам с собой болтаешь? Хотя бы, давай уже по делу. Нужно придумать хорошую идею. Нужен новый сюжет».
Антон закрыл глаза.
«Вообще-то, ты решил выпить. Хотя, одно другому не мешает».
Если ты только можешь еще писать.
Это были самые страшные слова, которые он всегда боялся себе произнести. Он считал писательство смыслом своей жизни, единственной отдушиной в тяжелом и, порой, несправедливом мире.
К тому же, оно давало неплохой доход, а представить себя у станка ежедневной работы с обязательствами и выбитым на лбу словом «Должен» он не мог. Да и куда бы он пошел с неоконченным высшим литературным образованием?
Нужно было действовать, два года простоя заметно ударили по его карману. Ведь не для того он потратил последние сбережения на переезд, чтобы остаться литературным бомжом.
Сделав пару больших глотков и почувствовав приятный легкий дурман, Антон отставил бокал в сторону.
За дело.
Он открыл папку и замер. Поверх всех его записок и заметок лежал пожелтевший от времени лист формата A4.
«Про тебя-то я и забыл, подумал мужчина. И откуда же ты взялся?»
Он взял лист в руки и пробежался по тексту взглядом, вновь отмечая не четко пропечатанные буквы «н». Потом взглянул на фотографию жены.
Это ведь не ты писала? спросил он. Сомневаюсь. Да и ему уже много лет. Он вновь перевел взгляд на текст. Так откуда же он у меня? Ты только послушай: «Этот город таил в себе множество тайн, скрытых глубоко во тьме веков, в глубинах сознания каждого старожила». И как тебе? По-моему, не дотягивает. Но все же Коротко взглянул на жену и вернулся к тексту. Что-то в этом есть. Перебор, конечно, с поглощениями и клетками для тел; это достойно юнца. Но мне нравятся последние строчки. Антон громко прочистил горло и таинственно зачитал: «Город хранил в себе тьму. А тьма хранила город»
«Пожалуй, этим можно воспользоваться как идеей, Антон осушил бокал и вновь наполнил его. Катя. Катенька, он взглянул на фотографию. Как же мне тебя не хватает».
И вслух:
Я люблю тебя.
Он отвел взгляд от улыбающейся девушки и попытался сосредоточиться на тексте.
Что-то знакомое ему показалось в «сгоревших домах», «заколоченных колодцах» и «заросших полях», словно это все описывало места, в которых он когда-то побывал.
В висках появилась пульсация.
Короткие волны накатывали с каждым ударом сердца, давя на череп и отдаваясь где-то глубоко внутри. В ушах начал нарастать, пока еще еле слышный монотонный свист. Текст перед глазами поплыл и строчки превратились в размытые линии.
За окном раздались приглушенные детские крики и смех.
По спине Антона пробежал холодок словно сквозняк из приоткрытой двери. Тело пробил озноб. Голова закружилась, и он чувствовал, что вот-вот упадет в обморок.