Будет тебе, сказал он. Взяв тарелку, добавил. Спасибо.
Я отошел от него, и сел за стол. Женя сидела слева и ела такую же картошку. Я наложил себе и тоже начал есть. Ели молча.
Передай сок, пожалуйста, попросила Женя.
Я передал ей пачку сока, стоящую на другом конце стола. К тому времени я уже доел. Поэтому я встал и унес свою тарелку в раковину. Помыв тарелку, я вышел в соседнюю комнату.
Он всегда такой молчаливый? спросила Арина у Жени.
Нет. Просто он чувствует вину перед вами. Он прострелил вашему мужу грудь, ответила Женя, доедая картошку.
В это время я вернулся в комнату. В руках у меня было двуствольное ружье. Калашников висел за стеной. Взяв со стола тряпочку, я сел за стол, стоящий у стены, и начал разбирать автомат. Разобрав его, я тщательно очистил каждую часть.
Вы хорошо это делаете. Как будто занимаетесь этим всю свою жизнь, заметила София.
Я и вправду занимаюсь этим почти всю свою жизнь, произнес я, не отрываясь от работы. Я сначала был страйкболистом. Фанател от всякого оружия, ножей, и всего подобного. Потом ушел в армию. И пять лет отдал службе. Так что, научился.
Почистив автомат, и собрав его, я начал чистить ружье. Все молчали. Судя по лицам, Арина и София хотели что-то сказать, но все равно молчали.
Федор, я хотела отблагодарить вас, начала Арина. Она говорила, подбирая каждое слово. Вы спасли нам всем жизнь, привели в свой дом. Накормили вкусным ужином.
Да. Но перед этим я чуть не застрелил вашего мужа, холодным голосом произнес я.
Увидев лица женщины и девушки, в разговор вмешалась Женя.
Он хотел сказать, что должен был это сделать. Да, Федь? Женя посмотрела на меня.
Я повернулся к ней, увидел ее лицо.
Оно было настороженным и немного испуганным.
Да. Извините, я вынужден вас покинуть.
Сказав это, я вышел из комнаты. Проходя прихожую, взял с тумбочки пачку сигарет и зажигалку. Выйдя на балкон, я поднес огонек к сигарете, но так и не закурил.
Не думала, что ты куришь, раздался за моей спиной голос Жени. Врачи, вроде, не должны курить.
Ты же знаешь, я не врач. Я военный, горько вздохнув, произнес я. Убийца.
Ты не убийца! попыталась возразить мне Женя.
Откуда ты это знаешь? я посмотрел на Женю. Мы знакомы всего несколько дней. Я пять лет отдал армии. Три года из них я служил в войсках специального назначения, понимаешь. А там приходится убивать.
Я не верю, что ты убийца. Человек, который спас меня от верной смерти, Женя распалялась все сильнее. Мне кажется, убийцей может быть человек, лишенный всяких чувств. А ты обычный парень со специфическими навыками.
Ты так думаешь?
Да. И сейчас для всех людей, сидящих в той комнате ты просто парень, продолжала уговаривать меня Женя. Ты пришел им на помощь, когда другие не пришли.
Да. Но перед этим начал, было, я, но Женя снова перебила меня.
Не начинай даже. Да, ты прострелил Ермолаю грудь. Но ты же сам ее потом и обработал. Зашил раны, голос Жени стал жестче. И посмей при мне еще раз сказать, что ты виноват, я тебе по голове ударю.
Ладно, не буду, я поднял руки в примирительном жесте. Потом все-таки закурил.
Женя поморщилась, и я выдохнул дым в окно, стараясь не попасть на нее.
На улице было темно, шел небольшой снег. Женя подошла совсем близко к окну, и, положив руки на подоконник, выставила одну из них под снег.
Прохладно, Женя поёжилась.
Ну, конечно, прохладно. Если выйти на балкон в одной футболочке, тяжело вздохнув, сказал я.
После этого снял с себя куртку и накинул на плечи девушки. Она не стала возражать, и надела куртку.
Теплая, произнесла она, закутавшись в ней.
Я посмотрел на нее. Куртка была рассчитана на мужчину моего роста, и с широкими плечами, так что на девушке она выглядела, будто это пальто. Рукава были больше нужного, зато в них можно было спрятать ладони. Я слегка поежился. В одной кофте и мне было прохладно, хоть я и привык к такой погоде. Затянувшись, выкинул сигарету в окно.
Ты прости, если я что-то не так сказал там, за столом, произнес я, выдыхая дым в окно. Просто волнуюсь за родителей.
Ничего, Федь, Женя подошла ближе, положила руку на мою ладонь. Ты просто пойми. Ты сейчас для нас единственная надежда на то, что мы выживем. Если бы не ты, меня бы съели еще в Королеве, а Ермолай с семьей так и сидели бы в цеху без еды, зная, что я могу ответить, она сделала строгое лицо, и я решил промолчать. Ты сейчас для нас единственный луч надежды. Ты спас нас, хотя мог этого не делать. Но ты спас.
Луч надежды, повторил я за Женей. Какой я луч, если внутри меня скрыта тьма. Я просто действую, как подсказывает мне мой разум, или как должно быть по уставу. Так я привык жить, Жень. Никакой я не «Луч надежды».
Ты сам ответил на свой вопрос. Ты действуешь, как тебе велит устав. А много еще людей сейчас действует, как действуешь ты? Что бы сделали те менты, что гнались за нами, если бы мы остановились? Не знаешь. Но почему-то мне кажется, что они с нами не церемонились бы, Женя продолжала упорствовать. И мне кажется, что все люди, что находятся сейчас в этой квартире, считают тебя своей надеждой на выживание.
Женя замолчала. Я посмотрел на нее. В лунном свете она выглядела очень привлекательно. На самом деле мне хотелось сейчас просто обнять эту девушку, и не отпускать ее. Но я не стал этого делать. Не сейчас. Точно не сейчас.
Ладно, уговорила, побуду вашим персональным «Лучом надежды», согласился я с ней. Потом поёжился. Пошли в комнату. А то ты одета в хорошую куртку, а я одной кофте. Продрог уже.
Женя улыбнулась. Потом кивнула. Мы зашли обратно на кухню. Она сняла с себя куртку, и протянула ее мне. Я забрал ее, и хотел было идти дальше, но Женя остановила меня.
Ты можешь, если несложно, поспать сегодня в моей комнате? спросила она.
Я посмотрел на нее. На ее лице не было страха. Может она по какой-нибудь другой причине просила меня. Судя по всему, Женя что-то увидела в моем взгляде, так что быстро заговорила.
Ты ничего плохого не подумай, просто Она замолчала. Немного помолчав, добавила. Я боюсь. Не Ермолая, нет. Мне просто страшно. А когда ты рядом
Она снова замолчала. Я не стал ее торопить. Неожиданно ее лицо стало совсем грустным, и она прижала к нему ладони. По тому, как она затряслась, я понялона плачет. Положив куртку на стул, я прижал Женю к себе. Она не сопротивлялась. Наоборот, она сильнее прижалась ко мне.
Не волнуйся, все будет хорошо, пытался я успокоить Женю.
А вдруг, они уже не закончив фразу, она снова замолчала.
Нет, нет, нет. Ты даже не думай об этом, я положил руку на ее волосы, и несколько раз провел по ним.
На самом деле Женя была права. Ее родители могли быть мертвы. Но если это нет, мы должны были попробовать их спасти в любом случае. Женя немного успокоилась, и подняла ко мне лицо. На ее красивом лице были видны дорожки от слез. Мне это не понравилось, и я поднес руку к ее лицу и стер их.
Не волнуйся. Совсем уже скоро мы поедем в Москву, и я помогу тебе найти твоих родителей, пообещал я, стирая с лица Жени слезы. Только ты пообещай мне, что больше не будешь плакать?
Женя кивнула. Потом сказала:
Обещаю. Честное пионерское.
Я улыбнулся. Женя тоже. Потом снова прижалась щекой к моей груди. Она уже успокоилась.
Ладно. Пойдем укладываться. Мне еще для тебя, и остальных, места готовить, произнес я.
Ладно, пойдем, горестно вздохнув, произнесла Женя и отлепилась от меня.
* * *
Я проснулся от будильника, встроенного часы. Быстро отключив его, я посмотрел на Женю, лежащую на кровати. Она мирно посапывала, положив под голову ладони. Я еще раз посмотрел на часы. Полседьмого. «Ладно.
Хватит разлеживаться. Пора и дела делать». Я тихо сел на раскладушке. Повел плечами, немного разминая их, потом размял шею. Хорошо бы сделать обычную зарядку, но точно не здесь. Пусть Женя еще поспит. Я посмотрел на нее. Женя была одета в одну из ночных рубашек моей мамы.
Одеялом она была накрыта только по пояс. Спала она ровным сном, немного посапывая во сне. Я невольно улыбнулся. Не часто мне приходилось видеть, как спят во сне красивые девушки.