Я протянул Жене бинокль. Она кивнула, и, подойдя ко мне, взяла его. Я взял ее пистолет, чтобы ей было удобней. Пока она рассматривала улицу, я следил за секторами. Неожиданно, сквозь шипение в рации пробился немолодой голос.
Всем, кто меня слышит. Я выхожу на этой частоте уже 154-й раз.
Передача ведется из Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Меня зовут Арсеньевич. Если вы один, или вас мало, вы не имеете ору ответьте. Мы поможем вам, голос мужчины часто пропадал, но все-таки его было хорошо слышно.
Передача закончилась, но вскоре началась вновь. Женя держала в руках бинокль, слушала. Я вслушался в слова, и наконец, узнал голос.
Это же удивлённо проговорил я.
Ты его знаешь?
Да, ответил я, и быстро переключил рацию на передачу. Говорит сержант Внутренних Войск Российской Федерации Панфиловский Федор Алексеевич. Григорий Арсеньевич, ответьте.
Я убрал рацию от лица. Она молчала. Из динамика шло только шипение. Я снова включил рацию.
Говорит Панфиловский Федор Алексеевич. Григорий Арсеньевич, ответьте, повторил я.
Некоторое время было глухо. Но потом сквозь шипение пробился голос.
Федор Алексеевич, говорит Григорий Арсе вас плохо шно. Вы находитесь на границе города?
Да.
Где именно? спросил радист.
Мы находимся на окраине Птицеграда. Как слышно? передал я в рацию.
Но ответа не последовало. Я попробовал еще раз вызвать по рации радиста, но эфир был пуст. Судя по всему, мы находились слишком далеко от Лавры.
Мы можем довериться этому человеку? спросила Женя, двигаясь в сторону машины.
Я пожал плечами. Потом протянул ей ее пистолет.
Он друг моего отца. Наш сосед. Надеюсь, он знает, где он. произнес я, потом поднял взгляд к машине.
И остановился. Возле машины стоял мужчина в грязной одежде. Он разбил заднее стекло, и рылся в вещах, которые я сложил на заднем сиденье. Увидев нас, он замер с пакетом в руках. Увидев пистолеты в наших руках, он побежал. Женя не двигалась, а я поднял пистолет и два раза выстрелил.
Мужчина два раза дернулся, и упал на землю. Я опустил ствол.
Зачем? спросила Женя шокированным голосом.
Мародерство в военное время наказывается смертью, спокойно произнес я, и пошел вперед. А в том аду, что творится вокруг, других законов быть не может.
Женя стояла на месте, опустив пистолет. Я подошел к мужчине. Мужчина смог перевернуться на спину. На его груди было два выходных отверстия от пуль.
Что ж ты творишь? тяжело произнес он.
Ты мог подойти и попросить, а вместо этого решил украсть.
А ты бы дал? спросив, мужчина посмотрел в мое лицо. Затем усмехнулся закашлялся. Я видел тут десятки проезжающих машин. Одни останавливались. Другие просто проезжали мимо. А третьи стреляли. Как ты.
Где ты жил? спросил я, смотря на мужчину.
А это важно? Ты же все равно убьешь меня, мужчина закашлялся.
Я убрал пистолет в кобуру. После этого сел на корточки. Сняв куртку, я приподнял голову мужчины, и положил под нее куртку.
Жень, принеси аптечку! крикнул я. Потом повернулся обратно к мужчине. Главное, не двигайся.
Зачем? спросил он. Слова давались ему очень тяжело.
Чтобы еще хуже не стало, ответил я.
В это время прибежала Женя. Я взял у нее аптечку и попросил ее следить, чтобы к нам никто не подошел. Я снял с мужчины кофту, открыв две рваные раны. Выругался. Женя посмотрела на меня.
Все так плохо? спросила она, потом вернулась к своему делу.
С головой у меня плохо. Мог по ногам стрелять, слегка раздраженно произнес я, продолжая работать. Хорошо, что легкое не задел, да пули навылет прошли.
Я поднял руки мужчины, потом подвел их к своей шее. Посмотрев ему в лицо, я попросил сделать из рук «замок». Он сделал это, и я приподнял его.
Мужчина застонал. Я подложил под него кофту. Потом положил его на место.
Теперь терпи. И не дергайся. Хорошо?
Мужчина не ответил. Только кивнул. Я взял из аптечки йод, перекись водорода, бинты и ватные диски. Я обработал края ран йодом, затем наложил поверх повязку из ватных дисков и бинтов. Повторив предыдущие действия с шеей, я закрепил бинты. После этого я посадил мужчину и обработал «входные» отверстия похожим образом. Закончив, я выкинул использованные диски на обочину, потом протянул мужчине флягу. Тот отпил из нее.
Не знаю даже, ругаться, или благодарить, произнес он.
Ругайте, благодарности я не заслужил, я достал из аптечки обезболивающее и вколол его мужчине повыше локтя. У вас радио или рация есть?
Да. Мы каждый день принимаем передачу из Лавры.
А почему же не пойдете туда?
Страшно. Нас трое, и у нас нет оружия. Припасов тоже. Я забирался до Птицеградской, там мертвецов очень много, рассказал мужчина. Город заразился сразу весь. Жутко было. Хорошо, что я успел далеко уехать, перед тем как сломалась машина.
Понятно, задумчиво произнес я. Потом посмотрел на Женю. После нее снова на мужчину. Где остальные?
Жена и дочь в заводском корпусе. В том, что за моей спиной, мужчина махнул рукой в сторону здания.
Как зовут? я посмотрел на здание.
Соня и Арина.
Хорошо, я встал. Посмотрел на Женю. Жди меня здесь. Если кто-нибудь появится, останавливай. Если мертвецы, стреляй. Если люди будут стрелять, стреляй в ответ. Не убивай.
Хорошо, Женя посмотрела на меня. Будь осторожен.
Буду, сказал я, убирая в кобуру пистолет, и доставая из машины автомат.
Я посмотрел на мужчину, сидящего на земле, и достал из машины «пенку». После этого положил автомат на верхний багажник. Потом подтащил мужчину, и посадил его на коврик. Потом взял автомат, и пошел в сторону корпуса. Я прошел мимо окон, заглядывая в каждое. В конце я нашел открытое. Вытащив из кармана тактический фонарь, я прикрепил его на автомат сбоку. Осветив коридор, я залез в окно. Коридор был пуст. Двери в нем были только по левой стороне.
Коридор был на удивление чист. Дверь в его конце была хорошо заколочена. Я подошел к первой двери. Она была заперта. Причем, снаружи. Точно также еще с тремя дверями. А вот следующая была открыта. Я резко открыл дверь, одновременно уходя с возможной линии стрельбы. Выстрелов не последовало, и я зашел внутрь. Это был разделочный цех. Справа и слева с потолка свешивались крюки. А под ними были столы. Все крюки и столы были пусты. Освещая фонарем свой путь, я двигался вперед.
Арина! София! позвал я. Не бойтесь, я не наврежу вам! Я пришел помочь!
В цеху была только одна дверь. Она была в левой стене, почти в самом углу. Я подошел к двери, и открыл ее. Подождав немного, я зашел внутрь.
Это когда-то был кабинет. Во всяком случае, я рассмотрел стоящий у стены стол с ящиками, который в основном в кабинетах и ставится. Все окна была закрыты поддонами. А у стены, перегораживая половину комнаты, стоял шкаф. Перед ним стояла кровать. Она была застелена. Возле нее стояла тумбочка, а на ней лампа.
Арина! София! снова позвал я.
Послышалось движение, и из-за шкафа, щурясь от фонаря, направленного в лицо, вышла женщина.
Я Арина, сказала она, все еще щурясь. София моя дочь.
Я опустил автомат. Из-за шкафа вышла девушка. Обе они были одеты в крепкую, но не очень чистую одежду. Женщине было лет сорок, а вот девушка была ровесницей Жене и мне.
Собирайтесь. Едем в Посад, попросил я.
* * *
Я поставил на стол блюдо с жареным мясом. София, Арина и Женя протянули к блюду тарелки. Я вилкой наложил в них по нескольку кусков.
Пожалуйста, ешьте поменьше. А то ваши желудки могут не справиться, попросил я у Арины и Софии. Потом повернулся к Жене. К тебе это тоже относится.
Женя улыбнулась, потом показала мне язык. Я вздохнул. Потом наложил в тарелку мяса, а также пюре, и понес его Ермолаю, лежащему в кровати. Он лежал недалеко от семьи. Его раны требовали постоянного покоя, так что я не стал его сажать, а разложил раскладушку.
Ешь маленькими порциями, попросил я и его.
Ты еще меня с ложки покорми, проворчал он.
Как хочешь.
Я поставил его тарелку себе на колени, взял ложку, и, наполнив ее едой, протянул ее Ермолаю. За столом засмеялись, видя это. Улыбнулся и Ермолай.